Стив прожег очередную дыру в сачке, и по комнате распространился едкий запах дыма.
— Ну вот, закончил я университет и защитил диссертацию по морской биологии. Устроился на работу в Государственный институт исследований воды и атмосферы. А в 1996 году мне позвонили и вдруг спрашивают: мол, у Веллингтона рыбак выловил гигантского кальмара, и не хочу ли я его взять себе? Мне их еще никогда не доводилось видеть, так что я опрометью помчался на мол. Черт побери, никогда бы не подумал, что бывают существа такой величины! Он даже в машину не влез! Я одолжил прицеп, привязал его и повез, а щупальца свисали со всех сторон. Ну, скоро об этом пронюхали газетчики, мне стали звонить, задавать всякие вопросы, но я ничего не знал о гигантских кальмарах и не мог найти о них никакой толковой информации, одна сплошная чушь. Наконец я понял, что про этих зверюг вообще никто ничего не знает. Это была одна из загадок океана. И вот с тех пор я изо всех сил пытаюсь ее разгадать. — Он замолчал, как бы слегка устыдившись своего пыла, потом деловито продолжал: — Так, а теперь нам понадобятся бутылки из-под колы.
Стив привез с собой несколько пустых литровых пластиковых бутылок. Он разрезал их пополам и запихнул горлом в проделанные отверстия, раструбом наружу. Затем специальным пистолетом намертво приклеил их.
— Теперь финал, — объявил Стив.
Он оплел один из хулахупов сеткой и напоследок запихал на дно сачка маленький стеклянный контейнер. Усевшись на стул, Стив поднял свое изделие над головой. Длиной оно получилось около двух метров, а по форме напоминало цилиндр с круглым деревянным дном; по бокам свисала сеть с воткнутыми в нее горлышками бутылок, а в самом низу болталась стеклянная банка.
— Как вам, ребята? — спросил ОʼШи меня и Конвея.
— Что это? — удивленно пробормотал я.
— Ловушка для гигантского кальмара.
ОʼШи принялся в азарте тыкать пальцами в бутылочные горлышки. Детеныши кальмара, объяснял он, заплывут в них, попадутся в сеть и упадут прямиком в стеклянную банку.
Это странное изделие было, оказывается, продумано во всех подробностях: тончайшая сеть не причинит вреда животным, круглая доска из фанеры удержит сеть в вертикальным положении, а горлышки от бутылок из-под кока-колы как раз подходящего диаметра, чтобы детеныши могли заплыть в них.
— Выглядит диковато, согласен, но как раз то, что надо, — сказал Стив и добавил: — Ученый из меня не вышел, но этим изобретением я горжусь.
Остаток дня Стив мастерил вторую ловушку, а затем мы отправились на охоту. Шторм сместился в сторону моря, погода была неустойчивая, то и дело налетали сильные порывы ветра и гнали высокие волны. Пришло известие о гибели двух серфингистов.
— Сначала на разведку, — сказал ОʼШи.
Перед закатом мы отправились высматривать место, где можно было бы спустить лодку на воду. Наконец остановились на длинной косе, окруженной вулканическими скалами.
— Годится, — решил Стив.
Он отвел трейлер подальше от берега, и мы спустили лодку на воду. Холодало, но Стив оставался босиком, в коротко обрезанных джинсах и рубашке.
— Вперед! — скомандовал он и включил двигатель.
Радара у нас не было, но Стив установил навигационную систему с небольшим мерцающим экраном, на котором обозначалось местоположение берега и глубина моря под нами. Только этим навигатором мы и могли руководствоваться в кромешной тьме.
— Рыбацкие лодки в такую погоду вряд ли отважутся выйти, — повысил голос Стив, перекрикивая рев двигателя. — Но не пропустите танкер, эти несутся на всех парах. — В слабом свете наш шкипер, прищурившись, вглядывался в один из буйков, отмечавших безопасный проход по каналу. — Какого он цвета? — спросил он меня.
— Зеленый, — удивленно ответил я. — Разве ты сам не видишь?
— Я не только подслеповат, но еще и дальтоник, — пожал плечами Стив.
Накрапывал дождь, гладкая до того поверхность канала подернулась рябью. Лодка взлетала на гребни пока еще невысоких волн, алюминиевый корпус ощутимо вибрировал.
— Разгулялась погода? — робко спросил Конвей.
— Она крепче, чем кажется, — сказал ОʼШи, но не о погоде, а о своей лодке. Кивнул в сторону койки на носу: — Под подушками надувные жилеты. Сейчас их надевать не обязательно, однако знать, где они, не помешает.
Солнце скрылось за горизонтом. Вскоре совсем стемнело и слышались лишь удары волн в борта лодки. Я все-таки натянул спасательный жилет.
У Стива уже было намечено местечко для охоты, и он вел нас прямо к нему, всматриваясь в мерцающие точки на экране навигационной системы.
— Куда мы направляемся? — спросил я.
— Туда, — ответил он, указывая вдаль.
Я присмотрелся и сквозь ветровое стекло увидел что-то нависшее над поверхностью воды, похожее на нос корабля. Когда мы приблизились, я понял, что это большая скала. Открылись и другие скалы — сотни огромных валунов, задравших вершины к небу.
Мы шли между этими скалами по проливу шириной около двенадцати метров. ОʼШи на максимальной скорости вел лодку вперед. Возле скал лодка начала дрожать, волны вздымались уже на три-пять метров, нос взлетал и падал, лодка плясала на воде как безумная.
— Держись, приятель, — то ли кому-то из нас, то ли самому себе сказал ОʼШи. — Большая идет.
Лодка взлетела, на миг мне показалось, что мы висим в воздухе. Затем лодка рухнула вниз, в нее врезалась другая волна, и мы понеслись обратно кормой вперед. По палубе разлетелись сэндвичи с арахисовым маслом и джемом, которые мы прихватили с собой на ужин.
— Главное, чтобы бортом не развернуло, — предупредил ОʼШи.
Течение влекло нас прямо на скалы, я слышал, как о них с грохотом разбиваются волны. У меня был фонарь, я посветил перед собой и уперся взглядом в шестиметровую волну. Обернулся и увидел, что другая, не меньше, догоняет нас сзади.
— В Нью-Йорке вы такого не видывали, — поддразнил ОʼШи.
Меня, однако, больше беспокоило, может ли он еще управлять лодкой. Но Стив ловко проскочил в зазор между валунами и опытной рукой направил лодочку в залив, где было поспокойнее. Местечко и впрямь отличное.
Мы бросили якорь. Стив схватил свои самодельные сети и воткнул в них несколько светящихся палочек.
— Кальмары идут на свет, — пояснил он.
Привязав свинцовые грузила, он опустил сети в воду. Свет палочек понемногу тускнел, ловушки для кальмаров опускались на дно.
— Ну, посмотрим, что у нас там, внизу, — сказал Стив.
Океан покрывает три четверти поверхности нашей планеты. Один только Тихий превосходит размерами все континенты, вместе взятые. Подводный мир и вовсе недостижим для человека. Из века в век ученые мечтали о возможности заглянуть в его глубины. Охотники за жемчугом погружаются всего лишь на тридцать метров, и до XIX века большинство специалистов думали, что в глубине, где царит холод, где почти нет света и очень велико давление, жизни попросту не существует.
В 1872 году правительство и Королевское общество Великобритании снарядили первую полномасштабную океаническую экспедицию, оборудовав семидесятипятиметровое военное судно под плавучую лабораторию. Корвет его величества «Челленджер» с пятью океанографами на борту бороздил океан три с половиной года, экипаж постоянно забрасывал сети и глубоководные ловушки, процеживая воду в поисках новых объектов. Для матросов эта работа была тяжелой и скучной, двое из них сошли с ума, еще двое утонули, а один покончил с собой. Но ученые были в восторге: им удалось обнаружить без малого пять тысяч новых видов существ и доказать, как писал впоследствии Уайвилл Томсон, глава научного отдела экспедиции, что жизнь «существует и на самом дне океана».
С этой экспедиции океанография превратилась в самостоятельную науку, однако тогда же выявились два обстоятельства, которые еще надолго задержали ее развитие: технология была слишком примитивна, а расходы — непомерными. Но даже если ученым удавалось получить финансирование, изучать морских животных они могли лишь тогда, когда матросы вытаскивали их на палубу. С тем же успехом инопланетяне могли бы изучать наши трупы и пытаться себе представить, какими мы были при жизни.
В 30-е годы XX века два богатых американца, Чарльз Уильям Биб и Отис Бартон, потратили свои личные двенадцать тысяч долларов на создание полого стального шара с двумя кварцевыми окнами. Свое изделие они назвали «батисфера» от греческого слова, означающего «глубина».
Шар диаметром полтора метра прикрепили кабелем к кораблю. Все понимали: если кабель оборвется, люди, которые находятся в батисфере, погибнут.
В 1934 году возле Бермудских островов Биб и Бартон погрузились на глубину сто пятьдесят метров, потом еще на триста метров, потом еще глубже. Вода со страшной силой давила на стальной шар, когда они остановились на глубине ровно три тысячи двадцать восемь футов (более километра). Так глубоко никто еще никогда не забирался. Глядя в кварцевое «окошко», Биб заметил какое-то существо длиной более шести метров. В своей автобиографии «Полмили под водой» он писал: «Что бы это ни было, оно появилось неожиданно и так же быстро исчезло, никаких подробностей я не разглядел, кроме того, что это было, несомненно, живое существо».
