— Мы знакомы? — спрашиваю я.
— Это не важно. Надо кое-что обсудить.
Не останавливаясь, бросаю на него взгляд. Плохой костюм, темно-бордовая рубашка, жуткий галстук, на лице несколько небольших шрамов, какие обычно оставляют кулаки и пивные бутылки.
— Надо же! — говорю я с вызовом.
— Надо поговорить о Линке.
Разум мне подсказывает, что лучше не останавливаться, но ноги просто не слушаются. К горлу подступает тошнота, а сердце бешено колотится. Я смотрю на бандита и говорю:
— Вот как? И где же Линк сегодня?
С момента его побега из камеры смертников прошло два месяца, и с тех пор мы не общались. Хотя я и не ждал от него вестей, но почему-то не сильно удивлен. Испуган — возможно, но точно не шокирован. Мы отходим в сторону, чтобы нам никто не мешал. Бандит сообщает, что его зовут Фэнго, и вероятность, что именно это имя указано в его свидетельстве о рождении, вряд ли превышает десять процентов.
Мы разговариваем в углу коридора тихими голосами, едва шевеля губами, и я стою спиной к стене, чтобы держать его ноги в поле зрения.
— У Линка сейчас непростые времена, — говорит Фэнго. — С деньгами туго, то есть туго всерьез, потому что копы следят за всеми, кто может быть связан с бизнесом. Следят за сыном, за нашими людьми, за мной, за всеми. Если я куплю сегодня билет на самолет до Майами, то копам сразу станет об этом известно. Как в удавке, понимаешь?
Хотя мне и не очень понятно, я киваю.
— Как бы то ни было, — продолжает он, — Линк считает, что ты ему должен. Он заплатил тебе кучу денег, ничего не получил взамен, считай, ты его кинул, так что теперь Линк хочет получить возмещение.
Я притворно смеюсь, как будто он меня сильно рассмешил. Хотя это действительно смехотворно — клиент хочет вернуть свои деньги после завершения дела. Но Фэнго моего веселья не разделяет.
— Это смешно! — говорю я. — И сколько же он хочет вернуть?
— Все. Сто штук баксов. Наличными.
— Понятно. Значит, всю работу я проделал бесплатно, так, что ли, Фэнго?
— Линк говорит, что работу ты провалил. Толку ноль. Он тебя нанял, потому что ты ушлый парень и должен был снять его с крючка. Но он этого не дождался, ему впаяли по полной. Он считает, это твоя вина, так что верни деньги.
— Ему впаяли по полной, потому что он убил судью. Как ни странно, но, когда такое происходит, хоть и весьма редко, другие судьи воспринимают это очень болезненно. Я предупреждал об этом Линка перед тем, как он меня нанял. Я даже оформил все в письменном виде. Я говорил ему, что это дело очень трудно выиграть, поскольку у обвинения полно бесспорных доказательств его вины. Да, он заплатил мне наличными, но я все отразил в отчетности и около трети перечислил дяде Сэму в виде налогов, а остальное уже давно потратил. Так что Линку, увы, мне отдать нечего.
К нам приближается Напарник, и я ему киваю. Фэнго тоже видит его, узнает и говорит:
— У тебя всего один питбуль, Радд, а у Линка их много. У тебя тридцать дней, чтобы собрать деньги. Я еще вернусь.
Он поворачивается и, проходя мимо Напарника, намеренно задевает его плечом. Тот может запросто свернуть ему шею прямо сейчас, но я жестом приказываю ему сохранять спокойствие. Нет никакого смысла устраивать кулачные бои в Старом суде, хотя и тут они случаются.
Правда, их участниками в основном являются адвокаты, сводящие друг с другом счеты.
7
Вскоре после того, как Тадео прославился убийством рефери, мне стали поступать предложения от врачей, желавших поучаствовать в шоу в качестве экспертов со стороны защиты. Всего их оказалось четверо, все с медицинскими степенями, впечатляющими резюме и опытом выступлений в зале суда перед присяжными. Они прочитали о случившемся, посмотрели видео и, по сути, предлагали одно и то же заключение, а именно: когда Тадео напал на ринге на Шона Кинга, он с юридической точки зрения был невменяем. Он не отличал добро от зла и не отдавал отчета в своих действиях.
«Невменяемость» — это юридический, а не медицинский термин. Я встретился с каждым из четырех кандидатов, навел о них справки, поговорил с другими адвокатами, которые пользовались их услугами, и остановил выбор на докторе Теслмане, живущем в Сан-Франциско. За двадцать тысяч долларов плюс накладные расходы он готов был свидетельствовать в пользу Тадео и оказать нужное влияние на присяжных. Хотя встретиться с Тадео ему еще только предстоит, он уже убежден в правильности своего заключения.
Правда может быть дорогим удовольствием, особенно когда ее излагают эксперты. Наша система наводнена «экспертами», которые никак себя не проявили ни в преподавании, ни в исследовательской работе, ни в написании научных трудов. Вместо этого они, словно наемники, бороздят просторы страны и дают нужные показания за солидный гонорар. Возьмите любой вопрос, или набор фактов, или таинственную причину, или необъяснимый результат — не важно что, — и к вашим услугам целая толпа специалистов с ученой степенью, которые предлагают самые невероятные теории на любой вкус. Они себя рекламируют. Предлагают услуги. Отслеживают судебные процессы. Посещают конференции, на которые съезжаются адвокаты, чтобы выпить и обменяться опытом. Хвастаются тем, что сумели добиться вынесения «своих вердиктов».
Их провалы редко привлекают внимание. Иногда их дискредитируют на жестких перекрестных допросах в открытом судебном заседании, но они все равно остаются в бизнесе, поскольку часто добиваются желаемого результата. В уголовном процессе эксперту достаточно убедить только одного присяжного, чтобы жюри не смогло вынести единогласного решения и судебное дело было отправлено на пересмотр. А если и при пересмотре не будет единогласного мнения, обвинение, как правило, отказывается от дальнейшего судебного преследования.
Я встречаюсь с Тадео в тюремной комнате для посещений, нашем обычном месте, и обсуждаю возможную роль доктора Теслмана в его защите. Эксперт будет свидетельствовать, что у Тадео произошло помутнение рассудка, он не понимал, что делает, и не помнит, что тогда произошло. Тадео эта новая теория нравится. Да, если подумать, он действительно спятил. Я называю сумму гонорара эксперта, и он говорит, что денег у него нет. Я уже поднимал вопрос о своем гонораре, и тогда у него с деньгами было еще хуже. Понятно, я буду защищать Тадео Запату просто потому, что люблю его. Ну, и ради славы тоже.
В чистом виде теория О. Джея Симпсона [7] об адвокатском вознаграждении, воплощенная на практике: я ничего вам не плачу; само участие в процессе — ваш счастливый билет; вы потом напишете книгу и обогатитесь.
Я направляю в суд соответствующее уведомление, составленное конторой двух Гарри, о том, что защита будет настаивать на признании подсудимого невменяемым в момент его нападения на рефери. Главный прокурор, Макс Мансини, как обычно, выражает недовольство, поскольку налицо неопровержимые доказательства вины подсудимого Запаты и дело получило большой общественный резонанс. Макс полностью контролирует подготовку к суду. Он по-прежнему предлагает пятнадцать лет за тяжкое убийство второй степени. Я настаиваю на десяти, хотя и не уверен, что на этих условиях мой клиент согласится признать вину. Прошло уже несколько недель, и Тадео, получивший право на продолжительные бесплатные юридические консультации, положенные тюремным заключенным, еще больше укрепился во мнении, что я смогу его вытащить, потянув за нужные ниточки. Он рассчитывает на какую-нибудь юридическую хитрость, в существовании которой не сомневается никто из сокамерников.
Доктор Теслман приезжает в Город, и мы вместе обедаем. До выхода на пенсию он был практикующим психиатром, который никогда не испытывал желания преподавать или возиться с пациентами. Состояние невменяемости всегда вызывало у него особый интерес — преступление страсти, непреодолимый импульс, момент, когда ум так наполнен эмоциями и ненавистью, что приказывает телу действовать силой, а посему оно никогда не является намеренным. Он предпочитает говорить сам, полагая, что это убедит меня в его компетентности. Я слушаю его чушь и стараюсь представить, какое впечатление он произведет на присяжных. Он располагает к себе, уверен, умен и хороший собеседник. К тому же он из Калифорнии, а это две тысячи миль отсюда. Все судебные адвокаты знают, что чем большее расстояние преодолел эксперт, тем больше доверия он вызывает у жюри.
