на Антона.
– Сюин, оставь его, – спокойно произнес Томас, и девушка послушно убрала кинжал, снова растворившись где-то за спиной Антона.
– Зачем я здесь? – выдохнув, спросил журналист у старика.
Тот все так же не сводил с него взгляд.
– А ведь хороший вопрос. Я бы с удовольствием услышал ответ. Так зачем ты здесь?
– Знаете, всегда мечтал путешествовать автостопом.
– Не ударяйся в клоунаду, – сухо произнес Томас. – Тебе не идет. Спрошу еще раз. Зачем ты приехал в Париж?
– А мой ответ так важен? Мы, кажется, уже условились, что я не являюсь убийцей. Так какая разница, зачем я приехал сюда. Лучше отпустите меня. Сделаем вид, что ничего не было.
Томас ответил молчанием. Антон выдохнул.
– Если бы вы меня не похитили, то возможно сейчас мы бы уже знали, кто он. Убийца, – продолжил Антон.– И ведь я так был близок к нему.
– Ты за ним гнался? Мы видели человека, выбегающего из здания, но посчитали, что он твой сообщник.
– Вы ошиблись.
Томас ничего на это не ответил.
– Мне вот интересно. Как Вы узнали, что Анри грозит опасность? – конечно, Антон не в том положении, чтобы задавать вопросы, но заговорить старика была его единственная возможность выпутаться из этого дела. – Вы ведь знали, что он умрет? Я сейчас припоминаю. Вас же это не удивило. Известие о его смерти.
Томас не ответил.
– Что-то все не очень вяжется. Допустим, Вы не стоите за всеми этими убийствами. И Вы напуганы. О, это очевидно, – добавил он, заметив смущение на лице Томаса. – Вы боитесь. И тут как бы два варианта. Либо Вы боитесь, что Вас раскроют, либо… Боитесь, что станете следующим… Да! Вы увидели связь в смерти Адама и четы Шерман. С Вашими связями Вы запросто получили доступ к расследованию. Узнали, что причина смерти у всех одна. Их всех отравили. Да и связаны они были при жизни… А теперь еще Анри Плюсак. Дело не только в финансовых махинациях? А в чем еще? В чем Ваш секрет? Кто хочет Вашей смерти, Томас? Кого Вы надеялись поймать в том переулке?
Эти вопросы вызвали судорогу на лице старика. Он определенно знал ответы на них. И это знание ему было не по вкусу. Оно раздражало и пугало его.
– Ты прав, – Томас говорил тихо, Антону даже показалось, что его голос дрожал. – Но не во всем. Ты не знаешь всего и не видишь всей картины в целом. Да, я боюсь. Но не своей смерти, а что не успею закончить начатое. Да, я предполагал, что Анри станет следующей жертвой. Я пытался до него дозвониться, предупредить его, но он не брал трубку. Тогда я решил посетить «Висячую скалу». Но сделать это с черного входа, чтобы не привлекать к себе внимания. Я не надеялся кого-либо ловить в переулке. Встреча с тобой стала неожиданностью для меня. Неприятной. Я решил, что ты причастен к убийствам. И даже обрадовался. Думал, что, наконец, вышел на след того, кто за всем этим стоит. Старый дурак.
Томас выпрямился, и направился к окну, у края которого остановился. Сейчас он вновь выглядел печальным старцем, которым казался в свете хрустальной люстры в своей гостиной. Антону стало его жалко.
– Я уже говорил – Вы ошиблись. Я не причастен к убийствам. А влез в это дело лишь в надежде раскопать сенсацию. Тогда я и не думал, что череда смертей, начавшаяся с убийства Адама, заведет меня в этот омут.
В фильмах героям, попавшим в ловушку, достаточно лишь потянуть время для того, чтобы кто-то чудесным образом мог прийти им на помощь. Но Антон не герой кинофильма, да и на помощь ему вряд ли кто-то придет. Жак и Мари наверняка даже не подозревают, в какую передрягу он попал. Кроме того у них и своих проблем с законом хватает. Единственный представитель охраны правопорядка, которого он знает, сидит сейчас в Канаде и в ус не дует, разгребая дела, которые сама же и запустила. Так на что остается уповать жалкому журналисту? Лишь на себя. И то, это так себе надежда на спасение.
И когда надежда на спасение таяла, Томаса произнес то, чего Антон уже не ожидал:
– Развяжи ему руки, – обратился старик к китаянке. – Похоже, угрозы он не представляет.
Девушка ловко перерезала веревки, освободив руки Антона, которые изрядно затекли. Разминая их, он развернулся на стуле. Ему было любопытно разглядеть этого призрачного духа, который появляется лишь по воле хозяина. Но, даже зная, где она должна была быть, он ее не сразу заметил.
В той части кабинета, что находилась за его спиной, царил плотный полумрак, потому китаянка, облаченная в черный костюм и занявшая место в углу у двери, идеально сливалась с тенью.
Она его телохранитель? Шутки с ней плохи.
Антон еще помнил холод кинжала, прислоненного к его шее.
В кабинете воцарилась тишина. Интересно, где они находятся? Далеко ли Томас завез его? И что он намерен делать дальше?
Антон развернулся лицо к Томасу, тот оставался на своем месте.
– Ты даже не понимаешь куда влез, – задумчиво произнес Трюдо, глядя в окно на улицы ночного города. – Не видишь масштаба открытой охоты. Говоришь, все началось с убийства Адама? Нет. Это началось не с Адама, – сухо заметил Томас. – Это началось раньше. Гораздо раньше, – он сделал паузу и снова задумался. – Ты русский. Ты должен знать историю своей страны. Много лет назад молодое советское правительство задалось вопросом поиска «эликсира бессмертия». Видишь ли, к всеобщему удивлению лидеры революции оказались обычными людьми, а не бессмертными богами. Умер Ленин и остальные испугались того же. Они испугались смерти,– Томас хмуро усмехнулся. – Глупый порок, как по мне. Но именно он положил начало этой истории… В 20-х годах прошлого века профессор Иванов представляет на закрытом партийном совещании свою теорию о гибридах. Суть теории заключалась в создании сильного и здорового гибрида человека и обезьяны. В случае успеха полученный гибрид рассматривался бы, как набор органов на пересадку высшим партийным чинам. В крайнем случае, из гибридов могли бы сделать послушных рабов. За образцами Иванов отправляется в Африку, где начинает свои первые опыты. Если коротко, то оттуда он привез Еноха, своего внука. Представь себе, родной сын профессора вызвался стать донором семени для оплодотворения самок обезьян. Как оказалось, других желающих в этом богохульном деле не было.
– Вопрос об этичности этого поступка, как понимаю, не поднимался? – спросил у него Антон.
– Можно подумать, его когда-нибудь поднимают? – повернув голову
