я к Эми, – вам придется называть его Солом, чтобы он не обиделся. Он останется здесь с вами на тот случай, если вам вдруг покажется, что мы задаем Джарретту неправильные вопросы, и вы решите вмешаться. Джарретт не должен заподозрить, что, кроме нас с Вулфом, здесь есть еще кто-то. Снимите туфли, если вдруг захотите чихнуть или кашлянуть, то постарайтесь почувствовать это заранее, с таким расчетом, чтобы успеть добежать до кухни. – Я взглянул на часы. – Он должен быть здесь через двадцать пять минут, но может приехать и раньше. Сол отведет вас на кухню и угостит кофе, а я пойду в кабинет глотать транквилизаторы, чтобы успокоиться.
– Что-то непохоже, чтобы вы волновались, – улыбнулась Эми.
– Значит, не буду глотать транквилизаторы, – великодушно согласился я и отчалил.
Солу хватит пяти минут, чтобы познакомиться с ней.
Была одна большая опасность. Человек с положением Джарретта, в финансовом и ином плане, мог бы оказать достаточное давление на кого-нибудь вроде комиссара полиции, мэра или государственного секретаря Нью-Йорка, который выдает лицензии частным детективам, чтобы заставить нас заткнуть рот. Это вертелось у меня в голове с тех пор, как Джарретт повесил трубку, а потому в четверг вечером за игрой в покер я позволил Лону Коэну сорвать жирный куш. Но теперь, по мере приближения одиннадцати часов, эта опасность все уменьшалась, и я все увереннее начал считать, что связь Джарретта была очень личной и он не мог рисковать.
Вулф спустился из оранжереи ровно в одиннадцать, вставил в вазу свежесрезанные орхидеи и начал просматривать почту. Я сидел за своим столом, проверяя по гроссбуху последние расходы и поступления, исходя из того, что это окончательные итоги, не считая сегодняшнего дня. Всего лишь двое частных детективов, выполнявших ежедневную рутинную работу. Как же! Причина, по которой они не задерживали дыхания, заключалась в том, что мужчина не может задержать дыхание более чем на две минуты, а в дверь позвонили только в четверть двенадцатого.
Первым делом, открыв дверь, я заметил, что Джарретт приехал на «хероне» с городским номером и что его глаза за две недели совершенно не изменились.
– Доброе утро, – поприветствовал я высокого гостя, вложив в голос все свое радушие и сердечность, хотя вполне мог процедить сквозь зубы что-нибудь нечленораздельное.
Пожалуй, пора меня уже все-таки наградить.
– Доброе утро, – произнес Джарретт, но в его тоне не было и намека на сердечность.
Впрочем, я не исключаю, что он здоровается так со всеми – от мальчишки-посыльного до вице-президента компании.
Я дождался, когда Джарретт устроится в красном кожаном кресле, после чего сказал:
– Мистер Джарретт. Мистер Вулф.
– Скамеечку для ног и стакан воды, – потребовал Джарретт.
Единственная в нашем доме скамеечка для ног была в комнате Фрица. По дороге на кухню я с удовлетворением отметил, что в нише все спокойно – Эми, сбросив туфли, сидит у амбразуры, а Сол бдительно наблюдает за ней. Сказав Фрицу, что гость требует воды, я спустился на цокольный этаж в огромную захламленную комнату Фрица, в которой на одиннадцати книжных полках размещались двести девяносто четыре кулинарные книги. При беглом осмотре выяснилось, что у Фрица хранятся целых три таких скамеечки. Я выбрал самую большую, обтянутую гобеленом, на котором охотник целился копьем в дикого кабана.
Вернувшись в кабинет, я убедился, что почти ничего не пропустил. Джарретт доставал синюю пилюлю из маленькой золотой коробочки, и я постоял рядом с ним, дожидаясь, пока он положит пилюлю в рот и запьет ее водой. Возможно, Джарретт рассчитывал на то, что я подниму его ноги, чтобы поставить скамеечку, как, должно быть, сделал бы Оскар, но я решил, что у Арчи Гудвина сердечность и радушие небезграничны. Запив пилюлю, Джарретт поставил стакан на столик, после чего сам задрал ноги, и я подсунул под них скамеечку.
– Совсем неподалеку отсюда живет опытный врач, – сказал Вулф.
– Нет, – процедил Джарретт, устремив на него ледяной взгляд. – Я же вам говорил, что в моем возрасте вставать по утрам бывает нелегко. Излагайте.
Вулф потряс головой:
– Я не могу стращать больного. Пилюля вам поможет?
– Это все из-за вашей наглости. – Костлявый подбородок дернулся вверх. – Я стар. Но я вовсе не больной. И вам не застращать меня – больного или здорового. Начинайте.
Плечи Вулфа приподнялись на долю дюйма, потом опустились.
– Очень хорошо, сэр, я начну. Но мы сможем быстрее покончить с этим делом, если вы смиритесь с реальностью. Я сказал, что не могу стращать больного, но вас я уже запугал. Я буквально силой вытащил вас сюда, но при этом выложил все свои карты на стол. Я дал вам понять, что у вас есть выбор: либо вы дадите мне правдивые и исчерпывающие ответы на интересующие меня вопросы, либо я сообщаю полиции определенные сведения, которые послужат основой для расследования ваших давних взаимоотношений с Флойдом Вэнсом и Карлоттой Вон, которая позднее стала Элинор Деново. Если вы не очень близко знакомы с уголовным правом, я объясню вам, почему полиция проявляет такой интерес к этому делу. Адвокат Флойда Вэнса пытается повернуть дело так, чтобы его клиента судили за непреднамеренное убийство. Полиция же и окружной прокурор настаивают на том, что убийство было предумышленным, а для этого они должны предъявить обоснованный мотив. Поэтому они не пожалеют ни времени, ни усилий, чтобы разворошить всю эту историю с чеками, которые вы в течение двадцати двух лет посылали Элинор Деново. – Не меняя тона, Вулф продолжил: – Вы рано завтракали и проехали девяносто миль. Не желаете ли выпить кофе или еще что-нибудь? Сэндвич, печенье, фрукты? Кукурузные оладьи с тимьяновым медом?
– Вы все-таки поразительный наглец, – произнес Джарретт, никак не отреагировав на любезное предложение Вулфа, а зря: Фриц печет такие оладьи, что просто пальчики оближешь. – Это шантаж. Даже если я соглашусь, я все равно буду в ваших руках. Если вы не сообщите в полицию про чеки, то это сделает Маккрей или кто-то другой.
– Нет. Это исключено. Тем более что никто больше не знает и даже не подозревает о вашей связи с Флойдом Вэнсом. Кроме нас с мистером Гудвином.
– Это ерунда! Я никак не связан с Флойдом Вэнсом. Если вы…
– Мистер Джарретт, не запирайтесь. Смиритесь с реальностью. При одном упоминании Флойда Вэнса вы сами подошли к телефону, а потом согласились приехать сюда. Пф! Вы просто не в себе.
Это нужно было видеть: Джарретта приперли к стенке, но его взгляд оставался таким же ледяным и пронизывающим, как тогда, когда он обозвал меня безмозглым недоумком.
– Вы лжете, – сказал он. – Я знаю, что за
