Тот послушно подошел, слегка виляя хвостом.
Я напряглась.
Мужчина взял мою руку и поднес ее к голове волка. Она была теплой, покрытой густой жесткой шерстью.
– Это вы его так выдрессировали, – спокойно ответила я, гладя волка по голове.
Мужчина отступил в сторону.
– Я отойду, а вы продолжайте гладить его.
Я была напряжена, как пружина. Вдруг это хитрый шаг со стороны нашего противника. Однако в глубине души, чисто интуитивно, я не ощущала опасности от этого зверя. Моя рука расслабилась, и волк, видимо, почуял это, потому что сразу подался носом в мою ладонь и даже лизнул ее. Вот уж не ожидала таких нежностей от хищника.
Нет, это, несомненно, был не тот волк, который на нас напал. Тот был более хищный, поджарый, более худой и какой-то неухоженный. Этот же волк лоснился густой шерстью, был упитан и добр, словно выдрессированный домашний пес. К тому же того волка я ранила сюрикеном в заднюю лапу. А у этого зверя я никаких ран не заметила.
– Видите, – с гордостью ответил хозяин. – Разве может такой добряк кого-то загрызть?
– Где вы его нашли? – спросил Алексей.
– Он найденыш. Случайно подобрал его в лесу в том году. Ему чуть больше года. Видимо, с матерью-волчицей что-то случилось, а волчата остались. Были ли еще волчата – точно не знаю. Но если и были, то точно не выжили.
Охотник подошел к своему «найденышу», потрепал его по холке и, глянув на нас, произнес:
– Предлагаю двинуться в сторону дома. А то скоро стемнеет.
* * *
Семен Копытин оказался вовсе не таким страшным человеком, каким казался. Почему-то он вызвал у меня доверие. И волк у него хороший – от кабана нас спас – и ласковый – потому что человеческой крови не испробовал, иначе бы не позволил себя гладить.
Семен уверенно шел впереди нас изведанными им тропами, мы же плелись следом. В дерюжном мешке он нес того самого убитого на охоте кабана. Правда, прежде чем он запихал свою добычу в мешок, я его кое о чем попросила.
– Хорошая вещь, жалко оставлять, – сказала я и вытащила свой сюрикен из плотной кожи, предварительно распоров ее своим охотничьим ножом.
Охотник Семен с удивлением смотрел на мои действия.
– Я, видимо, отстал от жизни, – произнес он, – это какой-то особый вид оружия? Вы охотница?
– У каждого охотника свои секреты, – загадочно ответила я и спрятала сюрикен.
После этого мужчина явно проникся ко мне уважением, и поэтому весь путь до поселка мы спокойно и продуктивно общались.
– Значит, вы считаете, что смерть Сергея не случайна? – спросил он и тут же сам себе ответил: – Вы знаете, у меня тоже были мысли, что все это неспроста.
– Что вас натолкнуло на такие мысли?
– Евгения, я всю жизнь прожил в этих местах! Да меня тут каждое дерево помнит, каждая тропинка на болоте знает. Разве что твой отец лучше меня здесь ориентировался, – он посмотрел в сторону Алексея. – И ни разу за все время ни один волк не нападал на человека.
– Значит, это не случайно? – встревоженно спросил Алексей. – Кто-то натравил волка на моего отца? Но как это возможно сделать?
Семен какое-то время молчал, продолжая идти по узкой тропинке. Мы уже почти подходили к поселку. Чуть в стороне виднелась лесопилка. Смеркалось.
– Я вам вот что скажу, – мужчина приостановился. – Такого зверя можно воспитать по-разному, – он кивнул в сторону Серого, который ютился рядом, далеко не убегая. – Я вот из своего сделал послушного верного пса и хорошего охотника. Также он отличный сторож, дом сторожит. Но ведь из этого хищника можно сделать и убийцу…
– Но… Как? – ошарашенно спросил Алексей.
– Мне сложно сказать. Могу лишь предположить, как охотник и как человек, который хорошо знает дикую природу. Я думаю, что есть еще один волк, и, возможно, он брат моего Серого. Но это всего лишь предположение. И воспитывали этого волка именно как убийцу.
– Господи, – проговорил Алексей, – вы сейчас страшные вещи рассказываете. Это получается, что тот волк попробовал человеческой крови?
– Не обязательно, – мужчина призадумался. – Хотя тот волк уже крови попробовал. Извини… Так вот, возможно, имеет место быть некий раздражитель, который и вызывает у зверя инстинкт охоты.
Меня на миг посетила одна мысль, словно вспышка, но я не стала ее озвучивать. Надо для начала во всем убедиться.
– И вот еще что, – словно спохватился Семен и снова приостановился. – Я кое-что вспомнил. Все в голове вертелось, думаю, надо рассказать. И вот только сейчас вспомнил. Не знаю, имеет ли это отношение к делу, но все же… Ты, парень, ничего не слышал о вашем родовом проклятии?
Алексей, явно не ожидавший такого вопроса, стушевался и вытаращил глаза.
– Не-ет, – протянул он. – Что еще за проклятие?
– Это скорее наша местная легенда, правда, мало кто об этом знает и мало кто помнит. У нас тут про многих всякие сказки любят придумывать. Но я вот вспомнил. Мне об этом несколько лет назад бабка Зоя рассказывала. Она все про всех знает и всякие байки любит травить.
– Я уже готов поверить во что угодно! Рассказывайте!
Мы отошли чуть в сторонку, Семен скинул с себя ношу, сел на пенек и поведал нам интересную историю.
– Твой прадед, получается, еще в конце аж девятнадцатого века поссорился с одной женщиной, жившей на окраине леса. Ведьмой она слыла, поэтому односельчане уговаривали твоего прадеда с ней не связываться. Но он был мужик смелый, любил лезть на рожон, прям как твой отец, поэтому повздорил он с той ведьмой. Из-за собаки они поругались. Мол, пес задрал ее цыплят. Мужчина наотрез отказался возмещать ущерб, так как считал себя невиновным. Тогда ведьма якобы прокляла его семью и навела порчу.
– Подождите, – перебил его Алексей, – мне что-то подобное рассказывала моя бабушка, папина мама, еще в детстве. Я правда, уже ничего не помню, но вспомнил, что прадеда звали Макар и что у него заболели жена и дочь, и потом они умерли от непонятной хвори.
– Верно, – кивнул
