– Не может быть, – тихо пробормотал я.
– Может! – решительно подтвердил Максимыч. – А ещё четверых я едва отговорил доставать акваланги – ребята хотели прочесывать дно этого долбаного водохранилища!
Честно говоря, я был тронут до слёз. Чтобы Максимыч случайно не увидел моих эмоций, пришлось сказать, что мне срочно надобно в туалет.
Когда я вернулся, он, к счастью, сменил тему.
– Как твои успехи? – полюбопытствовал Маркелов, жадно вдыхая сигаретный дым. – Гнедина хоть что-то сказала?
Я быстро передал ему суть разговора с Еленой Константиновной.
Когда Максимыч узнал о музейной встрече, он на время даже забыл о сигарете.
– Надо же, – восхищённо изрёк он. – Эти ребята знали, что на Ковалёва она точно клюнет!
– И при этом, ничего не скажет мужу! – подхватил я, радуясь, что Маркелов сразу же всё сообразил. – Думаешь, мне долго подыскивать двойника?
Максимыч критически взглянул на мою разукрашенную фонарями физиономию, а потом серьёзно произнёс:
– Подыскивать-то недолго, зато гримировать…
Мы расхохотались.
Когда смех затих, Маркелов вновь вспомнил о своей сигарете.
– Что следующим номером? – деловито спросил он, выпуская из лёгких дым, и одновременно стряхивая пепел в тяжёлую стеклянную пепельницу.
– Я заказал билет на новоградский поезд. Думаю быть там завтра к обеду…
Максимыч внимательно поглядел на свою сигарету, которую докурил до фильтра.
– Опять в Новоград? – переспросил он.
– Опять! – охотно подтвердил я. – Похоже, ноги этой истории растут именно оттуда. Да и воздух там почище, чем в Москве!
Вероятно, мои доводы произвели на Маркелова сильное впечатление, потому что он лишь тяжело вздохнул и, не говоря ни слова, пошёл на кухню готовить ужин.
В Новоград я приехал к трём часам дня. Поезд опоздал на двадцать минут, но я всё равно был рад, что благополучно добрался до конечной станции, миновав по пути не меньше дюжины мостов, в том числе, и через то водохранилище, в которое не так давно свалился в машине.
С вокзала я, первым делом, отправился на улицу Освободителей, в знакомый девятиэтажный дом, где обитала тётка Игоря Ковалёва и старый шахматный тренер. Поскольку родственница Ковалёва в данный момент меня не интересовала, пришлось попросить таксиста остановить у второго подъезда.
Анатолия Илларионовича дома не оказалось, но дружелюбные соседи подсказали, что старик Колотов на выходных вернулся в город и сейчас, скорее всего, сидит в своём шахматном клубе в бывшем центральном дворце пионеров.
Выяснить адрес пионерского дворца было проще простого, впрочем, как и поймать на улице шуструю «восьмёрку» с «шашечками» на дверце.
Через двадцать минут, с загипсованной рукой на перевязи, я решительно шагал к трёхэтажному зданию, которое снаружи меньше всего напоминало дворец и, между нами говоря, скорее, смахивало на корпус какого-нибудь закрытого НИИ или ещё чего-нибудь в этом роде.
Двое подростков помогли мне преодолеть тяжелые двери. Поблагодарив молодых людей, я прошёл в прохладный темный вестибюль, где меня тотчас же остановил седовласый вахтёр в синем халате.
Я представился и показал служебное удостоверение. Последнее, настолько впечатлило вахтёра, что он тут же объяснил, где можно найти Анатолия Илларионовича.
– Он должен быть здесь! – уверил полноватый страж дворца и я, не дожидаясь приглашения, прошёл к лестнице.
Шахматный клуб «Друзья Каиссы» размещался на втором этаже в конце длинного коридора с множеством дверей, за каждой из которых находились владения какой-нибудь секции или кружка.
В большой светлой комнате с десятком шахматных столиков и фотографиями великих гроссмейстеров на стенах я и застал старого тренера вместе с тремя ребятами десяти-двенадцати лет, которые азартно разбирали у окна очередную партию.
Анатолий Илларионович Колотов выглядел почти таким, каким я мысленно представлял его накануне нашей встречи – невысокая сутуловатая фигура, седая голова с вдумчивыми глазами на бледном морщинистом лице. Остренький, похожий на птичий клюв, нос и небольшой аккуратный рот лишь подчёркивали миниатюрность старика, придавая всему его облику довольно трогательный вид.
На Колотове безукоризненно сидел видавший виды костюм из синего габардина, который, в сочетании с голубой сорочкой и тёмно-синим галстуком, прибавлял ему необходимую серьёзность.
Пока я рассказывал Анатолию Илларионовичу, кто я и зачем приехал из Москвы, он внимательно разглядывал меня через свои очки в толстой пластмассовой оправе.
Потом старик предложил пройти в дальний уголок комнаты, где наш разговор не был бы слышен мальчишкам и где мы оба чувствовали бы себя удобнее.
– Будет проще, если вы станете задавать мне вопросы, – заметил Колотов, когда мы уселись на соседние стулья.
Это предложение не встретило никаких возражений.
Мы сразу начали с Ковалёва и на вопрос, помнит ли он Игоря, Анатолий Илларионович сперва только улыбнулся.
– Я помню всех мальчишек и девчонок нашего микрорайона, не говоря уже о тех ребятах, которых обучил игре в шахматы за последние двадцать лет! – гордо заявил он. – Ковалёв – не исключение, тем более, что мы жили практически рядом.
По моей просьбе, старик коротко рассказал о своём знакомстве с Игорем.
– Всё началось с того, что пацаны не взяли Игоря в компанию. Я тогда часто возился перед домом со своим «Москвичом» и видел, как они гоняли его по двору, – неторопливо вспоминал Анатолий Илларионович события многолетней давности. – Хотя у парня были родственники, Игорем, по существу, никто не занимался и тогда я решил научить его вождению. Через полгода он назубок знал устройство двигателя, правила движения и, кроме того, мог недурно водить машину по пустырю.
Старик перечислял достижения своего воспитанника с таким энтузиазмом, будто речь шла, как минимум, о вчерашнем дне.
– Мальчишки после этого признали Ковалёва, и вскоре он стал одним из их вожаков. Правда, потом, через год или два, пошло курение за гаражами, костры, где попало, и тогда мы с Игорем начали ссориться. В конце концов, я назвал его слабаком, и сказал, что он не способен обуздать ни себя, ни свою компанию!
– И что же дальше? – с интересом спросил я, хотя прекрасно помнил, что рассказывала накануне Гнедина.
– Не поверите, но Игорь, буквально через день, записался в секцию по пулевой стрельбе, а вслед за ним занялись спортом все его приятели! И как занялись: один даже стал заслуженным мастером по боксу!
Я сделал почтительное движение головой.
– Помните, каким Ковалёв вернулся из армии?
Старик вздохнул и почесал пальцем уголок глаза.
– Конечно, помню! Это было в начале восемьдесят восьмого года, и тогда я его совсем не узнал: Игорь стал гораздо шире в плечах и выше на полголовы, – Анатолий Илларионович сделал паузу, а затем продолжил. – Я знаю, люди на войне меняются и часто не в лучшую сторону. Тем не менее, Игорь вернулся из Афганистана нормальным мужиком, не сволочью и не наркоманом, на которого нельзя положиться!
– Хотите сказать, он человек слова? – я едва не брякнул «был», но вовремя спохватился.
– Безусловно! Когда Ковалёв говорил «да», это значило именно «да» и ничего другого, – твёрдо сказал старик, сдвинув седые брови. – Он умел исполнять обещанное…
– Давно вы виделись? – неожиданно спросил я, бесцеремонно уставившись на собеседника.
Старик не отвёл взгляда.
– Игорь исчез в девяносто четвёртом году, в конце лета, – не раздумывая, отчеканил он. – А до этого мы виделись чуть ли не каждую неделю!
– Исчез? – фальшиво удивился я. – Насколько мне известно, Ковалёв тогда уехал в Москву!
Анатолий Илларионович отозвался не сразу, глянув на свои длинные худенькие ладони с тонкой желтоватой кожей.
– Уехал?!.. Навсегда бросив невесту, родственников, друзей?! Без внятных объяснений и без выполнения обязательств?!.. – Колотов неожиданно усмехнулся. – Может, кто-то и способен так поступить. Вот только этого человека точно зовут не Игорь Ковалёв, а как-нибудь иначе!
Я не нашёлся, что возразить и, вместо этого, резко сменил тему разговора:
– Среди ваших учеников когда-нибудь был Александр Гнедин?
Анатолий Илларионович охотно подтвердил этот факт.
– Он тренировался в «Каиссе» несколько лет и уже подростком подавал большие надежды, – старик хорошо помнил Сашу, который стал перворазрядником в неполных пятнадцать. – У Гнедина было нестандартное мышление, и не удивился, если бы к семнадцати годам он стал мастером спорта!
– Этому что-то помешало?
Вместо ответа, Анатолий Илларионович повернулся в сторону окна, словно пытаясь в нём что-то разглядеть.
