Родни закричал так оглушительно, что Сара чуть не уронила стол.
— Вот и все, Родни! Все в порядке. Теперь ты свободен. — Она все-таки удержала стол, но от страха сердце по-прежнему колотилось как бешеное. — Ну, вот и все…
И тут она увидела его ногу.
— О господи!
Голень у Родни была сломана. Осколок кости прорвал штанину, теперь всю мокрую насквозь от крови, и торчал наружу.
Она отвернулась и, чтобы не разрыдаться, сунула в рот кулак. Излюбленный прием Вика. Он учился тайскому боксу и частенько хвастался, что сломать человеку голень — плевое дело. Чтобы лишить его возможности двигаться.
— Ой, Родни! — Сара опустилась рядом с ним на колени. Он снова открыл глаза, но от невыносимой боли его зубы были судорожно сжаты и весь лоб покрывал холодный пот. — Помощь уже в пути. Ты только держись, ладно?
Родни потянулся правой рукой к груди.
— Что такое? Род, постарайся не шевелиться, — произнесла она, глотая слезы. — Чего ты хочешь?
Его длинные, тонкие, перепачканные в крови пальцы все-таки дотянулись до кармана, и он вынул сложенный листок. Из последних сил он прижал его к груди Сары.
Сара развернула его и прочла:
«Если сегодня в полночь ты не встретишься со мной, пеняй на себя. Во что я превратил этого чувака — пустяки по сравнению с тем, как я расправлюсь с тобой и твоим семейством. Не вздумай выключить телефон. В.»
Сара убрала записку в карман.
— Прости меня, Родни!
Но тот отвел взгляд и, когда она наклонилась, чтобы вытереть с его лица слезы, отвернулся совсем.
— Родни, послушай, — продолжила Сара, — я его найду. Пожалуйста, не говори полицейским об этой записке, ладно? Если вмешается полиция, нам всем конец. Я сама справлюсь. — Слезы бежали у нее по лицу. — Просто скажи, вспугнул вора или грабителя там. Род, я тебе обещаю, я этого так не оставлю!
Родни закрыл глаза. Сара не знала, то ли он снова потерял сознание, то ли ему просто было невыносимо видеть ее.
Так она и оставалась рядом с ним — держала его за руку и плакала, пока не приехала «скорая».
Потом, когда Родни увезли и она скормила полиции смехотворную сказочку о недовольных клиентах, Сара вытерла слезы и поклялась, что сегодня она больше плакать не будет.
Она забыла послать Джону рисунок Дрейка.
После того как два такси его не взяли — водители попросту отказывались везти его, — Джону волей-неволей пришлось воспользоваться машиной д'Анджело, чтобы вернуться к себе в отель «Четыре сезона». Восемь раз он сбивался с пути, а когда наконец добрался до нужного района, древняя машина Гарри издала последний выхлоп — и все: бензин закончился. Джону ничего не оставалось, как бросить ее на улице.
Он вышел, оставив ключи в замке зажигания, — может, тогда будущие угонщики не искалечат машину. Джон ласково посмотрел на нее и похлопал по крыше. Он очень хорошо относился к старым машинам, а особенно к старым машинам в отличном состоянии.
Остаток пути до отеля он прошел пешком, не обращая внимания на подозрительно-удивленные взгляды прохожих, и поднялся на пятый этаж, в свой номер. Едва закрыв за собой дверь, он принялся стаскивать с себя одежду. Его уже здорово тошнило от запаха д'Анджело, и хотя эти джинсы были у него наиболее приличными, Джон засунул их вместе с остальной одеждой в мешок для мусора и плотно его закрыл.
Потом он бросился в душ и начал тереть себя мочалкой, чуть не сдирая кожу до крови. Затем он намылился и снова хорошенько потер себя мочалкой. И почистил в душе зубы, стараясь не думать, какая зараза успела расплодиться в ванной д'Анджело.
Отмывшись насколько возможно, Джон вышел из ванной, принял болеутоляющее и перебинтовал ногу. Из дорожной сумки он извлек свою вчерашнюю одежду. Футболка была вся в пятнах, а на порванных джинсах засохла его кровь. Поморщившись, он оделся — ничего другого у него не было.
Затем он позвонил с гостиничного телефона Саре, но у нее было занято. Тогда он связался с администратором, проверяя, нет ли для него сообщений. Ничего не было. И наконец он сделал еще один, на этот раз анонимный, звонок — в полицию и намекнул о печальной участи Гарри д'Анджело. Он не мог допустить, чтобы труп и дальше оставался в квартире.
Проделав все это, Джон с чувством исполненного долга еще раз перелистал досье, собранное Гарри.
Элизабет Шелдон, Уолтер Хоган, грек. Все трое связаны с похищением Кэти — в этом он не сомневался. Загвоздка в том, что у него нет доказательств причастности Элизабет Шелдон к смерти Хогана, Фрэнка, грека и Гарри д'Анджело. Джону подумалось, что он не удивится, если, приехав к Элизабет Шелдон, обнаружит ее труп в холле ее же собственного дома. В общем-то, к этому все и шло.
Но это досье ни в коем случае нельзя оставлять на виду. Он вложил в папку и свои записи и решил на время оставить ее у администратора. Случись что с ним, пусть все передадут Саре.
Дорога до Ричмонда заняла почти целый час. Таксист, время от времени бросавший на него подозрительные взгляды, явно обрадовался, когда наконец Джон, терпеливо дождавшись заполненной квитанции, вручил ему несколько смятых купюр. Вообще-то, пассажир выглядел настоящим бродягой. Швейцар в «Четырех сезонах» глазам своим не поверил, когда этот оборванец поймал такси. Джон еле сдержался и не сказал, что надо было тому пообщаться со своим сменщиком, который работал днем, тогда бы не таращился.
Выйдя из такси, Джон подождал, пока машина уедет в ночь, и повернулся к дому.
Его взгляду предстал дорогой особняк в лучших традициях георгианского стиля, расположенный в глубине старого сада. Воплощенная мечта тех, кто за всю жизнь не сможет себе позволить ничего подобного. В окне на втором этаже горел свет. Едва Джон ступил на дорожку, как его ослепила световая сигнализация. Он поморгал, подождал, пока глаза привыкнут, и поднялся по каменным ступеням к входной двери.
Здесь он пригладил волосы и нажал на кнопку звонка.
Через минуту в холле зажегся свет. Послышалось позвякивание дверной цепочки, стук засова, и наконец дверь открылась. Миниатюрная женщина, одетая во все черное, выглянула наружу.
— Вам кого? — спросила она.
— Извините, что так поздно. Я ищу миссис Элизабет Шелдон.
— Тогда вы нашли ее.
Джон улыбнулся. Конечно, если сделать скидку на современную одежду и дополнительные десять фунтов веса, она словно сошла с фотографии, которую прислала Сара. Да, сейчас она старше, волосы чуть светлее, но, в сущности, она мало изменилась.
Женщина вопросительно смотрела на него. Небольшой, хорошо очерченный рот, от сине-зеленых глаз разбегаются лучики морщинок. Настороженный умный взгляд.
— А вы, собственно, кто?
— Джон Квигли, частный детектив.
— Вот как? — Казалось, это ее совсем не смутило.
— Не возражаете, если мы пройдем в дом?
— Только сначала скажите зачем.
— Я хотел бы поговорить с вами о Кэти Джонс. Скорее всего, вы знаете ее под именем Кэти Тодд.
— Тодд? Как же, знаю, это дочка Фрэнка. — Она впустила его в дом и провела в строго обставленную гостиную. — Вы нашли ее?
— Да. — Джон сел на жесткий стул, стоявший рядом с пустой птичьей клеткой.
— Слава богу! Отличная новость для старины Фрэнка! — Она села на такой же стул напротив, так близко, что их колени почти соприкасались.
— Фрэнка убили. — При этих словах она просто онемела. — Зарезали.
— Не верю.
— Увы, это правда. Он умер у меня на глазах. — Джон опустил взгляд на свои руки, а когда снова поднял его, Элизабет Шелдон уже сидела с мокрым от слез лицом.
Джон в смущении поерзал на стуле. Он, конечно, не мог предугадать, как она отреагирует на его слова, но и такого тоже не ожидал. К тому же от вида плачущей женщины ему делалось не по себе. Он смущенно погладил ее по плечу.
— Бедный Фрэнк, — наконец выговорила она.
— Да… успокойтесь, что ж теперь. Я сочувствую вашему горю.
— Вы знали его? — Подняв голову, она шмыгнула носом. — Такой хороший был человек.
— Близко мы не были знакомы, — не стал кривить душой Джон. — Так, встречались несколько раз.
— Ох, беда-то какая! Какой удар! Пожалуйста, скажите хотя бы, что он не сильно страдал!
— Все случилось очень быстро, — ответил Джон, вспоминая, как Фрэнк от боли скрипел окровавленными зубами. — А вы были хорошо знакомы с ним?
— Да… то есть с ним и с Сэди… это его жена… мы были знакомы много лет. Сэди, она была мне как сестра. — И она опять заплакала.
Джон снова погладил ее по плечу.
В конце концов она взяла себя в руки.
— Простите, для меня это такое потрясение!
Джон прокашлялся и выпрямил спину.
— Видите ли, миссис Шелдон…
— Пожалуйста, называйте меня Лиззи. Меня все так зовут, только зеленщик обращается «миссис Шелдон».
Джон сухо улыбнулся:
