может разглядеть даже опытный человеческий глаз, разглядит экспертиза.
– Пожалуй, вы правы, – медленно проговорила в ответ Андриана. И быстро добавила: – Мне сейчас некогда. Но я вам, Геннадий Юрьевич, перезвоню.
– Буду ждать.
– Идёмте! – скомандовала Андриана замершим в терпеливом ожидании Ветловой и Талицкой.
Войдя в помещение, Андриана Карлсоновна твёрдым шагом направилась к дежурному.
– Нам нужно переговорить с Александром Романовичем Наполеоновым, – заявила она и добавила: – Безотлагательно!
– Вам назначено? – строго спросил дежурный.
– Нет, но у нас очень важное дело, – вмешалась Светлана Андреевна.
И лейтенант, узнав Ветлову, вспомнил, что заняться её делом было приказано откуда-то с самого верха. Правда расследование не принесло результатов, все решили, что у дамы крыша поехала. Но прямо говорить об этом избегали. Кому же охота нажить себе неприятности по службе? Вот и на этот раз дежурный решил не нарываться и, позвонив следователю, сообщил, что к нему пришла Ветлова в компании ещё двух гражданок.
– Пропускать? – на всякий случай спросил он.
Следователь, по-видимому, тоже не хотел нарываться и разрешил пропустить страждущих видеть его дам.
Постучав в дверь, Андриана вошла в кабинет первой. Она ещё и рот не успела открыть, как на её появление последовала неадекватная, с точки зрения Андрианы, реакция.
– О господи! – Узнав её, следователь схватился за голову. – Что, ваша внучка опять кого-то пришлёпнула?
– Во-первых, здравствуйте, – строгим голосом произнесла Андриана Карлсоновна, – во‐вторых, следите за своим языком, молодой человек! Моя внучка никого никогда не пришлёпывала, как вы изволили выразиться. И в‐третьих, я здесь совсем по другому вопросу. Надеюсь, Мирослава Игоревна и Морис Рональдович говорили вам, что я теперь работаю частным детективом.
– Кто? – заикаясь, спросил Наполеонов.
– Рональдович! – чуть ли не по слогам повторила сыщица. У неё с учительской поры сохранилась привычка называть по имени отчеству чуть ли не всех поголовно. И как Артур не пытался отучить её от этого, поддавалась его перевоспитанию Андриана неохотно.
Наполеонов тем временем с трудом припоминал, что его друзья намекали на что-то подобное, но он был уверен, что они просто разыгрывают его. И только тут он вспомнил, что об этом же, как о свершившемся факте, говорил ему полковник Кочубеев.
«О господи! – с ужасом подумал Наполеонов. – Неужели теперь этот кошмар, летящий на крыльях ночи, свалился на мою голову?!»
– И чего вы хотите от меня? – спросил он с явной неохотой.
– Мы, – сказала Светлова, – то есть Андриана Карлсоновна, – тотчас поправилась она, – раскрыла дело о подмене моего племянника.
– Двое из ларца, одинаковы с лица, – пробормотал следователь.
– Шутить изволите! – сжала кулаки Светлана Андреевна.
И Мария Владимировна подумала, что, вопреки заверениям Андрианы Карлсоновны, Ветлова всё-таки распустит руки и накостыляет следователю. «А что с ней будет потом? – перепугалась женщина. – Её же в этот, как его, обезьянник посадят!»
Но до обезьянника дело не дошло, так как вмешалась Андриана Карлсоновна.
– Девочки, садитесь, – распорядилась она.
Ветлова с Талицкой послушно сели на стулья.
– А вы, – обратилась Андриана к Наполеонову, – берите листок и ручку и пишите!
– Что писать? – изумился он.
– Показания!
– Можно я с вашего разрешения диктофон включу? – спросил следователь, тщетно пытаясь скрыть улыбку.
– Можно, – разрешила Андриана Карлсоновна, – но протоколы заполнять вам всё равно придётся от руки.
– Посмотрим, – обронил следователь.
Андриана хотела сказать ему, чтобы он не спорил с учителем, так как учитель всегда прав, но, вспомнив, что сейчас она здесь в несколько ином качестве, решила отложить воспитательную работу на потом. Пока же она начала по порядку излагать следователю всё, что ей удалось выяснить. По мере продвижения её рассказа глаза следователя раскрывались всё шире. А когда она положила перед ним пакетик с волосами Татьяны Топилиной, глаза Наполеонова превратились в блюдца.
– И учтите, – сказала Андриана, – если вы вздумаете мудрить, то я для страховки оставила себе пару волосков и в случае чего воспользуюсь независимой экспертизой. – О том, что половина волос осталась в альбоме подруги покойной, она упоминать не стала.
Наполеонов замахал на неё обеими руками, то ли давая понять, что её сомнения в работе следователя беспочвенны, то ли говоря этими жестами – сгинь видение!
Андриана не стала выяснять, что там хотел сказать ей следователь своими жестами, вместо этого она представила ему Талицкую.
– Знакомьтесь, Александр Романович, тётка лжеПрохора, Мария Владимировна Талицкая.
– Я водички попью, – сказал следователь.
Три женщины одновременно кивнули, давая ему позволение утолить возникшую жажду. Наполеонов налил себе полный стакан воды из стоявшего на его столе графина и выпил его до дна.
После чего он овладел своими эмоциями и спросил:
– Значит, вы Мария Владимировна Талицкая?
– Да, – сказала женщина и положила на стол перед ним свой паспорт с таким видом, будто про себя декламировала стихи Владимира Маяковского: «Завидуйте, я гражданин…»
Наполеонов взял его осторожно, словно боялся обжечься, и раскрыл на первой странице. Потом пролистал до последней.
– Прописаны вы… – начал он.
– Это я привезла её из Златовска, – сказала Андриана.
– Я сама приехала, – обронила Талицкая.
– Неважно, кто кого привёз, – поморщился следователь. – Откуда вы узнали об этой истории?
– Андриана Карлсоновна рассказала.
– И вы сразу ей поверили?
– Зачем сразу? Она мне фотографии показала!
– Ага. Фотографии, – кивнул Наполеонов. – И чем же вы объясните предположительное сходство вашего племянника с Прохором Топилиным?
– Он его брат!
– Он его кто? – Следователь надеялся, что он ослышался.
– Брат! – хором прокричали три женщины.
Следователь поморщился и подумал, что если дело так пойдёт и дальше, то он на самом деле может оглохнуть.
– Говорите по одной, – попросил он. – Поняли?
Те молча кивнули.
– Молодцы, – похвалил он и обратился к Марии Талицкой: – Мария Владимировна! Скажите-ка мне, пожалуйста, с чего вы взяли, что ваш племянник приходится братом племяннику гражданки Ветловой? И где ваш племянник находится теперь?
– Где точно находится Проша, я не знаю… – начала Талицкая.
– Зато я знаю! – вклинилась Ветлова.
– Светлана Андреевна, помолчите, пожалуйста! – попросил следователь и обратился к Талицкой: – Говорите дальше.
– У моей сестры, Таисии Талицкой, был роман с приезжим. Мужчина оказался женатым. Он сказал сестре, что у него есть годовалый сын Прохор и от жены он не уйдёт. Сестра сильно любила этого человека и поэтому родила сына, но ему сообщать не стала.
– Почему?
– Очень гордая была.
– Была? Она что, умерла?
– Нет, что вы! – испуганно проговорила Мария Талицкая. – Я просто хотела сказать, что Тая в молодости была гордой девушкой. Потом стала помягче.
– Где она сейчас?
– Она вышла замуж и живёт со своим мужем в Греции.
– Она не знает, где её сын?
– Тая, скорее всего, уверена, что Прохор живёт в квартире, которую она ему оставила.
– А на самом деле? – подтолкнул женщину следователь.
– На самом деле он уехал сюда год назад.
– Куда сюда? – решил уточнить следователь.
– В столицу губернии.
– И вы с тех пор ничего о нём не знаете?
– Он взрослый человек, и я старалась ему не навязываться.
«Странные теперь складываются отношения у родственников, – подумал следователь, – да если бы я не позвонил своей матери и не сообщил, что задерживаюсь на работе или еду к друзьям, она бы не только всю полицию на ноги подняла, весь город бы вверх дном перевернула. Но то его мама, – вздохнул про себя следователь, – а то тётка какого-то Прохора Талицкого». Она, кажется, и сама не
