упоминалось в вашей беседе с полицейским инспектором?
– Нет.
– Мне ровным счетом ничего не известно о том, в каких отношениях состояли Флойд Вэнс и Элинор Деново двадцать три года назад.
– Пф! Я сразу же перезвоню мистеру Маккрею и попрошу проследить за тем, чтобы до прихода полицейских определенные чеки в архиве «Сиборд бэнк энд траст компани» никто не потревожил.
– Зачем полиции эти чеки?
– В полиции принято проверять все, что может иметь отношение к расследованию убийства. Если хотите, я могу потом спросить у инспектора Кремера, пригодились ли ему эти чеки.
– Нет. Знал бы я тогда, когда пришел Гудвин… – Джарретт замолчал, потом резко произнес: – Жду вас завтра утром.
– Я веду дела только у себя в кабинете. Я и так оказываю вам куда больше почестей, чем вы заслуживаете, сэр. Вы приедете к одиннадцати или нет?
– Днем. Во второй половине.
– Нет. Или в одиннадцать, или не приезжайте.
– В моем возрасте вставать по утрам бывает нелегко.
– Встаньте пораньше. Но после одиннадцати уже не приезжайте.
– Хорошо, черт бы вас побрал!
Послышались короткие гудки.
Я положил трубку и повернулся к Вулфу:
– Вы, кажется, не похудели ни на унцию, а я потерял фунтов десять.
Вулф хмыкнул:
– Я не такой уж флегматик, как ты считаешь. Да, я пошел ва-банк. Терять мне было нечего.
– Он заглотил наживку вместе с крючком. Вы уже решили, что его связывает с Вэнсом?
– Нет.
– Вэнс – его сын?
Вулф кивнул:
– Для нас это было бы идеально. А внешнее сходство есть?
– Я бы не сказал.
– Это, конечно, важно, но не обязательно. А вот по другому поводу я хотел бы с тобой посоветоваться. Должна ли присутствовать при этом мисс Деново?
– Да, это и в самом деле вопрос серьезный. Последние два дня она не выходит у меня из головы. Я хочу кое-что сказать.
– Давай говори.
– Мисс Деново – милая девушка и хороший клиент. И уже неделю я с грустью думаю, что придется сказать ей, что Флойд Вэнс не только ее отец, но и убийца ее матери. Я придумал три способа, как можно избавить ее от этого потрясения, но все они далеки от идеала. Вы можете что-нибудь предложить?
– Нет, но я хочу с тобой поспорить.
– Продолжайте.
– Я тоже думал об этом. В чем-то наши мысли сходятся. Очевидно, что для клиента важно не искусство, с которым мы проводим расследование, а сам результат. В случае мисс Деново обстоятельства сложились так, что результат ее не удовлетворит. Даже наоборот. Возникает резонный вопрос: что удовлетворит ее в меньшей степени? Ты знаешь мисс Деново лучше меня. Если бы ей предложили на выбор два варианта, какой бы она выбрала? Получить доказательства, что Флойд Вэнс, отпетый мерзавец и убийца, – ее отец? Или на всю жизнь остаться в неведении? Только меня интересует не твое мнение, а ее.
Продумал я целую минуту. Вердикт же мой был таков:
– Она предпочла бы узнать правду.
– Значит, завтра утром она должна быть здесь. В нише. Прими меры предосторожности, чтобы она не вмешивалась, даже если вдруг услышит что-то совершенно неожиданное. Может быть, стоит пригласить Сола, чтобы он приглядел за ней. Ты ведь сегодня встречаешься с ним?
– Надеюсь, что да. Это зависит от того, сколько времени мне потребуется, чтобы разыскать Эми. Мы ведь выпустили ее из заточения.
Вот почему я опоздал на игру в покер. Когда я наконец дозвонился до Эми, было уже почти десять. Впрочем, сообщить ей, как всегда, было почти нечего, за исключением того, что она должна быть у нас к половине одиннадцатого. Правда, это должно было подсказать ей, что дело, по крайней мере, не стоит на месте. Сола я тоже пригласил на это время. Нью-Йорк в наши дни таков, что даже для таких асов, как Сол Пензер, нужно набрасывать полчаса на всякую неожиданность.
Одно время я размышлял над происхождением слова «подслушивать». С помощью словарей я выяснил, что когда-то это означало прятаться где-нибудь под окном или под карнизом и слушать, о чем говорят в доме. Для того же, чтобы подслушать, о чем говорят в кабинете Вулфа, прятаться нужно не под окнами, а в особой нише, которая находится в самом конце прихожей по пути на кухню. Примерно на уровне глаз, если вы одного роста со мной или с Вулфом, в стене прорезано прямоугольное отверстие высотой семь дюймов и шириной двенадцать. Со стороны ниши отверстие прикрыто выдвижной панелью, а со стороны кабинета замаскировано картиной с изображением водопада. Фокус тут в том, что через отверстие не только слышно, о чем говорят, но и видно бóльшую часть кабинета.
Эми Деново была ниже меня на восемь дюймов, и чтобы она могла видеть и слышать из ниши, я мог бы подложить телефонные справочники, но шоу могло длиться час или больше, а поскольку за вход она платила двадцать тысяч, то заслуживала чего-то большего. Поэтому в пятницу утром я приволок из кухни в нишу стремянку, сел на нее и обнаружил, что мои глаза находятся на пять дюймов выше середины отверстия. Я никогда не измерял себя и Эми, чтобы определить, какая часть моих лишних восьми дюймов находится ниже бедер, а какая выше, но решил, что стремянки будет достаточно.
Эми пришла в 10:21, а Сол – в 10:29. Я отвел Эми в нишу, усадил ее на стремянку, отодвинул панель и убедился, что глаза девушки находятся как раз на нужном уровне.
– Учитывая размер ступеньки, на которой вы примостились, я страшно рад, что на ней сидите вы, а не Ниро Вулф.
– А зачем это нужно? – спросила Эми.
– Это зрительская трибуна. Вам предстоит увидеть и услышать человека, который отправил двести шестьдесят четыре чека вашей матери. Сайрусу М. Джарретту аудиенция назначена на одиннадцать. Мы решили, что лучше вам услышать все из первых уст, а отсюда до красного кожаного кресла, в котором будет сидеть Джарретт, всего десять футов. Взгляните.
Эми наклонилась поближе к отверстию.
– А он не увидит меня?
– Нет. Со стороны кабинета видно только нарисованный водопад.
Девушка повернулась ко мне:
– Но почему… Что он собирается сказать?
– Мы и сами хотим это услышать. Мы рассчитываем, что, помимо всего прочего, он назовет и имя вашего отца. Это может…
В дверь позвонили. Я пошел открывать. Пришел Сол. Я рассказал ему нашу программу, проводил к нише и представил клиентке, которая за две недели заплатила ему через меня почти тысячу долларов.
– Поскольку вы называете меня Арчи, – обратился
