— Да, но в музыкальную прессу могли просочиться слухи. Эти люди огромную часть своей жизни проводили на публике.
— Ну, если что-то и было, это держали в строгой тайне, — ответил Темплтон. — Я посмотрел в Сети: в то время группа имела большой успех, они очень неплохо раскрутились. Может, если бы сейчас кто-нибудь покопался, задал правильные вопросы… не знаю… тогда, может, удалось бы что-то найти.
— Попробуй, может быть, тебе удастся разыскать этого Эндерби, а я поговорю со старшим инспектором Бэнксом.
— Есть, шеф, — ответил Темплтон, вставая. — Желаете, чтобы я оставил вам эти дела?
— Пожалуй, — сказала Энни. — Я их посмотрю.
18 сентября 1969 года, четверг
Офис Рика Хейса в Сохо располагался над тратторией на Фрит-стрит, неподалеку от джазового клуба «Ронни Скотт» и всевозможных низкопробных секс-шопов и стрип-клубов. Освежившись эспрессо в итальянском баре на другой стороне улицы, Чедвик вскарабкался по обшарпанной лестнице и постучал в стеклянную дверь, на которой висела табличка «Хейс консерт промоушнз». Из-за двери раздался голос, приглашавший его войти; в комнате он увидел Хейса за столом, заваленным бумагами, рукой он прикрывал телефонную трубку.
— Инспектор. Какой сюрприз! — приветствовал Чедвика Хейс. — Присаживайтесь. Можете минутку обождать? Мне все никак не удается поймать этого парня.
Чедвик вошел, но не сел, а начал бродить по кабинету: по опыту он знал, что подобная практика обычно нервирует людей. Стены были увешаны обрамленными и украшенными автографами снимками, на которых Хейс был сфотографирован с различными рок-звездами; главным образом тут были незнакомые Бэнксу имена: Джимми Хендрикс, Пит Таунсенд, Эрик Клэптон. Шкафчики для документов были забиты папками. Он выдвигал ящики в шкафчике возле окна, когда его высматривания, видимо, обеспокоили Хейса настолько, что тот поспешил раньше времени повесить трубку.
— Что это вы делаете? — осведомился Хейс.
— Просто осматриваюсь.
— Это личные документы.
— Да? — Чедвик уселся. — Знаете, я не большой сторонник того, чтобы сидеть и бездельничать, так что я решил проявить некоторую инициативу.
— У вас есть ордер на обыск?
— Пока нет. А что? Он мне нужен?
— Чтобы смотреть на эти документы — да.
— Ну, вряд ли там найдется что-нибудь для меня интересное. Я пришел сюда вот по какой причине: с того момента, как мы с вами в первый раз встретились, вы мне все время лгали. Я хочу знать почему. Кроме того, я хочу знать, какое отношение вы имеете к убийству Линды Лофтхаус.
— Линды Лофтхаус?
— Не надо со мной играть в детские игры, дружок, — проворчал Чедвик; чем больше он сердился, тем сильнее у него проявлялся акцент жителя Глазго. — Вы все равно проиграете. Это имя жертвы.
— Откуда мне было знать?
— Оно было в газетах.
— Я их не читаю.
— Знаю, в них сплошная ложь, которую фабрикует буржуазия. Мне все равно, читаете вы газеты или нет. Вы видели тело в Бримли. Вы были на месте происшествия еще до того, как прибыл я.
— И что?
— У вас были идеальные условия, чтобы запутать нас и исказить улики. Она была там, лежала мертвая у самых ваших ног, и вы мне говорили, что никогда ее до этого не видели.
— Потом я вам говорил, что, может, и видел ее за сценой. Там толклась масса народу, а я был очень занят.
— Так вы сказали. Позже.
— Ну?
— Существуют два важных факта, которых я тогда не знал и о которых вы могли бы мне сообщить, но не сделали этого.
— Вы меня сбили с толку. О чем вы говорите?
Чедвик стал загибать пальцы:
— Во-первых, вы не сказали, что имя жертвы — Линда Лофтхаус, а во-вторых, вы не сказали, что знали ее гораздо лучше, чем уверяли меня.
Хейс взял со стола резинку для бумаг и стал обертывать ее вокруг своих пожелтевших от никотина пальцев. Он дня два не брился, и его длинные прямые волосы не помешало бы вымыть. На нем были джинсы и красная рубашка без воротничка, сшитая из какой-то тонкой материи.
— Я вам рассказал все, что знал, — заявил он.
— Чушь. Вы мне наврали. Мне пришлось составлять правдивую картину по кусочкам, беседуя с другими. Вы могли бы избавить меня от многих хлопот.
— Это не моя работа — избавлять легавых от хлопот.
— Хватит хипповской трепотни. Вам это не идет. Вы бизнесмен, гнусный лакей капиталистов, как и все мы, и неважно, как вы одеваетесь и насколько часто моетесь. Вы были знакомы с Линдой Лофтхаус через Дэнниса Ноукса, хозяина дома на Бэйсуотер-террас в Лидсе, и через ее двоюродного брата Вика Гривза из группы «Мэд Хэттерс». Кроме того, вы знали и подругу Линды — Таню Хатчисон, девушку, с которой она была на фестивале в Бримли, но вы не потрудились сообщить нам и это, не так ли?
У Хейса отвисла челюсть.
— Кто вам все это рассказал?
— Неважно. Это правда?
— А что, если так?
— Тогда получается, что вы скрыли важную информацию в ходе расследования убийства, а это преступление, дружок.
— Не думал я, что мы уже живем в полицейском государстве.
— Уж поверьте, если бы мы в нем жили, вы бы поняли разницу. Когда вы в первый раз встретились с Линдой Лофтхаус?
Хейс мрачно глянул на Чедвика, продолжая играть резинкой.
— У Дэнниса, — ответил он.
— Когда?
— Ну не знаю. Давно.
— Несколько недель назад? Месяцев? Лет?
— Слушайте, Дэннис — мой старый друг. Когда я бываю в тех местах, я всегда к нему заскакиваю.
— И однажды вы встретили у него Линду?
— Точно. Она тогда жила у Дэнниса.
— Вместе с Дэннисом?
— Ничего подобного. Линда была неприкосновенна.
Похоже, так и было, — если, конечно, Ноукс говорит правду.
— Это было зимой, в конце шестьдесят седьмого — начале шестьдесят восьмого, так?
— Может быть.
— Вы часто ее после этого видели?
— Всего пару раз, знаете.
— Нет, не знаю. Просветите меня.
— Я устраивал несколько концертов «Хэттерс», и на одном из них она была. И у Дэнниса я ее потом встречал, но я не то чтобы знал ее, ну, мы не были особенно близки. Мы просто иногда в одно и то же время были рядом с одной и той же сценой, как и масса всяких других людей.
— Почему же вы лгали, что не знаете ее, если все было так невинно?
— Понятия не имею. Я не хотел в это впутываться. Ваши бы тогда сразу решили, что это сделал я. И потом, когда я стоял с вами там, на этом поле, я каждую минуту терял деньги. Вы не знаете, какой у нас бизнес, как трудно пробиваться…
— Значит, вы солгали, так как подумали, что если вы скажете правду, то я отлучу вас от работы и вы потеряете деньги?
— Точно. Уж это-то вы можете понять?
— О, это я хорошо понимаю, — ответил Чедвик. — Теперь вы говорите на моем языке. Забота о деньгах куда больше присуща людям, чем вам кажется. Чем вы занимались, после того как объявили выступление «Лед Зеппелин» в воскресенье ночью?
— Слушал их программу. Она была потрясающая. Меня просто снесло с катушек.
— Где вы их слушали?
— Поблизости. У меня все еще оставалось много дел. Мы хотели собрать все наши причиндалы и уехать сразу же после концерта, как можно скорее, так что я не мог себе позволить зря тратить время. Но, как выяснилось…
— А где вы их слушали, куда вы пошли? Перед сценой была пресс-зона, отгороженная канатами. Видимо, это было самое лучшее место из всех, откуда можно было смотреть на сцену. Вы пошли туда?
— Нет. Я же сказал, у меня не было времени просто стоять и смотреть. У меня были дела. Там был сущий бардак, знаете. Одни накурились и падали со сцены, другие пытались пробраться поближе, спереди или сзади. Менеджеры требовали оплаты, одни машины загораживали выезд другим, за кем-то приехал лимузин, надо было сдавать аппаратуру и прочее. Слушайте, я же вам говорю, у меня не было времени кого-то убивать, даже если бы я захотел. Я и не убивал. Да какой у меня мог быть мотив, чтобы убить Линду? Она была славная цыпочка. Мне она нравилась. — Он закурил.
— Как я заметил, вы левша, — проговорил Чедвик.
— Да. Ну и что?
— Убийца был левша.
— Как и многие люди.
— У вас есть пружинный нож?
— Вот еще. Они запрещены.
— Что ж, рад, что вы знаете законы.
— Слушайте, мы, закончили? Мне еще надо обзвонить массу народу.
— Я скажу вам, когда мы закончим.
Хейс ощетинился, но промолчал.
— Думаю, вы осознаёте, в какое неприятное положение вы попали, — продолжил Чедвик.
— Да любой бы так поступил на моем месте! В наше время надо быть психом, чтобы делать легавым хоть какие-то уступки, особенно если ты чем-то отличаешься от большинства.
— Но в вашем случае это не сработало, не так ли? Я все равно узнал. Теперь нам осталось только найти одного человека, всего одного человека, который видел, как вы покидали зону за сценой и направлялись в сторону леса, пока выступали «Лед Зеппелин». Вы так в себе уверены, вы думаете, что никто вас не видел? Между прочим, все ваше предыдущее вранье мы раскрыли. Почему бы нам не уличить вас и на этот раз?
