мечи или тем более алебарды, вот топор или кусок рельса – это еще возможно.
В это время позади Саши раздались шаги.
– Что случилось?
Оказывается, это приковыляли папа с Колей и Василисой. Причем папа поддерживал Василису, а Василиса, в свою очередь, держала Колю, который иначе без посторонней поддержки свалился бы на пол.
– Где она? – страдальчески морщась и держась за голову, спросил он.
– Она?
– Эта чокнутая, с которой я дрался, пока ваш папенька меня по голове не приласкал.
– Ты хочешь сказать, что на Василису напала женщина?
– Баба.
– Ты уверен?
– Что же я, бабу от мужика не отличу? Хоть впотьмах, хоть при дневном свете, я бабу всегда узнаю. Так что не сомневайся, с бабой я дрался. Ох и сильная же! Да вы сами посмотрите, если мне не верите.
Все трое вышли во двор и столпились возле поверженной преступницы. Она все еще была без сознания, старая кочерга знала свое дело.
Коля первым снял с лица женщины темный чулок, и все дружно ахнули:
– Свекровушка!
– Мама Михаила!
– Глафира Андреевна!
А Коля только открыл рот, но так и не придумал, что бы ему сказать подходящее к данному случаю.
– Выходит, тебя мамуля в законе прикончить пыталась. Вот дела! И чем же ты ей так насолила, Василиса?
Все трое стояли и не знали, что им и сказать.
Первой пришла в себя Василиса:
– Надо вызывать полицию. Ничего не поделаешь.
– Неужели на родню донос писать станешь? – поразился Коля.
– Родня она мне бывшая. С Михаилом – ее сыном – я давно разведена.
– Бывших мужей, как и бывших свекровей, не бывает.
– Она никогда меня не любила, – растерянно произнесла Василиса. – Но чтобы убить?.. Зачем ей это?
Вопрос повис в воздухе.
Полиция приехала на вызов довольно быстро, пришедшую в чувство Глафиру Андреевну забрали. Вина ее была неоспорима, других доказательств не требовалось. Своей бывшей невестке и ее друзьям старуха не пожелала сказать ни одного слова, только злобно зыркала на них глазами, словно прикидывая, справится ли она с таким количеством врагов.
После того как забрали убийцу, девушки обнаружили, что Коля тоже куда-то исчез. Впрочем, вместе с ним Василиса обнаружила исчезновение бутылки джина, который был у нее припасен в мини-баре на случай вечеринки. И тайна исчезновения Коли стала более или менее понятна.
К удивлению Саши, на вызов приехали только полицейские из местного отдела полиции. Милорадова с ними не было. Да и эти полицейские долго возиться не стали, погрузили преступницу и уехали, пообещав, что Василису вызовут завтра на допрос.
При виде полиции бабка немного оттаяла и соизволила заговорить, но единственное, что она произнесла, было:
– Мой сын ничего не знает, он ни в чем не виноват.
Эту фразу она твердила на разные лады, иногда тихо, иногда громче, иногда и вовсе принимаясь кричать.
Когда они уехали, стало как-то даже пусто и удивительно тихо.
– Ну, раз так, то и мы с тобой домой пойдем, – сказал папа, делая приглашающий жест дочери.
Но Саша предпочла остаться с Василисой.
– Как ты не понимаешь, нам с ней есть о чем поговорить. Мы столько пережили вместе, пока ты там спал!
– Я все понимаю. Но тогда я пойду? Досыпать?
– Иди. Ты нам будешь только мешать.
– Тогда я побежал, – обрадовался папа. – Ты уж не обижайся, Василиса, но диван у тебя сильно продавленный. Спать на нем сплошное мучение.
– То-то ты так сильно храпел.
– Это оттого, что сначала не мог долго уснуть.
И папа убежал к своему любимому ортопедическому матрасу и к маме, которая была куда соблазнительней старых диванных подушек.
Оставшись одни, подруги сначала попили чаю, потом выпили чаю с коньяком, затем просто коньяка, а после поняли, что спать им совершенно не хочется. Было уже почти утро, светало, ложиться спать было просто глупо.
– Я все думаю, зачем старуха хотела меня убить? – произнесла Василиса. – Неужели только потому, что я развелась с ее сыном?
– А ты позвони ему и спроси.
Но эта идея Василису как-то не вдохновила. Разговаривать с Михаилом ей явно не хотелось. Вместо этого она предпочла поболтать с Сашей:
– И знаешь, что меня еще удивляет?
– Что?
– Соседи.
– А что с соседями-то не так? Их не видно и не слышно.
– Вот в том-то и дело! Вот это меня и удивляет, – сказала Василиса. – Посуди сама, мы гонялись за Глафирой, потом она упала из окна, затем мы обсуждали, кто это такая, и удивлялись, все это сопровождалось громкими звуками и даже иногда криками.
– Да и полицейские, когда приехали, отнюдь не старались соблюсти идеальную тишину.
– Вот именно! – подхватила Василиса. – Логично, если бы кто-нибудь из соседей выглянул и поинтересовался, какого у нас тут происходит. Но ведь нет же никого!
– Может, их и впрямь нет? Уехали?
– Да нет, тут они были. Вечером я их видела.
– Вечером видела, а потом ушли.
– И потом они были. И свет у них горел допоздна.
– Пойдем спросим, – предложила Саша, – чего это они так?
– Нет, неудобно… Хотя и странно.
И тут раздался стук в дверь.
Василиса подошла ближе и спросила:
– Кто там?
– Михаил, – раздался тихий и вкрадчивый голос, – моя мама у тебя?
– Нет. Уже нет.
– Впусти меня. – Голос мужчины звучал почти жалобно. – Нам с тобой нужно о многом поговорить.
Василиса сделала Саше знак рукой, приказывая девушке скрыться. Но Саша прежде, чем отправиться в укрытие в шкаф, взяла так полюбившуюся ей кочергу. Отчего-то полицейские не обратили должного внимания на нее и не захотели взять вместе со старой преступницей и эту замечательную вещь.
Но сейчас Саша была этому только рада. Кочерга привычно легла ей в руку, охладив горящую кожу и придав уверенности в собственных силах. Казалось, что через этот металл проходит энергия многих и многих поколений женщин, усмирявших своих недругов с помощью этой прекрасной кочерги.
Саша затаилась в шкафу, готовая в любой момент прийти на выручку Василисе.
Получилось очень удачно, пара стояла так, что через крохотную щелочку в приоткрытой двери Саше были прекрасно видны они оба. Но пока что необходимости в ее помощи не было, Михаил вел себя примерно.
– Васенька, душа моя, – сладко запел он, – ты бы только знала, как я скучаю по тебе, по нашим дням и особенно ночам.
– Кстати, о ночах… Твоя мама пыталась меня задушить сегодня ночью.
– Мама?
– Мама.
– Тебя?
– Меня.
– Но зачем бы ей это понадобилось?
– Об этом я как раз и хотела спросить у тебя. Ты не знаешь?
Но вместо ответа Михаил ударился
