тому не пришла в голову шальная мысль совершить ночной обход.
Минут через десять томительного ожидания появилась запыхавшаяся Цветкова, крепко сжимавшая в кулаке свой мобильник.
– Вот, – сказала она, протягивая телефон патологоанатому. – Еле отыскала. Представляешь, завалился за кушетку.
– Очень на тебя похоже, – вздохнул Витольд Леонидович. – Давай, звони.
– Минуточку… – Яна нажала кнопку вызова номера Мотова.
Пошли длинные гудки. Приятели превратились в слух.
– Где-то звонит… – стала оглядываться Яна. – Только не пойму где. Ты слышишь?
– Да, слышу. Точно где-то телефон звонит. Кажется, вон в той комнате. Там что?
– Там реквизит хранится. Я помню. Пошли скорее!
Витольд Леонидович распахнул дверь в помещение, заваленное без всякого смысла и порядка элементами декораций, вешалками с костюмами, коробками большими и маленькими, стеллажами с обувью и различными осветительными и электроприборами.
– Мама дорогая… – ахнула Яна. – Тут словно после землетрясения, бала нечистой силы или вечеринки комсомольского актива. Смотри, не споткнись… – предупредила она друга.
Но тот уже шёпотом яростно ругался, потирая ушибленную об металлический угол сундука ногу.
Звонки зазвучали отчётливее. Цветкова подошла к огромному бутафорскому пню, который постоянно участвовал почти во всех сказках. В нём во время спектакля мог спрятаться герой сказки, а потом внезапно появится перед изумлённой публикой. Мог исчезнуть какой-нибудь предмет, или внезапно возникнуть какой-нибудь прекрасный и отважный принц и спасти погибающую в руках лютых разбойников принцессу. Короче, пень был очень полезной вещью и его берегли, старались обращаться с ним осторожно. По возможности, конечно. Отвечать за действия пьяных монтировщиков реквизитору было всегда сложновато.
Яна и Витольд Леонидович встали около «волшебного пня». Телефонные трели слышались именно из него. Но больше никаких звуков не было.
Им стало страшно. Пугающая тишина внутри пня заставляло сердца сильнее биться от страха. У Витольда Леонидовича даже ладони вспотели.
– Ну что? Давай! – сказал он и протянул руку.
– Постой! Я сама! – подскочила Яна и осторожно откинула верхнюю часть пня.
Звуки телефона зазвучали близко и очень отчётливо.
Они оба наклонились над пнём и…
И увидели Тимофея.
Он сидел, скрючившись и низко опустив голову. Не было ни малейшего сомнения, что Мотов мёртв. Звонил его телефон. Яна забыла отключить свой и это было очень страшно – разрывающийся от звонков мобильник и его неподвижный хозяин, который уже никогда не ответит на его вызов.
– Господи… господи… господи… – Губы Яны дрожали от ужаса. Она боялась хлопнуться в обморок.
Увидев, что она пошатнулась, Витольд Леонидович поддержал ее за талию.
– Сядь, пожалуйста, – сказал он и усадил обмякшую Цветкову на какое-то перевёрнутое ведро. – Жалко воды у нас нет… Ну, ты как? – Он схватил плоскую дощечку и стал ею обмахивать Яну.
Яна открыла глаза и простонала:
– Он правда мёртв? Или мне кажется?
– Мертвее не бывает. Уж поверь мне, – со вздохом ответил патологоанатом.
– Нужно вытащить его из пня.
– Да ты что? Ни в коем случае! – зашипел на нее Витольд Леонидович. – Здесь ничего нельзя трогать до приезда полиции.
– Ты хочешь сообщить полиции?
– А ты не хочешь? Это, между, прочим, статья Уголовного кодекса РФ 205.6. Несообщение о преступлении.
– Откуда ты знаешь?
– Ты забыла, где я работаю? УК – это моя почти настольная книга.
– Нам нельзя ничего сейчас сообщать полиции.
– Ты не права. Это обязательно.
– А что мне будет?
– Штраф заплатишь в сто тысяч рублей.
– Ого!
– Или получишь принудительные работы на срок до года.
– Ой, Витольд, хватит меня пугать! Нам сейчас не до полиции.
– Это еще почему?
– Мы должны поймать убийцу.
Витольд Леонидович засмеялся:
– Вот так сразу? И где же мы его будем ловить?
– Вот здесь и будем. Около этого пня. Устроим засаду. Садись поудобнее, – похлопала Яна около себя ладонью по полу. – Нам здесь долго сидеть придётся.
– А с чего ты взяла что убийца сюда заявится?
– Витольд, ты меня просто порой удивляешь! Ну, конечно, придёт, куда же ему деваться? Труп он спрятал временно, просто больше было некуда. И он обязательно пожалуетт сюда, чтобы его забрать и перепрятать. А тут мы! Вот он и попадётся!
– И как мы его будем хватать? А вдруг он вооружён? Пристрелит нас – и все дела. Был один труп здесь, станет три. Ты об этом подумала? Давай лучше позвоним в полицию.
– И не подумаю! Понаедут сюда менты с мигалками, шум-гам-тарарам на всю округу. Вспугнут убийцу, только мы его и видели. Ведь у нас с тобой, Витольд, ни одной зацепки. Нет, Витольд, мы будем сидеть и ждать его хоть несколько дней.
– Без еды и питья?
– Не нужно сейчас об этом думать. Ты похрустел чипсами, коньячку выпил, вот пока и будет с тебя. Лучше слушай, не идёт ли кто-нибудь по коридору.
Патологоанатом осторожно выглянул в коридор и со вздохом уселся на пол рядом с Яной.
– Ну что с тобой поделаешь… Давай ждать.
Яна хихикнула:
– А знаешь, с этим пнём уже произошла одна смешная вещь. Конечно, грешно так говорить, когда в нём лежит бедный Тимофей, но ведь ему уже всё равно, не правда ди?
– И что же это за история?
– Ну, ты знаешь, что Иван Демидович не дурак за воротник заложить?
– Ну кто же этого не знает? Общеизвестное дело.
– Так вот… Папочка как-то перед спектаклем выпил больше меры и позабыл весь текст. Ему выходить на сцену в следующем действии, а у него в голове все слова перепутались. Вот ему и пришло в голову поставить этот пень недалеко от себя и посадить в него монтировщика-собутыльника, чтобы тот ему текст подсказывал. Дал тому листочки с текстом роли и впихнул парня в пень. Но не рассчитал, что действие должно было происходить в бальной зале, а там пень, сам понимаешь, ни к селу ни к городу. Представляешь, дамы и кавалеры танцуют мазурку вокруг пня! Да еще пьяный в дым монтировщик так громко суфлировал, что публика просто со смеху покатывалась. Пришлось раньше времени дать занавес. Ну и влетело тогда от режиссёра папочке! И премии лишили, и строгий выговор дали. Сказали, что это последнее китайское предупреждение – еще один случай такого безобразия и вылетит он из театра, как пробка. Не посмотрят на звание.
– История занятная, – вздохнул Витольд Леонидович. – Но сколько же нам всё-таки здесь в этой грязищи сидеть? Вот увидишь, у нас будет много неприятностей из-за того, что мы сразу не сообщили в полицию о трупе.
– Если мы поймаем убийцу, то ничего нам не будет.
– Еще скажи – грамоту дадут.
– Грамоту, может, и не дадут, но похвалить обязательно похвалят.
– Я тебе не верю.
– И не верь. Но ловить убийцу
