— Вы должны отдать им то, что нашли, Корридов, — сухо заметил Зернов. — Должны! Причем немедленно. Если, конечно, не хотите неприятностей.
— Может, вы наконец перестанете туманно угрожать и объясните, в чем дело?
— Это вы не нагоняйте туману, Корридов… Вам ведь уже передали наше предложение? Не так ли?
— Передали предложение? Какое именно?
— Отдайте то, что нашли, Корридов! Получите хорошие деньги и останетесь живы.
— Но что именно я должен так срочно отдать?
— Сами знаете, о чем речь. И поверьте, в частной коллекции этой находке будет лучше.
— Правда? Что вы хотите?
— Мы хотим получить то, что вы нашли.
— Мы — это кто?
— То есть я хотел сказать: мой босс хочет это получить.
— Ну, если уж босс желает, тогда дело серьезное…
— В этом не сомневайтесь — дело серьезное.
— Только не давите, Зернов. У нас тут, видите ли, остров свободы — мы чтим либеральные ценности.
— Тем лучше. Тогда вы, наверное, помните: свобода одного гражданина заканчивается там, где начинается свобода другого. Так вот… Ваша свобода будет заканчиваться там, где скажет мой босс.
— А иначе?
— А иначе завтра сюда приедут бульдозеры и выскоблят весь ваш культурный слой дочиста. Сроют до материка. Так сказал…
— Заратустра? — усмехнулся Корридов.
— Мой босс.
— Ваш босс — преступник.
— Нет, Арсений Павлович. Ошибаетесь… Просто он не любит, когда его не понимают. Ведь счастье — это когда тебя понимают, правда? Так что мы рассчитываем на понимание.
— О какой находке все время идет речь?
— Мы хотим получить идола.
— Идола? — мохнатые брови Корридова снова удивленно приподнялись. — Но у меня нет того, что вы требуете… Мы нашли форму для отливки идола — это правда. Но не самого идола.
— Этого не может быть. Глупо сопротивляться и не замечать перемен, Арсений Павлович. Условия диктуют новые люди. И в этом знак времени, нового времени. Ну какой смысл в том, что такую вещь спрячут в музейных запасниках?
— Какой смысл?
— Идола там украдут или потеряют. Или испортят неправильным режимом хранения. Или божок вовсе погибнет во время потопа, когда прорвутся ржавые водопроводные трубы… Или сгорит во время пожара оттого, что сторож напился и закурил. Частные коллекции, вы сами знаете, надежнее! В конце концов, великое искусство Ренессанса создали деньги… Так всегда было и будет в истории человечества.
— Даже если бы идол и был у меня, я бы вам его не отдал. Несмотря на ваши изысканные доводы и исторические аналогии, Зернов.
— Наши доводы могут быть не только изысканными, Арсений Павлович… Вы, кажется, говорили, господа археологи, что здесь надолго?
— Надолго, — мрачно подтвердил Корридов.
— Так вот. Мы можем резко сократить этот срок.
— Угрожаете?
— Угрожаем.
— Ну что же… — Корридов вздохнул. — Тогда…
— Тогда?
— Я должен подумать.
— Думайте.
— День-два…
— Нет!
— До завтра?
— До вечера. — Зернов посмотрел на часы. — На раздумья у вас три часа, не больше. Мы вернемся ровно к одиннадцати.
— И что будет?
— Лучше спросите, кого из вас тогда здесь не будет…
— Спрашиваю. Кого?
— Всех! Если мы не получим, когда вернемся, идола, всем вам не жить.
И они уехали.
Все ошеломленно уставились на Корридова.
— Что все это значит, Арсений Павлович? — изумилась Китаева. — Что значит: «всем вам не жить»?
— Вас интересует, дорогая, что значит «не жить»?
— Меня интересует, что значит «всем»?
— Всем — это значит всем, уважаемая Вера Максимовна.
— Безобразие!
— Да объяснитесь наконец, Арсений Павлович! Что это было?!
— Вот именно! Кто эти люди?
— Кто такой Зернов?
— Зернов… — вздохнул Арсений Павлович. — Зернов — это продажная шкура. Он из Общества по охране памятников. Помогает за взятки «решать проблемы» новым русским. Я с ним уже сталкивался.
— А эти парни с ним? Тоже из Общества по охране памятников? — удивилась Вера Максимовна. — Они кто?
Корридов только махнул рукой:
— Кто, кто… Бандиты! Форменные бандиты… Вот кто!
— Ба-андиты? — с забавным французским прононсом поразилась Китаева. — И они нам угрожали?!
— Вот именно!
— А вы заладили: три «К», три «К»… — повернулась Китаева к Дамиану, все это время скромно хранившему молчание. — Начитались Конан-Дойля! Тут бандиты «в натуре». Три «Б», понимаете?!
— Я-то понимаю, — усмехнулся Дамиан.
— А что же вы голову нам морочили своей психологией? — тоже возмутился Арсений Павлович.
— А разве вы не морочили мне голову? Вы ведь понимали, что имеете дело с бандитами от «черной археологии», Корридов!
— Допустим…
— Допустим! — передразнил Дамиан. — А почему же молчали, когда я вас спрашивал? О чем шла речь в тот раз, когда впервые эти господа заявились к вам с визитом? Разве не идола вам тогда заказали — вон у тех березок, в «конфиденциальной обстановке»? Разве не так?
— Нет, не так… Они спрашивали вообще — нет ли чего «интересного». К тому же я не думал тогда, что все так серьезно… Не хотел сеять панику в экспедиции. И потом… Не ваше это дело, Филонов!
— Нет, мое. Мне пришлось самому все выяснять. Столько времени и сил потратил…
— И что же вы выяснили? — Все в высшей степени заинтересованно уставились на Дамиана.
— Я начал с «Хаммера»… Оказалось, номер машины записал в своей книжке, как, впрочем, и многое другое, Яша Нейланд.
— То есть? Как это могло случиться?!
— Вот именно: как Нейланд мог записать номер машины? Ведь «Хаммер» появился у нас уже после Яшиного отъезда?
— Оставалось предположить — что я и сделал! — джип появлялся в этих местах и прежде, еще до отъезда Нейланда. Раньше…
— Но никто тогда этого «Хаммера» не видел!
— Никто… Кроме Нейланда. Яша, видимо, увидел и услышал много чего такого, что ему видеть и слышать не полагалось… Ну а дальше, когда выяснилось, на кого зарегистрирована машина, я ухватил кончик нити… И в основном пошла техническая работа. Сейчас детективам не следует слишком бегать. Основа успеха — владение информацией. Например, сотрудник нашего агентства, который этим занимается, — настоящий гений. У него систематизированы горы информации. А чего нет у нас, можно взять там, где это есть.
— Хакерство?
— Будем реалистами. Глобальная компьютеризация сделала мир прозрачным, лишила его тайн и конфиденциальности. Сейчас почти все зависит от возможностей компьютерщиков. Добавьте к этому возможности сыщиков…
— И что же?
— Одно цепляется за другое… В итоге выяснилось: те, кто приезжал к вам на «Хаммере», имеют прямое отношение к окружению Тучкова Олега Ивановича…
— Кто такой этот Тучков? — воскликнула возмущенно Китаева. — Какое он имеет право нам угрожать?
Филонов окинул взглядом пейзаж и указал куда-то вдаль, где вырисовывалось на горизонте уродливым кубом странное сооружение.
— Знаете, что это?
— Ну, знаем… — сознался Миха. — Спиртзавод!
— Именно. Спиртзавод, специализирующийся на производстве спирта для низкосортной, суррогатной водки.
— Какая гадость! — воскликнула Китаева.
— Бизнес не знает морали и сантиментов, иначе это не бизнес, а хобби.
— Допустим…
— И знаете, кому принадлежит этот спиртзавод?
— Неизвестно…
— Вам неизвестно! А я это выяснил. Принадлежит это процветающее предприятие Олегу Ивановичу Тучкову. Тучков богат, как Крез, и так же могуществен. В доминировании над здешней местностью этого странного сооружения есть что-то даже символическое. Здание словно напоминает, кто здесь хозяин.
— Ну и дела…
— И вот сегодня этот человек объявил нам ультиматум! — завершил свою мысль Дамиан.
— Это был ультиматум?
— Разумеется. Люди Тучкова, по сути дела, передали нам его ультиматум.
— Но на что им идол?
— Да! Зачем им идол?
— Могу только поделиться тем, что мне удалось выяснить. Видите ли… Нынешней зимой найденный почти сто лет назад Аполлинарием Салтыковым и исчезнувший из поля зрения ученых и торговцев, некогда столь знаменитый мширский идол вдруг дал о себе знать. Появилось его описание и фотография в «одном сугубо научном для узких специалистов журнале», — Дамиан, чуть усмехнувшись, взглянул на Корридова. — А затем вслед за этой публикацией оживился и рынок.
— И что же?
— Один из заметных игроков на этом рынке — небезызвестный Олег Иванович Тучков. Несколько лет назад уже сильно разбогатевший на водке Тучков стал интересоваться коллекционированием. А уж если Олег Иванович чем занимается, то все должно быть по высшему разряду.
