меня пару раз убраться. Так что я тебе адрес скажу и денег не возьму, потому как вижу, что тебе и правда нужно. Записывай!
– Так запомню!
– Ну, твое дело.
Поблагодарив уборщицу, Надежда отправилась восвояси, напоследок еще раз взглянув на статую Асклепия.
Она располагалась очень удобно для убийства, если так можно сказать. Особенно учитывая, что Арсений Михайлович сломал ногу. Здоровый человек еще мог бы вовремя отскочить, увернуться от падающей статуи, но если он сидит в инвалидном кресле, то превращается в идеальную мишень…
Дома Надежда увернулась от кота, который уже извелся сидеть один и жаждал еды, общения и ласки, и подсела к компьютеру. Замечательная база данных выдала ей по адресу имя владельца квартиры, которое она и так знала. Кроме того, там был еще номер домашнего телефона, зарегистрированного на Чернова А.М.
Надежда Николаевна не стала звонить Чернову (что она может сказать незнакомому человеку, да и он вряд ли станет разговаривать с незнакомой женщиной), а вместо этого набрала номер телохранителя Елены Безбородовой и поинтересовалась, как дела в больнице.
Сергей ответил, что дела в общем ничего себе, после скандала постепенно все устаканилось. Девчонку-медсестру положили в неврологию с сотрясением мозга, злоумышленник удрал, а после того, как он, Сергей, позвонил своему начальству, ему разрешили сидеть возле палаты в коридоре. Что он и делал. Медсестра даже напоила его чаем с домашними пирожками.
– Давай там, не расслабляйся! – предупредила Надежда и попросила дать трубку Елене.
Безбородова долго не могла понять, чего от нее хотят, а когда наконец уразумела, пообещала позвонить доктору Чернову по домашнему телефону.
– Вот что хотите ему говорите, но чтобы он меня принял! – наказала Надежда Николаевна. – И побыстрее, непременно завтра. Это вопрос жизни и смерти. Не моей, а его.
На следующее утро Надежда поднялась рано. Накануне Сергей по просьбе Елены позвонил и доложил, что ее разговор с доктором состоялся. Как уж он дальше поступит, она не знала, но имя Надежды он услышал. И надо думать, запомнил.
«И на том спасибо», – подумал Надежда Николаевна.
Поразмыслив, что в клинике с доктором если и удастся поговорить, то нескоро – его будут отвлекать, она будет маяться ожиданием, а время дорого, – она решила ехать к нему домой. Пораньше. Уборщица сказала, что в клинику он приезжает к двенадцати часам, стало быть, часов в десять будет еще дома.
Предположив, что дом у доктора Чернова если и не элитный, то хороший, в котором живут приличные, обеспеченные люди, Надежда оделась получше, так, чтобы не выделяться.
Дом и правда оказался весьма впечатляющим, современным, но не было вокруг него никаких заборов, и охраны у входа тоже не было, только шлагбаум для машин. Надежда шла пешком, поэтому ее никто не задерживал.
Она нашла нужный подъезд и определила, что квартира доктора Чернова находится на восьмом этаже. Потопталась немного у входа и краем глаза заметила, что на велосипеде подъехал молодой человек в зеленой форме известной фирмы доставки продуктов. Надежда тут же принялась копаться в сумке, якобы в поисках ключа. Парень подошел к двери и нажал кнопку домофона. Надежда не поверила своим глазам, когда увидела, что курьер звонит в квартиру доктора Чернова. Вот уж повезло!
Пока курьер ждал ответа, она продолжала копаться в сумке, тихо чертыхаясь и приговаривая: «Да где же они? Куда подевались? Я же точно помню, что положила их в сумку…»
Из квартиры ответили, дверь открылась, и курьер вместе с велосипедом вошел в подъезд. Надежда просочилась за ним. Парень оставил велосипед внизу, причем пристегнул его к батарее, а сам вошел в лифт, где его ожидала Надежда.
– Мне седьмой! – сказала она, выскочила на седьмом, а пока курьер ехал на восьмой, успела единым духом взбежать по лестнице на этаж выше и спрятаться в уголке за мусоропроводом, сама удивляясь, как ловко это у нее получилось.
Курьер ничего не заметил, он разговаривал с хозяином квартиры. Надежда увидела костыль и поняла, что это и есть доктор Чернов. Получив пакет с покупками, тот протянул курьеру чаевые и собрался закрыть дверь, когда Надежда выскользнула из своего укрытия и выпалила:
– Арсений Михайлович, подождите! На два слова! Я не отниму у вас много времени!
Доктор Чернов попытался закрыть дверь, но с костылем это оказалось не так просто. Надежда опередила его, вставив ногу между дверью и косяком, и быстро проговорила:
– Арсений Михайлович, мне обязательно нужно с вами поговорить. Вам звонила подруга вашей бывшей жены, Елена Безбородова, и говорила обо мне…
– Да, был какой-то странный звонок… я ничего не понял, и ссылаться на покойную некрасиво… – нахмурился доктор.
– Может быть, вы и правы, но нам непременно нужно поговорить! Это вопрос жизни и смерти!
Лицо доктора потемнело:
– Так это не делается! Все мои пациенты серьезно больны, для многих это вопрос жизни и смерти, но я принимаю только в клинике! Если для кого-то я буду делать исключения…
– Вы меня не поняли, – заторопилась Надежда Николаевна. – Я не больна… насколько я знаю, и вопрос не в моей жизни и смерти, а в вашей.
– Это что – шантаж? – Чернов сверкнул глазами.
– Ни в коем случае! Вам грозит серьезная опасность, и я хочу вас предупредить…
В глазах доктора мелькнула тень сомнения, и Надежда постаралась этим воспользоваться:
– Доктор, давайте вы все же впустите меня в квартиру, такой разговор нельзя вести на лестнице.
Чернов окинул Надежду оценивающим взглядом, увидел, надо полагать, ее приличное пальто и туфли, затем потрогал костыль и решил, видно, что в случае чего сумеет справиться с ненормальной теткой, тем более что вид у нее был вполне адекватный. Он тяжело вздохнул и отошел от двери:
– Ладно, входите! Я вижу, что вы из тех людей, кому легче уступить, чем отказать…
Надежда протиснулась в прихожую. Арсений Михайлович со своим костылем протопал на кухню, указал незваной гостье на стул и недовольно проговорил:
– Чай или кофе я вам не предлагаю. Как видите, мне сейчас довольно трудно хозяйничать, а женщина, которая мне помогает, еще не пришла. И вообще, мне некогда, я на работу собираюсь…
– Ну и не надо, прекрасно обойдусь, разговор у нас будет очень серьезный. Вы ведь, конечно, знаете, как погибла Ольга Трефолева, ваша бывшая жена?
– Еще бы… – лицо Чернова перекосилось. – Страшная смерть… непонятная…
– Но она была не первой. До нее тот же человек убил еще пятерых и еще одну женщину пытался убить. Ольга была не первой – и не последней. На очереди – вы!
– О чем вы говорите? Какое отношение я имею к этим убийствам?
– Это дело возникло вокруг вашего бывшего пациента Петра Павловича Витюкова.
– Да, был у меня такой пациент… – Чернов вздохнул. – К сожалению, мне не удалось его спасти, случай был очень тяжелый, опухоль агрессивная… но если бы мне мстили за всех, кого я не смог спасти, я бы уже давно был на том свете.
– Месть ни при чем. Во всяком случае, за то, о чем вы говорите. Здесь все намного сложнее. Это долгая история, а я вижу, что сейчас вы торопитесь и не расположены меня слушать. Но, как бы то ни было, вам угрожает страшная смерть. Вы помните мраморную статую Асклепия над входом в вашу клинику?
– Разумеется, помню. Я сам ее купил на аукционе и попросил установить над входом.
– Так вот, убийца планирует сбросить эту статую на вас, когда вы приедете в клинику. Возможно, уже сегодня.
– Что за бред? И откуда, интересно, вы это знаете? Вы что, в голову убийце влезли?
– Мне это не понадобилось. Этот убийца… у него очень странная, необычная система – он заранее репетирует каждое свое убийство, используя манекены. И в вашем случае голова манекена была разбита статуэткой Асклепия. Так что мне нетрудно было предугадать его намерения, особенно после того, как я увидела ту статую. А до этого я видела инсталляцию убийства вашей бывшей жены, там манекен был распят так же, как…
– Дама, – проговорил Чернов недовольно, – простите, я не расслышал ваше имя-отчество…
– Надежда Николаевна.
Надежда держалась из последних сил. Ей хотелось заорать или стукнуть этого самодовольного доктора по лбу – не статуей Асклепия, конечно,
