— Ссышь, подполковник. Бабы испугался. Да я сам с ней справлюсь!
Рысев взбежал по лестнице и не целясь выстрелил несколько раз из пистолета. В ответ прожужжала пуля из винтовки.
«Девятнадцатая, — посчитал Рысев, пригнувшись. — Еще одну она должна была использовать для пристрелки. СД всегда так поступает с новым оружием. Итого — двадцать. Больше патронов для винтовки у нее не осталось!»
Генерал пальнул еще разок, сделал вид, что у него закончились патроны и выхватил пистолет из руки Гнома.
— Какого хрена раненый ушел с автоматом! — выругался Рысев и приказал лейтенанту спецназа. — Быстро за ним и забери автомат для меня!
Командир спецназа не стал перечить, он рассчитывал дождаться подкрепления. Лейтенант побежал вниз, а подполковник поднялся на несколько ступеней, чтобы проконтролировать обстановку. И оказался спиной к генералу. Еще ниже стоял Гном.
«То, что нужно», — решил Рысев и выстрелил в шею подполковнику. В руке генерала был пистолет Матвеева.
Командир спецназа рухнул. Матвеев вытаращил глаза:
— Что вы дела…
Две пули в грудь отбросили тело Матвеева на лестничный пролет. На этот раз генерал стрелял из своего табельного пистолета. Он спустился, добил майора выстрелом в голову и вложил в руку убитого его пистолет.
Затем Рысев бросился к подполковнику спецназа. Тот еще дышал, пуля вырвала кусок накачанной шеи около плеча. Генерал бесцеремонно перевернул тело, стащил подсумок с противогазом и вынул из кармашка «разгрузки» гранату со слезоточивым газом.
В этот момент вернулся запыхавшийся спецназовец. Он увидел тело Матвеева, поверженного командира и суетящегося около него Рысева.
— Что здесь произошло? — ощерившись автоматом, спецназовец готов был встретить любую опасность.
— Среди нас затесался предатель, — Рысев кивнул на убитого Матвеева. — Это он снабдил террористку редкой винтовкой и выстрелил в твоего командира. Хотел и меня, но я опередил.
Рысев приложил пальцы к шее подполковника.
— Кажется, повезло. Есть пульс. Срочно тащи его к врачу! Давай! Ты можешь его спасти!
Лейтенант бросился помогать командиру. Рысев напялил противогаз, взял брошенный автомат, прокрался вверх по ступенькам и метнул гранату на этаж.
Я смотрю на часы. Ноль минут, время вышло! Сейчас Президент включит «Дневник Олимпиады», и я должна…
На бетонный пол брякает что-то тяжелое, похожее на камень.
Граната!
Я пружиной взвиваюсь с насиженного места, но вместо того, чтобы упасть за стенку, с размаху пинаю гранату. Срабатывает не разум, а инстинкт. Граната вылетает обратно на лестницу, стучит по ступеням и разрывается белым облаком. В ту же секунду на этаж вламывается человек в противогазе. В его руках автомат.
Как при замедленном воспроизведении я вижу поднимающийся в моем направлении ствол, и только тут замечаю, что мои руки пусты. В момент прыжка к гранате я отбросила винтовку. При мне пистолет, но выхватить его из внутреннего кармана куртки я не успею. Ствол автомата быстрее изрыгнет смертельную порцию свинца. В последнее мгновение, кажется, меня выручает подсознание.
Я отклоняюсь вбок и толкаю на автоматчика строительную вышку-туру, прислоненную к стене. Вышка, собранная из труб, заваливается очень медленно. Ствол автомата уже взметнулся вверх, принял горизонтальное положение и начинает сдвигаться вслед за моим падающим телом. Со щита вышки слетают кирпичи. Железная перекладина бьет в плечо автоматчика в тот самый момент, когда он нажимает на курок. Ствол дергается вверх и длинная очередь выбивает пунктирную кривую на стене над моих рухнувшим телом. Меня обсыпает дождь из бетонных крошек. Автоматчик пытается уклониться от тяжелых кирпичей, падет на колено и заваливается на правый бок. Боек бьет вхолостую, и выстрелы затихают. Я осознаю, что это временно. В магазине закончились патроны, сейчас он вставит новый и тогда…
Я вскакиваю и бросаюсь на врага. Он уже приподнялся, но я обрушиваюсь на него всей своей невеликой массой. Мои руки на его шее, я вцепляюсь в горло, пытаясь надавить на кадык.
Господи, хотя бы никто не пришел ему на помощь!
Противник отчаянно брыкается локтями, один из ударов настолько силен, что я откатываюсь, срывая с него противогаз. Я слышу, как он подхватывает автомат. Новое нападение бессмысленно. Я замечаю рядом свою винтовку и прыгаю к ней.
Только бы успеть!
Пальцы цепляют оружие. Взлет рук — и моя пуля готова разнести голову противнику.
Что это!
Я вижу своего ненавистного папочку Олега Владимировича Рысева. Он целится в меня из автомата. Мы сидим на полу, привалившись спинами к противоположным стенам и готовы убить друг друга.
Прекрасная встреча близких родственников!
Однако не всё так очевидно. Я замечаю у автомата лишь один магазин, второго рожка, примотанного изолентой, нет. Если бы у него была вторая обойма, я бы слышала щелчок перезарядки и видела на полу использованный рожок.
Похоже, Рысь остался без патронов, и я могу его убить. Но прежде он ответит на главное.
— Что с Коршуновым? — спрашиваю я.
Рысев молчит.
— Отвечай, а то прикончу!
— Не сможешь. Я считал твои патроны. Ты использовала сегодня девятнадцать. Двадцатый ушел на пристрелку. Ведь так? Профессиональный киллер всегда соблюдает правила.
Я лихорадочно прикидываю, но стараюсь не показать растерянности.
— Ты обсчитался. Это ты с пустым магазином, а могу пристрелить тебя в любой момент!
— Да что ты? Так стреляй!
У подлеца железные нервы. Как и у его дочки.
— И пристрелю, будь уверен. Но сначала ты мне расскажешь, что с Коршуновым, и за что ты убил мою маму!
— Хреновая штука жизнь. Всегда есть те, кто мешает двигаться вперед. Приходится расчищать дорогу. Ты в этом, родненькая, тоже поучаствовала.
— Не будь меня, это сделали бы другие. Всё дело в тебе и твоих гнусных амбициях! Раньше мама стояла на пути к твоим лейтенантским погонам, а сейчас я мешаю занять должность.
— Ты не только меткая, но и умная. Мы могли бы продолжать работать вместе, если ты дашь слово подчиняться мне.
— Что с Коршуновым, ублюдок?
— Он принял три пули. Возможно выживет. Но это не имеет значения, его могут тайно прикончить в любой момент за покушение на Президента. И я помочь ему бессилен. А вот тебе…
— Так же, как помог моей маме? Сначала попользовался девушкой, а потом зарезал. Сейчас то же самое делаешь со страной. Ты готов помогать врагу, лишь бы сохранить свою кормушку.
Я бросаю взгляд на часы. Вот уже три минуты, как началась передача «Дневник Олимпиады», а тумблер в передвижном корпункте по-прежнему в выключенном положении!
Мой беглый взгляд не укрылся от Рысева.
— Чего ты ждала? При чем тут время?
Время имеет ключевое значение. Когда передача закончится, Президент отключит телевизор. Я думаю, что предпринять, чтобы успеть.
А Рысев волнуется:
— Где компромат? Что вы там наваяли про Иткина и меня? Отдай мне видеозаписи, и мы помиримся. Я обещаю, ты уйдешь отсюда живой. У тебя будут деньги, Светлана. Сколько захочешь денег. Ты будешь жить, не нуждаясь ни в чем. Отдай, ведь мы же не чужие люди. Ты моя дочь!
— Я не хочу иметь такого отца. У меня никогда не было его и не будет. А про твой шпионаж сейчас узнает Президент.
— Ты врешь! К Президенту даже я не смог пробиться!
— А я смогу.
Я прикидываю. Даже отличному снайперу требуется пять-шесть секунд, чтобы поймать цель и произвести выстрел. Значит, у меня всего четыре. За эти мгновения надо встать у окна, прицелиться и попасть в тумблер размером в полтора сантиметра. Если я не успею, то погибну. Если промахнусь, у меня не будет другого шанса.
В одном Рысев прав, я использовала сегодня девятнадцать патронов. Однако пристрелки не было. Последний патрон под бойком. Я могу нажать на курок — и Рысева не станет. Но это будет моим поражением. Генерал Рысев погибнет, как герой. Ему припишут, что он спас Президента! Последует награда и пышные похороны. А всё, что мы с таким трудом достигли вместе с Кириллом, пойдет прахом.
Нет! Я поступлю по-другому!
Итак, у меня четыре мгновения и два противника. Снайпер, готовый пристрелить меня, и родной папочка, который набросится на меня, как только я встану к нему спиной.
Поехали!
— Сейчас Президент увидит фильм про тебя, — предупреждаю я Рысева и встаю в проеме окна.
Первая секунда. Я ставлю локти на подоконник, сжимаю в руках винтовку.
Вторая секунда. Ловлю в прицел окошко микроавтобуса.
Третья секунда. Фиксирую в перекрестье прицела рычажок тумблера.
Четвертая секунда. Задерживаю дыхание и между тактами сердца спускаю курок.
Пятая секунда. Ко мне подбегает пришедший в себя Рысев и хватает за плечи.
