Ознакомительная версия.
Даже смешно стало.
Нашел красавицу.
– И она пить начала… из-за него… Он не просто деньги с нее требовал, он нервы ее тянул. День за днем. Иногда звякнет, просто чтобы напомнить о своем существовании. И на домашний… А там муж и дети, и вопросы начинаются, кто это да почему звонил, чего хотел… Он ее доводил… а я… Я ей посоветовала мужу все рассказать, потому что невозможно же так жить дальше!
Вера воскликнула это громко. И была искренна в своем гневе. Она и вправду не смогла бы так жить, не после того, что с ней произошло.
Она до сих пор ценит свою свободу.
И в квартиру старается никого не пускать… Тогда почему пустила Илью? Тогда, ночью, после вечера встречи? И сегодня бывшего мужа?.. Неужели она не знала, чем закончится этот визит?
– А Людка все боялась… Она сама уже не знала, кого боится и почему… и пила. А напившись, звонила мне и жаловалась… и что Генка про тебя статью написать велел…
– Когда?
– Что?
– Когда, спрашиваю, велел?
Вера остановилась резко, будто на стену налетев. Задумалась.
– В… в декабре… Да, перед самым Новым годом… У нее истерика случилась. Кричала, что она себя убьет. Пришлось успокаивать… и еще начальница недовольна была. Она думает, что я не на своем месте. У нее племянница без работы, а тут… и разговоры эти… но я ж не могла Людку просто послать. Я мужу ее позвонила, сказала, что у нее нервный срыв, ей надо бы в больницу… а он… Там тоже все сложно. Чужая семья. Он не понимает, с чего Людке пить… Все ведь хорошо, замечательно. Считает блажью. И ссоры постоянные, которые нервы добивают. Он бы ее в клинику засунул, от алкоголизма лечиться, если бы мог. Но приехал. А она на следующий день позвонила с новой истерикой, что я ее подставить собралась и мужу рассказать о ее прошлом… Честно говоря, нервы были на пределе. У меня свои проблемы… Вон Женька опять заявился с цветами и нытьем… потом еще с начальницей, но я тебе говорила, что мы не ладим?
– Говорила, – подтвердил Илья. – У нее племянница.
– Точно. Очень умная девочка с двумя высшими образованиями… и работу никак найти не может. В общем, я и Людку послала… достала уже. Нехорошо так с людьми, но сил моих больше не было… а она вечером опять звонит. Пьяноватая уже… ноет, что жизнь не сложилась. А у кого она сложилась? Я вот тоже мечтала о другом, но что получила, то и мое… вот… а она начала рассказывать, что Генка с ума сошел. Решил тебя шантажировать… Точнее, я не сразу поняла, что речь о тебе идет. Дело-то старое, с той поры много всякого прошло. А Людка мне все про статью, которую ей Генка поручил написать… про то, что ей противно писать такое, что она – честный человек… Я ей ответила, что если так, то пусть не пишет. А она… ну ты представляешь.
Илья примерно представлял.
– Вот… потом она обиделась и не звонила почти месяц, зато Генка с картиной объявился.
– И ты его послала в банк…
– Ну да, придумал тоже, хранить свое барахло в библиотеке…
Что-то мучило Илью.
Какое-то несоответствие…
– Постой. – Он вдруг представил Генку, который волочет огромное полотно. – Он ее вот так приволок? С рамой вместе?
Вера кивнула.
– И как дотащил?
– Так… обыкновенно. В бумагу завернул и принес. Она небольшая, Илья…
Небольшая?
А ему представлялось… идиот. Конечно, Генка не производил впечатления силача. Он не управился бы с картиной, будь она большой. А Илья придумал себе… Решил, что если на снимке картина выглядит большой, то и на деле огромна.
Надо было уточнить у Аськи размеры.
Если вообще речь идет об одной и той же картине.
Но две картины для одной истории – многовато… или все-таки? Одна настоящая, другая подделка?
– Она примерно вот такая. – Вера развела руки. – Это если с рамой… Та довольно массивная и старая с виду, хотя я совершенно ничего не понимаю ни в рамах, ни в картинах.
Рама – это признак?
Или вряд ли?
– Я сказала, что знать его не желаю… и картина его мне тоже не нужна… и денег таких у меня нет. Я квартиру недавно разменяла. Ремонт… а если бы и были, то Генка – последний человек, которому я бы их доверила…
В этом была своя правда.
– С чего он вообще взял, что…
Неприлично спрашивать человека о том, откуда у него деньги. Но нынешняя ситуация к приличиям в принципе не располагала.
– Я книги пишу. – Вера на вопрос отреагировала спокойно. – Любовные романы… под псевдонимом.
Почему-то Илье показалось, что Вера покраснела. Темнота не позволяла убедиться, прав ли он, да и пялиться на Веру долго было неприлично, но вот…
– Не скажу, что зарабатываю миллионы. Кое-что получается, и на том спасибо… На зарплату библиотекаря сложно прожить, хотя запросы у меня невелики.
Вера и любовные романы, даже написанные под псевдонимом, как-то не увязывались.
– Он знал откуда-то… и потом еще звонил… Сказал, что может кое-кому слить подробности о моей жизни, и тогда мне придется худо.
Шантаж – вполне в Генкином духе.
– А ты?
– Снова его послала. Писатель средней руки – вовсе не та персона, которой надо бояться публичности. – Вера тряхнула головой. – Ну прошлись бы на паре-тройке форумов по моей личной жизни, и вся проблема… Я так Генке и объяснила. От меня он вроде как отстал… То есть я думала, что отстал, но на вечере вновь прицепился со своими миллионами. Я опять его послала куда подальше. Сказала, что чужие миллионы мне ни к чему.
Это как раз-то увязывалось с ней.
Во всяком случае, Илье отчаянно хотелось, чтобы все услышанное было правдой.
– А вот с Женькой все иначе вышло… – Вера отряхнулась, как-то по-собачьи и всем телом, – он почему-то вбил себе в голову, что, если разбогатеет, то я к нему вернусь. Как будто дело было именно в деньгах. Я ему пыталась объяснить, что даже если он станет миллиардером, это ничего не изменит. Да и разбогатеть быстро… В это я не верила. А Женька все пытался. Изобретал что-то. А тут Генка со своим гениальным планом. Женька мне позвонил, кричал, что скоро все изменится. А как Генку упомянул, мне все стало понятно.
Она потерла переносицу.
– Я попросила его не влезать в это дело… Когда от Генки можно было ждать чего-то хорошего? Только он ослеп и оглох… и в тот вечер с Генкой ссорился.
А вот это было уже интересно.
Человек сидел на автобусной остановке.
Нет, он не надеялся уехать на автобусе, все автобусы давно уже в автопарке остались, но место было на редкость… удобным, что ли?
Тихим.
Мелкий дождь тарабанил по пластиковой крыше, просачивался сквозь швы, капал на куртку. Это не раздражало. Во всяком случае, не больше, чем иные мелкие неудобства вроде промокших ботинок.
Человек слушал дождь.
И думал.
Думалось на удивление легко.
Картина проклята. Он слышал об этом, но в проклятье не верил, поскольку считал себя человеком в высшей степени здравомыслящим. Но иных объяснений происходящему он не находил.
Сначала Генка… он нашел картину. И добыл доказательства ее подлинности, пусть косвенные, но их бы хватило… Письмо, написанное сестрой Матрены Саввишны… и другое, уже от доктора, которому досталась эта картина. Чудо, что тот краевой архив не сгорел. А Генка до него добрался. Он умел работать, когда считал работу необходимой для достижения цели. К сожалению, это происходило не так уж часто.
Но главное, Генка нашел и того врача, и сына его… и всю треклятую цепочку умудрился как-то восстановить, связав с Ленькой… и ведь задуматься бы, что и тем людям картина не принесла удачи. Чего стоит цепочка дат, нить, сплетенная из чужих жизней, где каждая вторая оборвана трагически, а каждая первая – рано… Редко кто доживал до сорока.
Подумать бы об этом. Картина ведь предупреждала.
Но нет, была только обида – как же, такое открытие и досталось не ему.
Это как… и сравнения не подобрать.
Главное, что у Генки имелся пакет, который и без экспертизы мог стоить приличных денег. А уж после экспертизы, если бы подтвердилось авторство… бомба…
Только взорвалась она слишком рано.
Не стоило его убивать.
Тогда Генкина смерть казалась единственно возможным выходом. Кто бы мог подумать, что он спрячет картину.
Где?
Людка… несчастный случай, не иначе. И зачем она появилась в Генкиной квартире? Судьба… а смерть ее? Можно было бы не убивать? Солгать… Генка ее шантажировал… но потом бы возникли вопросы. Несомненно возникли. Если не у Людки, то у кого-нибудь другого. Она была пьянчужкой, а алкоголики не способны хранить тайны.
Нет, эта смерть – еще одна.
Ленька… он смерть свою заслужил сполна… и картина покинула его дом, но вместе с тем Ленька не уцелел. Судьба? Рок? Или не в нем дело, а в том, что крови вокруг картины становится все больше.
И теперь ему снова пришлось убить.
Разве он виноват?
Наверное, где-то виноват… немного… но остальное – это судьба.
Человек вздохнул и наклонился.
Тело найдут к утру. Первый автобус, если верить расписанию, в четверть шестого придет. Человек даже подумал, что, если отволочь тело за остановку, то пролежит оно дольше, но после от идеи отказался. Прикасаться к мертвецу не хотелось, да и… пара часов погоды не сделают.
Ознакомительная версия.
