Сара знала, что, когда Джон так упирается, отговаривать его бесполезно.
— Ну ладно… Только, ради бога, осторожнее!
— Да я…
Его телефон замолчал.
Сара позвонила сама, но ответила только голосовая почта. Видимо, аккумулятор у него разрядился окончательно.
Она нажала кнопку отбоя и убрала свой телефон в карман. Было уже около десяти вечера, она устала, и сильно хотелось есть.
Возвращаясь в палату Кэти Джонс, Сара обдумывала новости, которые ей сообщил Джон. Как бы ее порывистый напарник не оказался на линии огня — и с этой Лиззи, и с полицией. Можно было бы посоветоваться со Стивом Маром, но, подумав, она решила, что он все-таки полицейский и по долгу службы обязан сообщить, если Джон ввяжется во что-нибудь криминальное. Нечестно его впутывать.
А вот Родни Митчелл — другое дело…
Но и от этого варианта Сара сразу же отказалась. Он хороший человек, но сейчас ей не хотелось его видеть — начнет болтать о всякой всячине, а у нее совсем не осталось сил говорить о пустяках.
Она вернулась в палату, как раз когда Шарлотта, склонившись над дочерью, целовала ее на прощание. Сара кивнула Дрейку. Сэма поблизости не было, и она с облегчением почувствовала, что Дрейк и Шарлотта нашли общий язык. Им было хорошо вместе: они по-настоящему любили Кэти.
Перед этим Шарлотта помогла сестрам вымыть Кэти и перестелить ей все чистое. Она принесла свежие цветы, чистую хлопчатобумажную пижаму и бледно-голубой махровый халат, чтобы дочь оделась, «когда проснется». В этом она нисколько не сомневалась.
«Джон прав, — думала Сара. — Шарлотта — замечательная женщина».
— Сара, это вы, — улыбнулась Шарлотта. — А мы собираемся уходить.
— Хорошо, — ответила Сара. Заметив на коленях у Дрейка открытый альбом, она бросила взгляд на рисунок: карандашный портрет Кэти, только волосы у нее в полном порядке, без выбритой проплешины. Нарисованная девушка походила на спящего ангела. — Как здорово!
Дрейк застенчиво улыбнулся:
— Для нее. — Он кивнул в сторону Шарлотты. — У нее же нет фотографии… я бы сказал.
Шарлотта ласково улыбнулась в ответ:
— Дома вставлю рисунок в рамку.
Саре было радостно смотреть на них обоих.
— Очень мило с вашей стороны, — заметила она Дрейку.
Он покраснел от смущения.
— Ну что вы! Обычное дело.
— Джон говорил, что вы разрабатываете эскизы украшений. Но я и не подозревала, что вы такой хороший художник.
— Да, разрабатываю, хотя я бы не прочь только рисовать и писать красками в свое удовольствие, но Иоланда… — Он замолчал, внимательно разглядывая свои руки.
— Иоланда хочет, чтобы вы продолжали заниматься украшениями?
— Да… Мы так договорились.
— Понимаю, — чуть слышно проговорила Сара.
— Пойдем, Дрейк, — сказала Шарлотта, собирая вещи. — Пора домой. Я устрою тебя в комнате, где когда-то жила Кэти. Ты любишь свиные котлетки? Пюре из бобов? Или, может, картошку с подливкой?
Дрейк смотрел на нее во все глаза, будто ему предлагают пищу богов.
— Люблю! — восторженно ответил он.
— Худенький ты какой — кожа да кости.
Он уже почти сложил папку и вдруг торопливо снова открыл ее.
— Что случилось? — спросила Сара.
— Это для Джона. Тогда я не знал, отдать ему или нет.
— Что это?
— Внешность.
— В смысле?
Пролистав весь альбом, Дрейк нашел нужную страницу, вырвал ее и протянул Саре:
— Вот.
Это был набросок мужского лица. И хотя его нарисовал Дрейк, Сара сразу поняла, что она видит перед собой убийцу. Дрейк уловил ненависть, зловещий блеск в его глазах и сумел все это передать так точно и убедительно, что листок было страшно брать в руки.
— Кто это, Дрейк?
— Несколько недель назад он пытался забраться к нам в дом.
— Когда?
— Я плохо запоминаю числа.
— Кэти уже жила у вас?
— Да.
— В полицию заявляли?
— Кэти сказала, не надо.
— Почему?
— Не знаю. Только она просила не заявлять, я и не стал.
Через несколько минут Сара распрощалась с Шарлоттой и Дрейком и пошла к своей машине, по дороге пробуя дозвониться до Джона. Надо было добраться до факса и переслать ему рисунок. Она отправилась в офис.
Уилли оставил машину на улице, довольно далеко от дома. Он глянул на часы и поиграл мускулами. Надо убедиться, можно ли пробраться в дом через заднюю дверь. По затихшей улице он дошел до дома Сары, поднялся по ступенькам к передней двери и сделал вид, что звонит в звонок. Яростно залаял Сумо, и Уилли ухмыльнулся: одна проблема уже решена.
Оглянувшись через плечо, он проверил, нет ли кого поблизости, затем, пригнувшись, двинулся вдоль забора. Нырнув на боковую дорожку, он тщательно осмотрел дверь: она оказалась старая и местами подгнившая. Он справится с ней в два приема.
Он вернулся к машине и, сев на водительское место, захлопнул дверь.
— Ну и зачем она тебе? — раздался голос сзади.
На Уэксфорд-стрит было тихо. Сара оставила «манту» на тротуаре и вышла. Она заперла машину и потянулась, отметив, как больно ноют усталые мышцы спины. Казалось, этот день никогда не кончится.
Она отперла входную дверь и поднялась к себе — мимо пиратской радиостанции, где ночной диджей крутил клубные шлягеры. У двери Родни она заторопилась: из-под нее пробивался свет — значит, Родни либо работал, либо пил, но сейчас ей было не до него.
Она спешила к себе.
Дверь их офиса была открыта — кто-то грубо отжал замок.
Сара замерла на месте. Чтобы защититься от мести банды Йорка, после того как в нее стреляли, Джон укрепил замок. Это какая же сила нужна, чтобы вскрыть такую дверь? И что ей теперь делать? А вдруг тот, кто забрался в офис, все еще там? Внутри было темно и тихо, но это ничего не значит. Может, там, дожидаясь ее, затаился Вик.
Но если он решил устроить ей сюрприз, зачем ломать дверь?
Сара сжала кулаки. Она порядком разозлилась — оттого, что кто-то сломал ее дверь, и оттого, что она стоит как вкопанная на лестнице и боится войти. Она вынула мобильник, набрала службу спасения, но не нажала на кнопку вызова. Медленно, замирая от каждого шороха, она приблизилась к двери, распахнула ее, включила свет и ахнула.
В помещении царил полный разгром.
От компьютеров осталась груда искореженных обломков. На стенах красные брызги, окно разбито стулом. Стол Джона лежал перевернутый набок. К счастью, ящики были заперты, и на них почему-то не покусились. Ее стол сдвинули с места, на ковре блестели пятна разлитой краски. Не пожалели даже чайник.
Офис детективного агентства «КвиК» разнесли в щепки.
Не в силах больше сдерживаться, Сара издала продолжительный вопль, в котором смешалось все — ярость, горе, гнев.
В ответ послышался другой звук — сдавленный стон откуда-то из-за стола Джона.
Сара вздрогнула и уже повернулась к двери, чтобы убежать, но что-то ее остановило. Держась за косяк, она прислушалась, не обращая внимания на слезы, катившиеся по щекам.
Стон повторился.
Она осторожно пересекла комнату и заглянула сверху через крышку перевернутого стола. Из-под него торчала рука и тощие ноги в серых брюках, веснушчатую кожу густо покрывали рыжие волосы.
— Боже, Родни!
Сара забежала за стол и опустилась на колени. Родни лежал на спине, наполовину прижатый столом. Его лицо было все в синяках и порезах, нос, похоже, сломан, губы порваны в трех местах. Он опять застонал.
— О господи! Родни! Господи, ты… не шевелись, пожалуйста, у тебя могут быть сильные повреждения. Держись, ладно? — Говоря это, она убрала какие-то щепки и осколки с его груди и вытерла со лба кровь.
Родни открыл глаза и невидящим взглядом посмотрел на нее:
— Сара… он…
— Род, молчи. Я сейчас позвоню, тебе помогут. Потерпи секундочку…
Она нажала на вызов и, связавшись со службой спасения, попросила срочно прислать «скорую». Убедившись, что диспетчер правильно записал адрес, она отключилась и повернулась к Родни. Он снова потерял сознание. Сара взяла его за запястье и облегченно вздохнула, нащупав пульс.
— Род, я сейчас попробую убрать с тебя стол. Я его подниму, и тебе станет легче, может, и вообще ничего не почувствуешь. А потом приедет «скорая», и тебя приведут в порядок. Будешь как новенький!
Почти в истерике она что-то безудержно говорила, говорила и говорила, но, по крайней мере, теперь ей было не до слез и некогда было прыгать из окна от отчаяния.
Она приподняла стол — он оказался не очень тяжелым — и стала осторожно отодвигать его. Интересно, почему Родни сам давно не спихнул его? Может, у него сотрясение или…
Родни закричал так оглушительно, что Сара чуть не уронила стол.
— Вот и все, Родни! Все в порядке. Теперь ты свободен. — Она все-таки удержала стол, но от страха сердце по-прежнему колотилось как бешеное. — Ну, вот и все…
