— А кто тебе сказал, что они чужие?
Незнакомец вышел из тени.
— Миша! — вскрикнула Юля. Она вскочила с перил и вырвала руку из цепких пальцев Леуса.
— Юль, иди домой, — спокойно сказал ей Камельков. — А мы с молодым человеком побеседуем без свидетелей. Правда ведь, молодой человек?
Леус усмехнулся:
— Что ж, можно и побеседовать. Только не думай, что тебе поможет твое служебное удостоверение.
— А я и не думаю. Я его дома забыл. — Камельков сцепил руки в замок и звонко щелкнул пальцами. — Буду делать из тебя отбивную читательским билетом, — пообещал он.
Юля с ужасом смотрела на мужчин.
— Иди домой, — бросил ей через плечо Леус.
— Нет! Это ты уйдешь! Ты сам уберешься отсюда!
— Юль, — вновь заговорил Камельков, — тебе здесь нечего делать. Мы разберемся сами.
— Не тебе решать, что мне делать, — заносчиво ответила Юля. — Кто ты такой, чтобы указывать мне?
— Я твой друг.
— Еще один? — усмехнулась Юля. — Ты крыса, а не друг. Я все про тебя знаю. И знаю, зачем ты нарисовался на моем горизонте. Тебя подослали ко мне, чтобы ты все вынюхал и разузнал, разве не так?
Камельков нахмурился:
— Мы потом об этом поговорим, хорошо?
Юля еще некоторое время смотрела на них, потом махнула рукой:
— Делайте что хотите. Мне плевать на вас обоих.
Она развернулась и пошла к подъезду. Мужчины проводили ее взглядом, затем снова уставились друг на друга.
— Мне кажется, здесь нам будет не совсем удобно беседовать, — сказал Леус. — Может, отойдем в тень? Или ты надеешься, что чье-нибудь вмешательство спасет тебе жизнь?
— Подумай лучше о себе, — сказал Камельков. — А побеседовать мы можем там. — Он кивнул головой в сторону темнеющего невдалеке сквера. — Там нам никто не помешает.
— Идет, — кивнул Леус. — Когда все закончится, я вытащу тебя на свет, чтобы полюбоваться твоими кровавыми соплями.
Камельков усмехнулся, затем повернулся и быстро зашагал к скверику. Леус двинулся за ним.
Войдя в сквер, они некоторое время шли по аллее, затем Камельков, приметив небольшую щель в живой изгороди, свернул с освещенного места.
Леус последовал за ним.
Вскоре они оказались на небольшой полянке за аллеей. С одной стороны полянка была защищена от посторонних взоров кустарником живой изгороди, с другой — группой черных, ветвистых деревьев. Свет от фонарей сюда не доходил, но луна давала достаточно света, чтобы противники могли видеть друг друга.
— Ну вот, — сказал Камельков, — здесь нам будет удобно.
— Да, следак, — набычившись и вперив взгляд в противника, подтвердил Леус. — Здесь тебя никто не спасет.
— Для начала несколько слов, — сказал Камельков. — Мне кажется, тебе не стоит больше крутиться возле Юли.
Леус холодно усмехнулся:
— Мне плевать на то, что тебе кажется, малыш. И просить я тебя ни о чем не буду. Я просто сломаю тебе ноги, чтобы ты больше не маячил у меня на горизонте.
— Вот как? — насмешливо спросил Камельков. — Ты ведь вроде собирался меня прикончить?
Леус усмехнулся и покачал головой:
— Не дождешься. Я просто сделаю тебя инвалидом.
— Жаль, — сказал Камельков. — Жаль, что мы не смогли найти общий язык. Потому что теперь… — Неожиданно прервавшись, Мишаня уставился на что-то за спиной у Леуса. — Какого черта? — тихо промолвил он.
Профессиональная подготовка подвела Леуса. Он машинально дернул головой в сторону ожидаемой опасности, но тут же, интуитивно сообразив, что его накололи, снова повернулся к Камелькову. И в тот же момент крепкий кулак Камелькова со свистом врезался ему в челюсть. Леус пошатнулся, но не упал и успел поднырнуть под второй кулак Камелькова, встретив противника ударом в корпус. Однако инерция удара оказалась слабой — Камельков лишь негромко охнул и, не сбавляя темпа нападения, нанес Леусу сильный удар локтем в голову.
Леус успел отклониться, и удар пришелся вскользь. В следующее мгновение противники сплелись в клубок и, ломая кусты, повалились на землю, продолжая наносить друг другу удары — на этот раз куда придется. Сами того не замечая, хрипя и постанывая от наиболее сильных ударов, они выкатились на освещенную аллею скверика.
Через минуту раздался свисток, а вслед за тем — громкие крики и топот приближающихся ног.
Леус и Камельков, как по команде, вскочили на ноги и, ни слова не говоря, бросились в разные стороны. К тому моменту, как наряд милиции подбежал к месту схватки, дерущихся и след простыл.
Глава 11
НЕПРЕДВИДЕННЫЙ ФИНАЛ
Юля сидела на перилах возле подъезда. Завидев приближающуюся высокую фигуру, она испуганно вскочила на ноги, но, вглядевшись, успокоилась. Это был Камельков. Остановившись от Юли в нескольких метрах, он понурил голову.
— Ну! — гневно сказала Юля. — Чего стал как вкопанный? Хочешь загреметь в милицию? Быстро пошли отсюда!
Юля подошла к Камелькову, схватила его за руку и повлекла к подъезду. Камельков безвольно поплелся за ней.
Лифт оказался на месте. Они быстро поднялись на пятый этаж. Перед тем как войти в квартиру, Юля выразительно посмотрела на Камелькова и приложила палец к губам. Он понимающе кивнул.
— В прихожей никого не было, на кухне — тоже. Соседи, вероятно, легли спать. Юля и Камельков на цыпочках прошли к ее комнате. Камельков при этом сильно прихрамывал на правую ногу.
Войдя в комнату, Юля не стала включать большой свет, а щелкнула кнопкой торшера. Да тут же и охнула. В темном подъезде лицо Камелькова было таким же, как всегда, но здесь, на свету, Юлиному взору открылась ужасающая картина: левая часть лица Камелькова покрылась вздутым багровым пятном. Глаз заплыл. Губа была рассечена, а из уха на щеку стекла тонкая струйка крови.
— Бог ты мой! — испуганно прошептала Юля. — Да он тебя изувечил!
— Чепуха, — прохрипел в ответ Камельков. — Ему досталось еще больше. — Камельков поднес руку к лицу и потрогал опухоль, но тут же скривился от боли. — Черт, — просипел он, — а этот парень хорошо дерется.
— Он закончил специальную академию в Израиле.
— В Израиле? — удивился Камельков. — То-то я смотрю, техника у него уж больно незнакомая.
— Ладно. Садись на диван и жди меня, — распорядилась Юля. Я принесу все необходимое.
— Мне бы водки, — жалобно попросил Камельков.
— Перебьешься, — сказала Юля. — Сиди и не высовывайся. Не дай бог, тебя увидят соседи. Они мне потом житья не дадут.
Юля вышла из комнаты, а Камельков откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Избитое тело ныло от боли. Во время драки он этого не чувствовал, но теперь наступал отходняк. Так всегда бывало после боя. Даже когда он выступал на соревнованиях. Утешала лишь одна мысль: противнику тоже здорово досталось. Камельков был уверен, что сломал-подлецу нос и рассек бровь. Да и по ребрам дал ему хорошо. В общем, белобрысому змею будет о чем вспомнить.
Вскоре вернулась Юля. Поставила перед Камельковым железную чашку с холодной водой и принялась протирать лицо мягкой тряпочкой, смоченной в воде. Когда тряпочка прикасалась к ранам на лице, Камелькову хотелось стонать, но он крепился, боясь разбудить Юлиных соседей.
Промыв Камелькову раны, Юля протянула ему опасную бритву.
— Соседская, — объяснила она. — Я промыла ее одеколоном.
— Зачем это?
— Ты должен разрезать гематому возле глаза. Сама я не смогу.
— Да ну ее к черту, — запротестовал Камельков. — Что я, идиот, резать себе лицо?
— Если не разрежешь, будет еще хуже. Ну, не будь трусом. Это тебе не за девчонкой ухлестывать.
Камельков вздохнул — и взял бритву.
— Над чашкой, — приказала Юля. — Смотри не испачкай одежду кровью.
Камельков склонился над чашкой, сцепил зубы и, досчитав до трех, резким движением взрезал опухоль. Кровь потекла по лицу и закапала в чашку.
— О господи! — хрипло вскрикнула Юля и закрыла лицо руками.
— Это я должен кричать, а не ты, — сморщившись от боли, проговорил Камельков. — Давай, что там дальше?
Юля подождала, пока из разреза вытечет кровь, затем обработала рану одеколоном и наложила пластырь.
' — Готово, — сказала она. — Завтра будешь как огурчик.
— Так быстро? — удивился Камельков.
— Как соленый огурчик, — поправилась Юля. — А через неделю и как свежий.
Твоими бы устами».. — простонал Камельков, осторожно трогая пальцами пластырь.
— Не трогай, — приказала Юля.
Камельков убрал руку от лица.
— Что теперь? — спросил он.
Юля внимательно посмотрела на Камелькова и вдруг прыснула от смеха.
— Что смешного? — с напускным недовольством спросил он.
— Да ничего. Просто с этой повязкой ты похож на пирата. На очень несчастного пирата.
