— Эй, слушай, — обратился он к капитану. — Какой-то корабль подает сигналы. Торпедный катер США! Он находится примерно в полумиле от нас. Катер сигнализирует, он идет забрать находящегося у нас на борту федерального работника США, а если мы не подадим ответного сигнала «о'кей», они собираются арестовать наше судно по обвинению в пиратстве.
Я улыбнулся.
— Ну, вы, ослы, что я вам говорил?
В салоне поднялось рычанье. Время настало. Если это удастся, я спасен. Во рту у меня пересохло. Каждому из этих парней известно, если его сцапают, ему в лучшем случае обеспечено пожизненное заключение, а то и стул.
Фернанда поднимает руку. Все замолкают.
Она сделала шаг вперед и, должен вам признаться, ребята, все-таки она красивая бабенка. Глаза горят, а груди вздымаются, как будто их накачивают пневматические насосы.
Она была похожа на королеву Елизавету, когда та отдавала приказание Дрейку одним ударом уничтожить испанскую армаду, или на предводительницу древних индейцев, собравшую совет старейшин для решения, что делать с пленными: сварить, испечь или медленно зажарить.
— Ты, жалкий дурак, неужели ты думаешь, что мы тебя так и выпустим с этими формулами? Неужели вся наша кропотливая работа пойдет коту под хвост, и ты удерешь от нас с документами? — Она повернулась к толпе. — Это сплошной блеф. Торпедный катер никогда не решится арестовать наше судно!
На их отвратительных рожах появилась тень сомнения, они просто не знали, что им делать, с чего начать, но, кажется, начнут они с меня.
— Слушайте меня, вы, грошовые ослы, — закричал я. — Послушайтесь хоть раз в своей подлой жизни здравого смысла!
Тот катер не собирается никого арестовывать. Фернанда же вам сказала, что правительство Соединенных Штатов заинтересовано в полной секретности дела.
Она чертовски права. Катер собирается всего-навсего забрать с вашего корабля двух человек: Жоржетту и меня с формулами. Как только мы окажемся на борту торпедного катера, все будет о'кей.
Ну, так что же вы хотите получить? Хотите получить два миллиона долларов и дать нам возможность смыться с вашей посудины с этими проклятыми формулами или предпочитаете электрический стул?
Какой-то огромный парень выпрыгнул вперед.
— А откуда, черт возьми, нам известно, что мы получим эти два миллиона долларов? — спросил он. — Как только ты уйдешь, нам и паршивого гривенника не видеть в глаза.
Он повернулся к Фернанде.
— Что за чертовщина здесь происходит? — кричал он. — Ты нам уши прожужжала о лакомых кусках! Ты уверяла, что правительство США не решится поднять шум из-за этого дела, а теперь вот торпедный катер болтается тут и взорвет нас всех, если мы не отпустим этого мерзавца! Какие могут быть разговоры, если с минуты на минуту этот чертов катер утопит нас всех, как котят?
Послышались возмущенные вопли. Я поднял руку.
— Слушайте вы, сумасшедшие! Что вы так волнуетесь из-за денег? Они у вас здесь, на борту. Два миллиона долларов в валюте США находятся в большом футляре в машинном отделении. В том самом, где будто бы находится бомба. Параллио лежит на этом футляре с перебитой челюстью.
Кто-то судорожно вздохнул. Фернанда посмотрела на Тони, кивнула головой. И тут же примерно дюжина этих парней со всех ног бросилась вниз, как будто за ними гналась смерть.
Фернанда улыбнулась озорной улыбкой, овладев собой.
— Лемми, — сказала она. — Я думала, ты умнее. Конечно, ты отлично играешь свою роль. Но…
Ворвался Скала. Он даже вспотел от возбуждения.
— Он говорит правду! — заорал он. — Деньги действительно там. Два миллиона крупными купюрами. Я прошел по салону, взял Жоржетту за руку.
— Отлично, — сказал я бандитам. — Я ухожу и желаю вам спокойной ночи. Вы получили свои два миллиона, и я готов с каждым из вас биться об заклад на десять долларов, что эти деньги до добра вас не доведут. Через шесть месяцев вы все умрете от алкоголя.
И вот еще что, — добавил я, — послушайте моего совета и держитесь подальше от США. Если только я увижу там одну из ваших рож, то немедленно пришью вам первое пришедшее мне в голову обвинение.
Мои слова были встречены оглушительным хохотом. Кто-то крикнул:
— Катись отсюда, легавый!
Они расступились, пропуская нас. В дверях я обернулся.
Фернанда улыбалась, как двухвостая кошка.
Мы остановились около трапа. Сзади нас стояли Фернанда, Тони и с дюжину других парней.
Снизу из салона слышались пьяные голоса и чоканье стаканов. Вероятно, они считали, что наконец-то для них наступил праздник.
Вспенивая волну, к нам приближалась моторная лодка. С борта на нас навели прожектор. Лодка развернулась и пришвартовалась к нашему трапу. У руля стоял морской офицер с револьвером в руке.
Я слышал, как глубоко вздохнула Жоржетта.
— Ну-ка, в лодку, детка, — сказал я. — И побыстрее. Я повернулся.
— Адью, Фернанда, — сказал я, — и ты, Тони, тоже. Может быть, когда-нибудь увидимся! Фернанда подняла руки.
— Иди с богом, милый! — напутствовала она меня.
Может быть, когда появились деньги, на нее нахлынул прилив религиозных чувств.
Я спустился по трапу и должен был сделать над собой огромное усилие, чтобы не рассмеяться. Морским офицером оказался Сай Хинкс.
Морская форма была ему мала примерно на два размера, а картуз слишком велик и сполз ему на один глаз. Он был похож на отставного моряка, болтающегося около дешевеньких киношек где-нибудь в портовых районах крупных городов.
— Убирайся отсюда, и немедленно, — прошипел я.
Я благодарил небо, что ночь была такая темная. Если бы кто-нибудь из банды Фернанды увидел Сая, у головрезов появился бы еще один повод для пьянки — наши похороны.
Мы быстро отчалили.
Когда «Мадрилена Сантаваль» начала скрываться из виду, из каюты вышли Ларви Рилуотер с военным автоматом наперевес и другие парни, похожие на ходячие арсеналы.
— Что за черт, вот неудача, — выругался Ларви. — Мне всю жизнь так хотелось пострелять из солдатского автомата и не пришлось пристрелить даже какую-нибудь рыбу!
За ним стояла Джуанелла с винтовкой в руках. Держу пари, Джуанелле тоже не терпелось пострелять.
— Но такая уж у меня судьба, — вздохнула она, — ни разу в жизни не удалось позабавиться вдоволь. Она окинула Жоржетту взглядом.
— Вот так всегда, — сказала она. — Всегда какая-нибудь другая девчонка успевает раньше меня разыграть последний акт спасения героя. А мне остается только наслаждаться морским воздухом да проглотить дюжины две устриц, чтобы охладить свой темперамент, черт бы вас всех побрал!
Мы подошли к катеру. Это было большое морское буксирное французское судно, зафрахтованное Саем. Я внимательно осмотрел судно. Хорошая посудина.
Когда мы шли по палубе, Жоржетта вдруг с невероятной силой пожала мне руку.
— У меня нет слов, Лемми, — сказала она. — Скажу только, вы — чудесный!
Я улыбнулся.
— Никому не говорите, детка, но я тоже придерживаюсь такого же мнения. А между тем я так испугался, что начал было молиться китайским богам.
— Все о'кей, Лемми, — сказал Сай.
Он снимал морскую форму и с каждым движением все больше и больше делался похожим на человека. — Я обо всем договорился с капитаном. У него официальная дипломатическая гарантия от морского атташе при нашем посольстве. Все в порядке, старина.
— Отлично, — улыбнулся я и повернулся к Жоржетте:
— Детка, — сказал я, — спуститесь-ка вниз с Джуанеллой. Она займется вами; у меня своя работа. Ну, до скорого.
Когда они смылись, я удалился на тайное совещание с Саем и французским капитаном.
Какой-то парень принес мне виски, и оно показалось мне божественным нектаром.
Я закурил сигарету и запер формулы в сейф капитана.
Пока все идет отлично.
Туман понемногу рассеивается.
Капитан развернул судно, мы рванули вперед. Я прислонился к перилам, восхищаясь кораблем. На мостике, напрягая зрение, стоял капитан. Изредка он подавал сирену.
Вышел Сай и сказал «хелло».
— Отличная работа, Лемми, — сказал он. — И довольно дорогая.
Я угостил его сигаретой.
— Сколько? — спросил я.
— Мы уже заплатили 20.000 франков, — сказал он. — А другие двадцать тысяч должны выплатить завтра.
— А, ерунда, семечки, для такой работы это дешевка.
Впереди смутно прорезались очертания какого-то корабля. Мы наигрывали на сирене пронзительные мелодии. Капитан что-то кричал в мегафон.
— Это они, — закричал Сай, слегка взволнованно. — Это «Мадрилена Сантаваль».
Опять завыла наша сирена. Сай схватил меня за руку.
На палубе, как угорелые, носились наши парни. Они прикрепляли к бортам амортизационные маты.
Подошел Ларви и другие парни. Они молча наблюдали. Я слышал их взволнованное дыхание.
Сирена опять завыла. При последнем гудке, слева от борта, показался огромный силуэт. В салоне «Мадрилены» ярко горел свет, а на мостике горланили бандюги.
