это тебя так угораздило?
— Просто упал.
— Ты спрашивал сестру Доминику о той Моран.
О той Моран… Внутри Квирка что-то перевернулось, словно он стоял на палубе попавшего в шторм корабля.
— Да, — осторожно проговорил он, — о Долли Моран. Вы ее знали?
— И старая карга сказала, что никогда о ней не слышала! — девушка усмехнулась — сморщила аккуратный нос пуговкой и оскалилась. — Вот так дела, Моран ведь раз в две недели являлась сюда за младенцами.
Квирк поглубже вдохнул и достал сигареты. Мэй-зи впилась в них голодным взглядом.
— Дай одну!
Сигарету она держала неловко, щепотью, и когда Квирк щелкнул зажигалкой, наклонилась к огню.
— Так Долли Моран являлась сюда за младенцами? — осторожно уточнил Квирк.
В утреннем тумане дым сигарет казался темносиним.
— Ага, чтобы потом отправить в Америку. — Девушка помрачнела: — Только моего они не получат!
Так вот что в ней изменилось — живот вырос!
— А когда у вас срок? — спросил Квирк.
Девушка снова сморщила нос и по-заячьи подняла верхнюю губу.
— Какой срок?
— Ну, когда малыш родится?
— А-а… — Девушка пожала плечами и потупилась. — Скоро. — Потом она заглянула ему прямо в лицо, бледно-зеленые глаза вспыхнули. — Тебе-то что?
Квирк посмотрел через ее плечо на серый двор: много ли ему удастся вытянуть из этой девушки?
— Они заберут вашего малыша? — спросил он голосом благодетеля, которые периодически появлялись в Каррикли, интересовались, как мальчики питаются, как укрепляют тело и часто ли причащаются.
— Черта с два! — снова фыркнула Мэйзи.
Ну вот, обмануть ее удалось не больше, чем благодетелям — самого его в детстве.
— Как вы сюда попали? — спросил Квирк.
— Папа отослал! — ответила девушка, с жалостью взглянув на Квирка.
Можно подумать, этот печальный факт должны знать все!
— Зачем?
— Хотел от меня избавиться, чтобы лишнего не наговорила.
— Лишнего о чем?
— Так, ни о чем, — глядя в пустоту, отозвалась девушка.
— А отец ребенка? — Девушка покачала головой, и Квирк понял, что промахнулся. Следовало немедленно исправить положение. — Вы не хотите отдавать малыша… Что собираетесь делать?
— Бежать! У меня и деньги отложены…
Серый халат, мужские ботинки без шнурков, покрасневшие от холода ноги, натруженные руки с ободранными костяшками — Квирк едва не задохнулся от жалости. Он попытался представить себе побег этой девушки, но перед мысленным взором вставали кадры викторианской мелодрамы — молодая закутанная в шаль женщина с лицом отверженной бредет по разбитой дороге, прижимая к груди драгоценный сверток, а с дерева за ней следит малиновка. В реальности ее ждет почтовое судно и арендованная комната в английской глуши. Хотя до этого вряд ли дойдет: девушке и за ворота прачечной не выбраться.
Квирк хотел заговорить, но девушка предостерегающе подняла руку, склонила голову набок и прислушалась. Где-то рядом скрипнула и захлопнулась дверь. Раз — девушка умело стряхнула обкуренный кончик сигареты, спрятала бычок в карман халата и развернулась, чтобы уйти.
— Подождите! — вскинулся Квирк. — В чем дело? Чего вы боитесь?
— Забоишься тут, — мрачно отозвалась девушка. — Видели бы вы их!
— Кого их? Кого их, Мэри?
— Мэйзи! — От ее взгляда повеяло холодом.
— Да-да, Мэйзи, извините! — Квирк стукнул себя по лбу и снова оглядел двор. — Видите? Никого нет, — проговорил он с отчаянием.
Увы, поздно, Мэйзи уже отворачивалась.
— Здесь всегда кто-то есть, — парировала она. Опять скрипнула невидимая дверь: на сей раз ее открывали, и Мэйзи замерла, как бегун на старте. Квирк протянул ей сигареты. Мэйзи смерила его холодным, мрачным, едва ли не презрительным взглядом, сунула сигареты в карман и исчезла.
Горы манили Квирка. Каждый день во время прогулок он с тоской на них смотрел. Казалось, они совсем рядом, за мостом на Лисон-стрит, покрытые снегом, словно парящие над землей. Сара предложила свозить его и однажды приехала за ним на «ягуаре» Мэла с кожаной обивкой салона, по мнению Квирка, пахнущем, как владелец машины — тонко, но по-медицински резко. Сара вела «ягуар» с нервной сосредоточенностью — уперлась спиной в сиденье, словно отодвинувшись от руля, который держала за верхнюю четверть так, что руки едва не соприкасались. Когда поворачивала налево, ее выбившиеся пряди касались щеки Квирка, обжигая, как оголенные провода. Сара молчала, явно о чем-то размышляя, и Квирк сидел как на иголках. По телефону она объявила, что им нужно поговорить. Она расскажет то, что ей известно о таинственных делах Мэла? Сейчас Квирк не сомневался: она в курсе, она разоблачила мужа, или Мэл сам не выдержал и признался. Квирку ничего слушать не хотелось — только не от нее! — не хотелось сочувствовать, держать за руку, смотреть в глаза, говорить, как много она для него значит. Хватит нежных рукопожатий, томных взглядов и признаний — все это в прошлом. Сара тоже в прошлом, он спрятался от нее в темной пещере, наподобие той, в которую не раз и не два она тщетно его приглашала.
Они проехали Эннискери и Гленкри. Болотистые участки еще дремали под снегом, а на склоны уже выпустили новорожденных ягнят, крошечные, совершенно беспомощные комочки черно-белой шерсти с куцыми, безостановочно виляющими хвостиками. Даже сквозь окна «Ягуара» с резиновыми уплотнителями слышалось их тоненькое блеяние. Горные дороги расчистили, но кое-где еще блестел черный лед. На крутом повороте у узкого каменного моста машину занесло. «Ягуар» оказался упрямее осла — выровнять корпус удалось лишь за мостом, с парапетом которого левый брызговик разминулся буквально на пару дюймов. Сара остановилась у обочины, закрыла глаза и прижалась лбом к рулю, аккурат между руками.
Мы что-то сломали? — шепотом спросила она.
— Нет, — ответил Квирк. — Если бы сломали, то непременно бы почувствовали.
— Слава богу! — хрипло засмеялась Сара. — Драгоценная машина Мэла отделалась легким испугом.
Сара вытащила ключ из зажигания, — остывающий двигатель застрекотал. Вскоре несильный порывистый ветер засвистел в передней решетке и забренчал ржавой колючей проволокой, натянутой вдоль дороги. Сара откинулась на спинку сиденья и, не открыв глаз, запрокинула голову. Ее лицо казалось совершенно бескровным, и вряд ли причина была только в опасной ситуации на мосту. Квирк заволновался сильнее, да еще нога заболела то ли из-за разреженного горного воздуха, то ли потому что от самого города пришлось сидеть неподвижно. Он предложил прогуляться. Сара засомневалась, по силам ли ему прогулка, но Квирк возмутился, разумеется, мол, по силам! Он тут же распахнул дверцу и, чертыхаясь, опустил больную ноту на землю.
Они попали на пологий склон, у основания которого лежало озеро, сейчас похожее на разбитое зеркало. Рядом невысокий, заснеженный холм словно жался к земле в страхе перед темно-серым небом. Колтуны шерсти пристали к колючей проволоке и трепетали на
