самостоятельно.
— Тогда не тяни, — голос Бернье похолодел. — Когда мы сможем обсудить допсоглашение?
— Сегодня вечером. Устроит?
— Вполне. Надеюсь, к вечеру и вопрос с помощником тоже будет решен.
— Возможно.
Вроде бы и не разругались, мирно закончили разговор, а на душе было как-то серо.
Серо и уныло. Устал он от всего этого, хватит сомневаться, чего-то ждать, придираться и капризничать. Надо просто взять на испытательный срок очередного кандидата, подобранного менеджером по персоналу, кем бы он или она не были. Ну а там видно будет.
* * *
— Ну что же, — Ифанидис одобрительно улыбнулся и отложил в сторону планшет, — ты справилась на удивление достойно, не знал бы лично — не поверил, что можно так хорошо выучить иностранный язык за пару месяцев.
— Я же говорила тебе — Ника у нас умница! — Дора с гордостью посмотрела на Алину.
— Вам спасибо, — улыбнулась Алина. — Вам обоим. За помощь, за тепло, за поддержку, за возвращенную веру в добро. За новую жизнь.
— Кстати, о новой жизни, — Ифанидис повернулся к дочери. — Дора, принеси, пожалуйста, из кабинета мой портфель.
Девушка радостно кивнула и выбежала из гостиной.
Наверное, Алине сейчас следовало сгорать от любопытства, уж очень торжественно смотрел на нее Николас, словно готовился вручить медаль. Но ни сгорать, ни даже тлеть не хотелось. Если честно, вообще ничего не хотелось, на душе уже давно было пусто. Ровно с того момента, когда увидела на экране ноутбука свою могилу.
И смирилась с тем, что Алина Некрасова умерла. Нет ее.
А есть Ника Скворцова и ее новая семья — названые отец Николас и сестра Дора. Они спасли Нику, окружили теплом и заботой, помогают освоиться в новой жизни, найти здесь свое место, волнуются за нее. Сегодня вот Николас экзамен по греческому языку у нее принимал, остался доволен.
И Дора довольна.
Значит, и Нике Скворцовой следует быть довольной.
И радоваться жизни. Но не получалось — радоваться. Алина жила по инерции, научившись отзеркаливать эмоции своей новой семьи. Поэтому и улыбалась сейчас в ответ на улыбку Ифанидиса.
В гостиную вернулась Дора, протянула отцу портфель, замерла, с трудом скрывая бурлящую внутри радость. Но радость скрываться не хотела, она сияла в устремленных на Алину глазах девушки.
Николас открыл портфель, достал оттуда небольшой пакет и направился к Алине. Дора семенила следом. Оба выглядели так торжественно, что Алина невольно поднялась навстречу.
Приблизившись, Ифанидис развернул пакет — внутри оказались паспорт, водительские права, диплом и связка ключей. Все это мужчина протянул Алине:
— Возьми, это твое. Ключи от твоей квартиры, паспорт и диплом бакалавра бизнес-администрирования на имя Ники Панайотис. Теперь это твое имя. Ты сирота, тебя удочерила греческая семейная пара, принимавшая детдомовских детей из России, которых вывозили на отдых в Грецию. Приемные родители умерли вскоре после твоего переезда на Кипр — ты поступила в Кипрский университет. Не волнуйся, проблем с легендой не будет, я все устроил.
— Я не волнуюсь, я вам верю, — Алина благодарно улыбнулась Николасу и обняла Дору. — Как скажете, так и будет. Вы же теперь моя семья.
— Вот и правильно, слушайся меня и все у тебя будет хорошо, — удовлетворенно кивнул Ифанидис. Покопался в портфеле, нахмурился. — Неужели забыл?
— В наружном отделении посмотри, — с улыбкой подсказала Дора.
Николас усмехнулся, проверяя указанное место:
— Дочь меня знает лучше, чем я сам. — Вытащил автомобильные ключи, протянул Алине. — Машина не новая, но вполне надежная лошадка, «Рено».
— Но я не умею водить! — растерялась Алина.
Ифанидис озадачено нахмурился:
— Серьезно?
— Я научу, не волнуйся, папа! — успокоила отца Дора.
— Ну вот вроде и все, — Николас приобнял Алину за плечи. — Добро пожаловать в новую жизнь. Только одна просьба — никому не говори о том, что мы тебе помогаем. Что мы вообще знакомы.
— Почему? — искренне удивилась Алина.
— Это могут неправильно истолковать, — расстроено вздохнула Дора. — Никто не поверит в искренность папы, в то, что он видит в тебе дочь. Ты слишком красива для этого. Все будет думать, что ты его любовница, и на работе всерьез относиться не станут.
— На работе? На какой работе? — напряглась Алина, почему-то сразу вспомнился аукцион.
Ифанидис заметил это и рассмеялся:
— Не переживай, на отличной работе! Я договорился, тебя берут на испытательный срок ассистенткой Димитриса Кралидиса.
Глава 30
Так, вроде все взяла, ничего не забыла.
Алина еще раз поверила содержимое сумочки — паспорт, водительское удостоверение, документы на машину, рабочий планшет, смартфон, расческа, портмоне. Присутствует, все свое ношу с собой.
А на языке первоисточника? Легко. Omnia mea mecum porto.
Правда, Цицерон имел в виду как раз не материальное, а духовное — знания и умения. Так ведь и знаний, полученных в родном универе, вполне хватало, тем более что Алина продолжала учиться, сама, по вечерам после работы. И с умениями тоже все нормально, машину вот водить научилась, да и с работой ассистентки вроде справляется, во всяком случае, нареканий от шефа за прошедший месяц не было.
Хотя кто его знает, этого шефа, с ним непонятно. Общение исключительно по делу — это как раз Алину устраивало. А вот разобраться, все она правильно делает или нет, не получается, Кралидиис никак не комментирует выполненное поручение.
В первое время это сильно напрягало, Алина и так волновалась до дрожи в руках, боялась всего — что разоблачат, что накосячит, что не научится не только говорить, но и думать на греческом, чтобы не переводить в уме фразы, не тормозить. Боялась, что неправильно поймет сказанное Димитрисом, и сделает не то.
Но либо все делала правильно, либо шеф просто присматривается, копит количество косяков, чтобы по окончании испытательного срока уволить бестолковую помощницу.
А увольняться Алине не хотелось, ей понравилось работа — никакого однообразия и офисной скукоты, постоянный драйв, а еще — поездки по всему побережью, то в отель, то в порт, то в прибрежный ресторанчик. Везде, куда заходили круизные корабли Кралидисов, и где постоянно надо было все держать на контроле.
