Аделаиду! — воскликнула она.
Тимошка рассмеялся:
— Додумалась все-таки! Лучше поздно, чем никогда. Впрочем, теперь это уже не важно. Замуж за меня ты все равно идти отказалась. Так что возвращай драгоценности, и разойдемся миром.
Как бы не так! В глазах Тимошки девушка прочитала свой смертный приговор, он был подписан и обжалованию не подлежал.
Сашенька сосредоточенно думала. Смерть Аделаиды теперь предстала перед ней в новом свете. Совсем неправильно они думали, не старший Озеров был ее убийцей, а его сын!
— Зачем ты ее убил?
— Откуда я знал, что она там будет? Да еще спряталась. Я ее и не видел. Я дверь своими ключами открыл, к сейфу направился, его тоже открыл. Достал колье и серьги, а тут эта баба входит. Что мне было делать? Она меня застукала, когда я с украденными украшениями в руках стоял. Она бы меня обязательно сдала в полицию. Она сразу шуметь стала. Вор, кричит! Верни на место! Это не твое! Ага! А то чье же? Может, ее? Ну, я быстренько проблему и решил.
Решил проблему! Вот как это называется! Убить женщину — это для него значит всего лишь решить проблему!
Но Тимошка не обращал внимания на дрожь, которая теперь била Сашеньку.
— А потом я драгоценности в карман сунул и вам с Елисеем позвонил. Мол, поднимайтесь, тут что-то странное. Понял, чем меньше времени я на месте преступления проведу, тем лучше для меня будет. И лучше уж вы меня увидите, чем менты.
— Чего же ты входную дверь не запер? Сделал бы вид, будто бы вовсе в квартиру к Вороной не входил.
— Ага, а вдруг там мои отпечатки где-нибудь остались? Конечно, я все протер, чего касался, но мог не уследить. Да и ключ от сейфа я где-то в квартире потерял. Надо было за ним вернуться. Где я мог его потерять? Решил, что пока мы дрались с этой стервой, ключ у меня из кармана и выпал. Так оно и оказалось, потом я его под трупом портнихи нашел, удачно получилось.
— Там были еще ключи, — покачала головой Сашенька.
— Это не мои!
— Верно, не твои. У Аделаиды был сделан свой собственный дубликат связки от входной двери квартиры Вороной.
— Да? Не знал этого. Теперь ясно, как портниха в квартиру проникла. Ну, да дело прошлое, пока вы с Елисеем не видели, я ключик от сейфа тоже быстренько протер и в руки Аделаиды вложил. Пусть на ключике ее отпечатки пальцев будут, тогда полиция будет думать, что Аделаида сейф вскрыла. А если повезет, то полиция решит, что у портнихи сообщник был, который ее и убил. Его и станут искать, а я в стороне побуду. Меня-то ведь с портнихой ничего не связывало. Я и знать-то ее не знал. Какая-то старая знакомая моего папы. И все. Ничего меня с ней не связывало. Ха-ха!
Оставалось только удивляться тому, как отлично владел собой Тимошка. Придушил тетку и тут же позвонил своим друзьям, словно ни в чем не бывало. Невероятно! Как ловко умел маскироваться этот тип. Уж на что Сашенька была проницательна, а тут ровным счетом ничего необычного в своем «женишке» не заметила. Тимошка был точно таким же, как и до того, как скрыться в дверях подъезда Вороной. Произошедшее убийство никак на нем не отразилось. Ни особого волнения, ни страха, ни отчаяния. Да, он был немного взволнован, но не более чем может быть взволнован человек, наткнувшийся на чужой труп.
И тут она кое-что вспомнила и воскликнула:
— Но ведь была свидетельница, которая видела, как ты входил в открытую дверь квартиры Вороной! Все, как ты и говорил. Поднялся на нужный этаж и увидел приоткрытую дверь, в которую затем и вошел. И свидетельница ничего не говорила про то, что ты своими ключами дверь открывал!
— Свидетельница? Уж не та ли это маленькая пигалица, которая свесилась через перила лестницы с верхнего этажа?
— Да, она.
— Так девочка появилась, когда я уже открыл дверь и входил в нее. Еще и поэтому пришлось вас позвать. Меня уже видели входящим в квартиру, хотя это был всего лишь ребенок.
Вот и доверяй после этого свидетельским показаниям! Сашенька была очень недовольна собой. Доверилась маленькой свиристелке, а та ее подвела!
— Значит, ты убил Аделаиду, а нам с Елисеем сказал, что всего лишь нашел труп.
— Не мог же я вам признаться. Да и зачем? Никто меня не видел.
— Ошибаешься. Тебя видели. Та маленькая девочка видела, как ты зашел в квартиру Вороной.
— Ну да, одна девочка меня видела. И что с того? Кто вообще слушает детей?
— Я! — печально прошептала Сашенька. — Я слушаю.
Как же корила себя Сашенька за то, что сразу же доверилась словам своей малолетней свидетельницы и поверила ей без дополнительной проверки. Это же просто ребенок, а ребенка никак нельзя равнять со взрослыми. Пусть девочка и сказала сыщице чистую правду, но это была лишь часть правды, которая в урезанном виде оказалась хуже всякой лжи. И если бы Сашенька так сразу не поверила, а стала бы дотошно расспрашивать девчонку, то узнала бы в подробностях, как обстояли дела. И конечно, она смогла бы понять, как все было на самом деле. И тогда все их расследование могло бы пойти совсем иначе.
И уж одно было совершенно точно, Сашенька бы сейчас не стояла в своем собственном доме, чувствуя на своей шее железную хватку убийцы. И не ждала бы, когда эта хватка превратится в последнее смертельное объятие.
Между тем Тимошке надоело болтать о том, что он считал пустяками, и он вернулся к теме, которая его действительно волновала.
— Где драгоценности, которые я приносил тебе по ночам? Верни их мне! Ты недостойна быть их хозяйкой. Ничтожество! Ты посмела отказать мне после всего того, что я для тебя сделал! Возвращай! Где они?
— Да откуда я знаю? Ты же мне их принес тайком!
— Но ты их видела! Значит, ты их нашла!
— Это моя собака их нашла.
— Врешь.
— Собака и попугай.
— Снова врешь! Я их у твоей кровати оставлял. Дважды к тебе через окно забирался, жизнью рисковал, ведь мог и сорваться. А все потому, что тебя порадовать хотел. А ты врешь, что не находила ни колье, ни серьги!
— Я не вру, наверное, попугай их стащил. Он любит все блестящее.
Кажется, Тимошка ей поверил, потому что выругался:
— Вот мерзкая птица!
— И кольцо тоже он подменил.
— Это как?
— У Яго есть целый склад ворованных
