Элли и услышала в собственном голосе раздражение, недовольство, желание получить ответы на вопросы, понять. – Я не знаю, зачем Брэд привез нас сюда, не знаю, почему убили Стива и Кэм…
– Убили Стива? – повторила Мэдисон, и ее голос сорвался на крик. – Стива убили, и ты ничего мне не сказала?
– …но все это заранее подстроено с какой-то целью. Мы словно актеры в пьесе, только никто не давал нам роль. Как на съемках фильма «Ведьма из Блэр: Курсовая с того света» или что-то типа того. В том фильме у актеров не было четкого сценария, и режиссеры, вообще говоря, просто издевались над ними. Но никто не погиб. Никто не умер. Не так, как здесь. Не так, как мы. Так что нет, это все-таки не похоже на «Ведьму из Блэр».
– Стив умер, а ты болтаешь о каком-то гребаном фильме ужасов? Да что с тобой такое? Какая же ты бессердечная! – Из глаз Мэдисон снова полились крупные слезы.
Элли не была бессердечной. Просто она никогда не поддавалась эмоциям, если перед ней была проблема, требующая решения. И сейчас ее мозг был занят загадкой «леса». Она хотела утешить Мэдисон, искренне хотела. Но этот импульс оказался слабее другого, того, который заставил рыть землю, царапать ее пальцами. И она остановилась только после того, как нашла то, что ожидала найти.
– Бетон, – торжествующе воскликнула она, смахивая остатки земли, чтобы Мэдисон могла его увидеть. – Смотри. Бетон.
– И что? – всхлипывала Мэдисон, вытирая слезы. – Стив умер. Мне плевать, что под этой дорогой есть еще дорога.
– Для того чтобы строить дороги, бетон не используется, по крайней мере для таких, – объяснила Элли. – Это не асфальтовая дорога. Это доказывает, что мы не в лесу. Мы находимся внутри какого-то огромного сооружения.
– Я не понимаю, – сказала Мэдисон. Наконец она отвлеклась от Стива, и слова Элли дошли до ее сознания. – Мы что, в фильме, что ли? Как ты сказала – вроде «Ведьмы из Блэр»?
– Нет, я не думаю, что мы в фильме.
– Тогда что это? Игра? Как в том старом кино с Майклом Дугласом [19], где он думал, что вокруг него какой-то заговор, что у него хотят отнять деньги, убить его, а на самом деле все эти люди были актерами, и это был дурацкий подарок на день рождения от его брата или что-то типа того?
Элли уставилась на Мэдисон.
– Игра. Большая игра.
– Я всегда думала, что это хреновый подарок – терроризировать собственного брата, но в конце все улыбались, так что, наверное, все хорошо кончилось? По крайней мере, я что-то такое помню.
– Мэд! Это гениально! Игра. Мы играем в какую-то игру – на выживание.
– Что, правда? Ты думаешь, я сказала что-то гениальное?
– Ну да, – нахмурилась Элли. – А почему бы мне так не думать?
– Не знаю, – пожала плечами Мэдисон. – Ты считаешь нас тупыми и вообще всех, кроме себя.
– Я так не считаю, – механически ответила Элли, но знала, что это неправда. Да, она смотрела на остальных свысока, да, она считала почти всех окружающих тупицами. – Ну хорошо, допустим, я так думаю. Часто. Прости.
Мэдисон покачала головой.
– Да не за что извиняться, ведь ты на самом деле умнее меня.
– Но это не означает, что ты глупа. Мне очень жаль, что я тебя обидела.
– Мы не всегда были хорошими подругами, а? – сказала Мэдисон. – Я знаю, что мы с Кэм часто портили тебе настроение потому, что ты не хотела все время болтаться по вечеринкам.
– Тогда давай станем лучше, – предложила Элли и вытянула руку, чтобы Мэдисон смогла зацепиться мизинцем за ее мизинец, как это делают маленькие дети, когда мирятся.
Мэдисон улыбнулась сквозь слезы.
– Мир.
Они сцепили мизинцы, потом прижали большие пальцы и, разжав руки, посмотрели на участок дороги, расчищенный Элли.
– Значит, игра? – спросила Мэдисон. – Но кто затеял эту игру? И это значит, что Кэм и Стив на самом деле живы, что их не убили, что все это не по-настоящему, как в том фильме?
Элли вспомнила тот момент, когда убийца шагнул в комнату, снова увидела фонтан артериальной крови, хлещущей из раны на горле Стива.
– Все по-настоящему, – мрачно ответила она. – Если нас здесь убьют, у нас не будет кнопки сброса.
– Ты думаешь, это организовал Брэд, да?
– Похоже на то, – ответила Элли. Она стояла лицом к Мэдисон, подбоченившись. – Итак, как ты думаешь, что мы должны сделать?..
Мэдисон выпучила глаза и вскрикнула:
– Элли, нет!
В следующее мгновение Элли лежала на земле – Мэдисон толкнула ее изо всех сил. А потом на землю рухнула и Мэдисон. Слева на шее у нее алела рана, лужа крови расплывалась в пыли, рот открылся, но из него не вырвалось ни звука.
Элли перекатилась и увидела человека, того самого, который подкрался к ней сзади, пока она размышляла о чертовой дороге, и теперь Мэдисон была мертва, мертва, как Стив, и мертва, как Кэм, и Элли знала, что сейчас тоже умрет, если не поднимет задницу с земли и не попытается спастись.
Человек стоял над ней, и она увидела, что он надел маску, черную полумаску, как у Одинокого рейнджера [20]. Элли засмеялась бы над этой глупостью, только сейчас ей было не до смеха – внимание было поглощено ножом, который он держал в руке. Элли видела, как блестят его глаза, и этот блеск говорил, что он получает удовольствие от происходящего, что он хочет насладиться ее страхом, дать ей почувствовать, что она совершенно одна.
Элли несколько секунд обдумывала свои шансы.
Она бросилась на него с земли, пригнувшись, как футболист, толкающий по полю силовые сани.
Он не ожидал этого, и, толкнув его плечом в солнечное сплетение, Элли услышала, как воздух со свистом выходит из его легких. Он рухнул на спину, нож вылетел из его пальцев и упал на дорогу.
Прежде чем он успел понять, что произошло, Элли с силой наступила ему на яйца.
И снова она услышала сдавленный вздох – но на этот раз он резко втянул воздух, как делает человек, испытывающий сильную боль. Он прижал руки к паху, а Элли бросилась к ножу, подняла его (не думай о том, что на нем кровь Мэдисон, не думай об этом, не думай не думай не думай) и побежала в лес.
Она слышала хриплый голос врага:
– Я тебя убью, сука! Ты меня слышала? Я тебя убью, к чертовой матери!
«Сначала догони», – подумала Элли. Она никогда в жизни не бегала так быстро. Она знала, что если остановится, то ей придет конец – это будет очередная унизительная смерть в
