хотелось вдаваться в детали, потому что это означало фактически рассказать об обстоятельствах гибели Стива. Она не хотела утаивать от Мэдисон информацию – просто думала, что не нужно рассказывать об этом прямо сейчас. Лучше было подождать, пока они окажутся вне опасности, желательно за стенами полицейского участка, в окружении офицеров с пистолетами.
Хотя в фильмах ужасов от офицеров полиции обычно мало толку. Их постоянно убивают или ранят, или они просто не верят жертвам, которые рассказывают о серийных убийцах.
Нет, надо прекратить рассуждать так, будто они попали в фильм. Это реальная жизнь. Нужно просто вести себя нормально, действовать разумно, логично: найти дорогу, остановить попутную машину, обратиться в полицию. Как только Элли и Мэдисон вернутся в дом в сопровождении полиции, будет уже безразлично, поверили им или нет. Полицейские своими глазами увидят тела Кэм и Стива и поймут, что все это – правда.
– Но не тело Брэда, – пробормотала Элли.
– Что? – переспросила Мэдисон. По лицу у нее текли слезы. Она не всхлипывала, не рыдала вслух, почти не отставала от Элли. Но все еще плакала, сама не замечая этого, и цеплялась за рукав Элли, как ребенок, который держится за руку матери, чтобы не потеряться в толпе.
– Не Брэда, – повторила Элли. – Что, черт побери, случилось с Брэдом? Он ушел из дома среди ночи один или его действительно кто-то похитил? Он заодно с убийцей или нет?
– Я не могу поверить в то, что он убил Кэм или позволил кому-то убить ее, – шмыгнула носом Мэдисон. – Не могу поверить в это, и все.
– Как сказала Рэнди в «Крике», «любой дурак найдет, за что ему убить свою девушку», – возразила Элли. – И потом, я всегда считала, что Брэд рано или поздно сделает с Кэм что-нибудь плохое. Это было понятно по тому, как он с ней разговаривал, как он с ней обращался.
– Кэм бросила бы его, – сказала Мэдисон. Элли отметила про себя, что Мэдисон не стала возражать насчет оценки характера Брэда. Видимо, она чувствовала то же самое, что и Элли, чувствовала в нем зло, хотя и не задумывалась об этом.
– Может быть, – ответила Элли. Она знала, как легко женщине притвориться, что ничего плохого не происходит, поверить мужчине, который уверяет в том, что такое больше никогда не случится. Она много лет наблюдала за своей матерью и отчимом, между которыми раз за разом происходили одни и те же сцены. Но не собиралась говорить об этом Мэдисон. Она никогда, никому не об этом не рассказывала.
– Мне кажется, Брэд без проблем пошел бы на убийство Кэм, если бы это принесло ему какую-нибудь выгоду.
– Но какую выгоду? – пролепетала Мэдисон. Она с трудом выговаривала слова, и Элли поняла, что она держит себя в руках из последних сил. – Зачем ему было ее убивать? Если он не хотел больше с ней встречаться, мог просто расстаться с ней, как поступают все нормальные люди. Нормальный человек не будет убивать свою девушку только потому, что она ему надоела.
– Может, он так развлекается, – пробормотала Элли. – Откуда мне знать? Я знаю только то, что сюда привез нас именно он, а потом исчез. Господи, эта дорога когда-нибудь кончится или нет? Шума шоссе все еще не слышно.
Элли замерла, но Мэдисон остановилась не сразу. Она споткнулась о собственные ноги, ухватилась за руку Элли, чтобы не упасть.
– Я тоже ничего не слышу, – сказала она. – А что, если шоссе намного дальше, чем мы думаем? То есть я хочу сказать, что все мы спали всю дорогу и проснулись только около дома.
– Все, кроме Брэда, – пробормотала Элли. Если бы только она могла понять, какова роль Брэда во всем этом! Он был виноват в смерти Кэм и Стива, она знала это.
Ты хочешь, чтобы он был «плохим парнем», потому что он тебе с самого начала не понравился.
Элли смотрела на дорогу, протянувшуюся перед ними до самого горизонта. Она была совершенно прямой, с обеих сторон высился густой лес. Впереди на дороге не было никакого движения, из леса не доносилось ни звука: ни шуршания животных в траве, ни пения птиц.
– Как может дорога быть такой прямой и ровной? – вслух удивилась Элли.
Мэдисон в недоумении нахмурилась, потом пожала плечами.
– Какая разница?
– В лесу таких не бывает, вот в чем дело. На лесной дороге должны быть ямы, колеи, камни, кроме того, они извилистые, потому что их прокладывали двести или триста лет назад. Проселочные дороги не бывают ровными, прямыми и ухоженными.
Потому что дорога действительно была ухоженной – Элли поняла это только сейчас. Она видела следы грабель или какого-то похожего инструмента на обочине. Она подвела Мэдисон к краю и показала на следы.
– Ну и что? – спросила Мэдисон. Она по-прежнему беззвучно плакала, хотя слез было уже меньше. – Не понимаю, почему это кажется тебе таким важным. Я думала, мы убегаем от психа, который хочет нас убить. Кто-то из управления ремонта дорог, или как оно там называется, приехал и разровнял землю. Ведь это же их работа, так? Содержать дороги в порядке?
– Ну да, только они занимаются содержанием и ремонтом автомобильных дорог. А это не автомобильная дорога. Скорее всего, она даже не отмечена на карте округа. Это просто проезд, который ведет к одному-единственному дому, там, в лесу. Так зачем кому-то приезжать сюда и разравнивать землю? И вообще, почему эта дорога такая прямая и ровная?
Мэдисон покачала головой, и Элли стало ясно, что до нее не доходит, что она никак не поймет, почему ее подруга озабочена состоянием дороги.
Она испытывала неопределенную тревогу, причину которой сама не могла бы объяснить. Ей почему-то казалось очень важным то, что дорога была прямой, как стрела, а сухая земля была аккуратно «приглажена» граблями. Все это укрепляло ее в мысли о том, что события этих двух дней были инсценировкой, хотя она и не понимала целей этой инсценировки.
Элли снова подняла голову и посмотрела на небо, на свет, который отличался от обычного солнечного света. Она подумала об аккуратной дороге, о шкафах из необструганных досок, об отсутствии мух и комаров и других мелочах. Она попробовала воздух на вкус, не ощутила ничего, и тогда все стало понятно.
– Мы внутри, – воскликнула Элли, упала на колени и принялась разгребать землю руками.
– Ты что делаешь? – ахнула Мэдисон. – Элли, ты что, свихнулась?
– Мы вовсе не на природе и не в лесу, – говорила Элли. – Мы внутри какого-то огромного, я не знаю… какого-то огромного склада или крытого парка. Все это декорации.
– Декорации для чего?
– Я не знаю, – рявкнула
