- Как голос по телефону, так?
- Да! Только из-за шпалеры, а вовсе не по телефону. "Если вы пойдете в эту школу, будьте настороже!" - и опять: "Если вы пойдете в эту школу, будьте настороже!" Я побежал к шпалере и заглянул за нее, но там никого не было.
- Если вы были совершенно одни, как кто-либо мог узнать, что вы собираетесь идти сюда?
- Потому что я говорил сам с собой, разве я не сказал? Я говорил сам с собой в оружейной, и французское окно там было распахнуто настежь, пока я не закрыл его от москитов. Любой на расстоянии нескольких ярдов мог услышать, как я бубнил насчет школы "Пуансет" и комнаты 26. Но кто был?
Капитан, я ничего не могу поделать, если вы мне не верите. Может быть, я на это и не рассчитываю. И все же я говорю чистую правду! Объясните голос как вам будет угодно, у меня же от него внутри все перевернулось. Но это вовсе не означало, что он может меня остановить. Так что я пришел сюда с мыслью взломать окно и самому здесь поискать. Между прочим, где тут комната 26?
- Пока не знаем, но скоро выясним. Вы знаете что-нибудь об этой школе?
- Вообще ничего, никогда раньше не был внутри.
- На некоторое время, мой мальчик,- сказал капитан Эшкрофт,- мы отложим суждение о вашем рассказе. Пойдемте лучше с нами, пока мы будем искать комнату; по крайней мере, это упасет вас от неприятностей и вы не будете слышать голоса, раздающиеся все равно из-за чего. Готовы, доктор Фелл? Все готовы?
Следующие пятнадцать минут - Янси шел впереди с капитаном Эшкрофтом и доктором Феллом, остальные двое плелись сзади - они исследовали каждый закуток основного этажа. Большой фонарь капитана руководил операцией. Янси, все еще на пределе, зажигал спичку за спичкой.
Они нашли небольшую аудиторию, находившуюся в том же месте, где ниже располагался спортивный зал. Они открывали одну за другой двери классных комнат. С темно-желтых стен на них смотрели те же самые фотографии усатых писателей девятнадцатого века, которые можно было найти в любой школе того же типа по всей стране. Они насчитали не больше двенадцати пронумерованных классов, когда, в отдающемся шепотом эхе, стали подниматься по другой широкой лестнице на следующий этаж.
Но и здесь поиск не принес никаких результатов. Обнаружили учебный зал с крепкими столами и стульями, далее находились химическая аудитория, химическая лаборатория, лишенная оборудования, комната для "коммерческого курса", где у пишущих машинок на клавиатуре не было букв. Картины в еще одной дюжине комнат были хорошо узнаваемы: церковь в Стратфорде, римский Колизей, вид на Большой канал в Венеции.
Но по-прежнему не было никаких признаков комнаты номер 26. Разочарованные, все собрались в холле вокруг фонтанчика для питья, чуть освещенного лунным светом. Доктор Фелл, возвышавшийся в тени, поднял руку, призывая к молчанию.
- Мы считали очень тщательно,- с выражением произнес он.- Это верхний этаж, ведь их всего два, и самая последняя комната здесь имеет номер 24. Если только мы не оказались жертвами бессмысленного розыгрыша...
- Это не розыгрыш,- сказала вдруг Камилла.- Я знаю, где это!
Хотя она обращалась только к Алану, четыре головы повернулись в ее сторону.
- Когда мы заходили через подвальный вход, а это на самом деле не подвал, там, в коридоре, было довольно много дверей, на которые мы и не посмотрели. Двери со стеклянными панелями по обе стороны входа. Вполне ведь могло случиться, что комната, которую мы ищем, была именно самой первой комнатой, мимо которой мы прошли, даже не заметив ее.
- Камилла, милая!- воскликнул Янси.- Это самое настоящее озарение! Клянусь бородой Господа Бога Всемогущего, ты попала в самое яблочко! Комната 26 находится в подвале, она должна быть именно там, со всем тем, что там для нас приготовлено. Ну что, пошли?
Он мгновенно повернулся, готовый бежать вниз.
- Эй, погодите!- сказал капитан Эшкрофт.- Там пол скользкий, как в танцевальном зале. Вы хотите упасть и разбить себе череп? Полегче, полегче!
- Нет, о пророк, определенно нет! Старина Янс просто не может полегче, хотелось бы, да не могу. Кроме того, если кто-то скрывается в засаде, чтобы выпрыгнуть на нас, я хочу прижать его к ногтю до того, как он прыгнет. Пошли!
И Янси ушел сквозь тень и неверный лунный свет. Во время их собственного, гораздо более неторопливого спуска, отмеряемого постукиванием палки доктора Фелла, они услышали удаляющийся на бегу топот шагов Янси.
Это была довольно обычная школа, сказал себе Алан, кошмарные ужасы исходили от нее только потому, что была ночь и все очень возбуждены и взволнованы. И все же неприятные ощущения все накапливались. Через двадцать секунд, когда четверо достигли конца лестницы в подвал, они обнаружили интересную картину.
Справа от них поперечный коридор тянулся в темноте к боковой двери, через которую они вошли. Похоже, Янси Била не заботил поперечный коридор. Он сделал полдюжины шагов по центральному проходу, который делил коридор пополам. Он зажег спичку, поднял ее вверх и начал вглядываться в направлении двойных деревянных дверей, которые вели на галерею спортивного зала.
Сначала капитан Эшкрофт, потом доктор Фелл, потом Алан и Камилла инстинктивно прошли за ним несколько шагов мимо поперечного коридора. На мгновение Янси оглянулся на них, крохотное пламя осветило часть его лица и темные глаза. Потом его внимание обратилось на двойные двери.
- Да?- окликнул он вдруг.- Кто там? Кто тут есть?
И он кинулся прямо к дверям, открыв их плечом, и исчез в темноте. Остальные теперь не могли видеть его, но они слышали топот его ног, доносившийся с галереи, в погоне бог знает за кем или чем.
- Вернитесь!- завопил капитан Эшкрофт.- Вернитесь, олух! Я же говорил вам...
- Все в порядке, не так ли?- закричала Камилла.- То есть я хочу сказать, с ним все в порядке? И думать не хочу, что...
- Тогда не думайте,- посоветовал ей капитан Эшкрофт.- Парень безумен, как бешеный волк! Он гоняется за собственным воображением, только и всего; кроме нас, здесь никого нет. Одно время доктор Фелл думал, что, может быть, кто-то придет, но никого нет. Кроме нас пятерых, здесь нет ни единой живой души на расстоянии...
И в эту минуту все застыли. Потому что все это услышали.
Сначала раздалось треньканье банджо, потом легкий тенор запел песню. Приглушенные, словно им мешало какое-то препятствие, и все же громкие в ночной тишине, ноты доносились откуда-то с этажа.
О, я пришел из Алабамы
С банджо на моем колене;
Я иду в Луизиану
Повидать мою Сюзанну.
О, Сюзанна!..
Поддержанные мощным оркестром, множество мужских голосов хором подхватили и пропели еще три куплета. Потом, словно после некоторого раздумья, музыка и голоса слились в слащавом сентиментальном напеве:
Ах, как ярко солнце светит у меня в Кентукки дома;
Это лето, вечером веселье...
Вот тогда все четыре слушателя зашевелились: они повернули из центрального коридора обратно в поперечный. Свет фонаря капитана Эшкрофта скользнул по нему, как и луч маленького фонарика Алана.
- Она была права!- Капитан Эшкрофт указал на Камиллу.- Это из одной из тех двух дверей в самом конце, слева или справа, как войдешь. Но кто же закатывает серенаду в это время ночи?
- Серенаду, говорите?- просипел доктор Фелл.- Это звучит слишком механически, чтобы быть живым пением. Кроме того, слышится некоторое поскрипывание. Я склонен думать...
Алан и капитан Эшкрофт уже ушли вниз по проходу. Фонарик Алана, светивший в направлении той двери, которая теперь оказалась справа от них, выхватил из темноты на стеклянной панели черный номер 25. Потом он метнулся к двери напротив, и они наконец-то нашли комнату номер 26.
Голоса, закончив прославлять свой старый дом в Кентукки, теперь дружно голосили о "Славном голубом флаге". Но в комнате было темно.
- Стоять!- сказал капитан Эшкрофт.- Давайте без спешки!
Повернув дверную ручку, он приоткрыл дверь настолько, что смог нащупать выключатель на стене с левой стороны. За стеклянной панелью зажегся свет. Капитан Эшкрофт, сунув потушенный фонарь в карман, распахнул дверь и подложил под нее деревянный клинышек, который нашел на полу.
Это была довольно большая квадратная комната, обычный класс, за исключением того, что единственная доска в ней была переносной и стояла на мольберте позади учительского стола, как и доска в Мэйнард-Холле.
Свет под потолком был не очень ярким. Алан увидел четыре небольших квадратных окна высоко под потолком на восточной стене. В нескольких футах от этой стены стоял учительский стол, а перед ним ряды обычных ученических парт, слегка облезлых и пострадавших от времени. На стене висели электрические часы. В углу комнаты стояло маленькое старинное пианино, на крышке которого лежал помятый саксофон без футляра. В другом углу находилась старомодная кабинетная виктрола, популярная в те времена, когда была открыта средняя школа "Джоэль Пуансет". Она тоже демонстрировала следы износа и ветхости. Ее надо было заводить ключом. Крышка сейчас была открыта, экспансивные голоса взмывали вверх, распевая "Дикси".
