Ознакомительная версия.
Это примерно как если бы трое здоровых мужиков бежали друг за дружкой через трамвайные пути, каждый споткнулся бы на одном и том же месте, все попадали, поразбивали себе головы и тут же померли. Действительно, трудно представить, а ведь было же! Вот и судебные медики утверждали, что в организмах умерших были обнаружены следы солей таллия. Такая странная штука – сама как сахарный песок, и ни вкуса, ни запаха. И всякий раз врачи опаздывали, то есть появлялись тогда, когда было уже слишком поздно. Примерно как в случае с Инной Александровной Осинцевой. Один к одному…
А еще одна особенность прямо без всяких сомнений указывала на единый почерк убийцы: во всех случаях эксперты не сумели обнаружить посуды, из которой могли есть или пить жертвы. Опять-таки как в случае с Осинцевой. Будто с собой уносил ее убийца.
Но с Инной, если судить по показаниям Андрея Репина, «работал» Григорий Носов. Однако слова словами, все это надо еще доказывать. Защитник станет утверждать, что Андрей просто оболгал своего двоюродного брата, и все. Поди опровергни! Причин-то навалом!
И значит, первым делом надо искать следы. Поднимать все прошлые дела, оставшиеся нераскрытыми или списанными на несчастный случай, и раскручивать по новой.
Рассуждая дальше, Филя был уверен, что если бы эту проклятую соль таллия, которой пользовались Носовы, где-то и хранили, то, конечно, не в офисе «Феникса», и не в «Станице», и уж во всяком случае не в «Московии». А где? Если ею привыкли пользоваться? У себя дома? В квартире Носова-старшего? Исключено, он не станет так рисковать. В квартире Носова-младшего – на Новослободской, что неподалеку от отца? Тоже вряд ли. Слишком опасно. Но даже если бы в одном из этих мест и хранили, то после довольно решительных действий адвоката Гордеева улика была бы немедленно ими ликвидирована. Так вот, рассуждал Филя, а нет ли еще какого-нибудь тайного места, где могли бы храниться не только ядовитые вещества, но и, к примеру, оружие, которое в определенный момент использовалось по назначению? Ведь Аваков-то был убит. И хотя убийцу, как обычно, не нашли, оружие было брошено рядом с трупом. В подъезде дома, на первой же лестничной площадке. Классическое заказное убийство, ни у кого не было сомнения.
Точно так же, с пулей в затылке, упал в реку Филимонов. Вместе с машиной. Сброшен, по сути.
Ну а об исчезновении Донченко и говорить нечего: вывезли куда-нибудь подальше в лес, пристрелили и закопали.
Странно другое: почему-то никому не пришло в голову сопоставить все эти акции и нащупать единую нить – общий почерк. Который в конечном счете определялся фактом появления нового хозяина – единого во всех случаях.
Правда, все это хорошо видно теперь, когда появилась информация, позволившая связать все случаи воедино. Ведь в свое время они расследовались разными прокуратурами, разными людьми. А время – только вспомнить – было ж такое, что практически все происходящее легко списывалось на выросшие словно грибы после теплого дождя организованные преступные группировки. И где уж было с ними бороться-то, если даже само название – аббревиатура ОПГ – было далеко не в почете среди правоохранителей? Не было и не могло у нас быть организованной преступности!..
Однако пора вернуться от общих слов к конкретному делу! – таким вот решительным образом остановил себя Филя, добившись от Юлии Марковны неожиданного для него признания и полагая, что действовать теперь придется стремительно и не надеясь ни на какие официальные службы.
Свои отношения, даже свое знакомство с Юлией, Агеев не только не афишировал, но проявлял максимум осторожности при каждом свидании. Он же знал, чем все это может кончиться буквально в одночасье. А Юлия, по его мнению, тоже понимала, во что влипла – и в связи с Носовым-старшим, и, естественно, с Филей, – и рисковать своим здоровьем тоже не хотела. Поэтому появлялся он у нее поздно ночью, когда уследить было просто невозможно, а исчезал, пока все соседи, да и пожилая консьержка, крепко спали. Кассетка давно перекочевала к Юлии и по настоятельному совету Фили была тут же уничтожена. О копии же позаботился сам Филя. Таким образом, он как бы освободил женщину от своей власти. Но оказалось, что еще больше привлек. И не он так решил, а сама Юлия, которая теперь в буквальном смысле не давала покоя его мобильнику, слава богу звоня, по настоянию опять же Фили, не со своих, а с соседних аппаратов. То, что и ее телефоны теперь прослушивались, Филя знал твердо, знакомясь с записями вечерних переговоров господина Носова-старшего.
Этот старый мерзавец, иначе его для себя уже и не называл Агеев, несколько раз (значит – не случайность) обзывал в разговорах Юлию «этой проблядушкой». Интересно было бы знать, с кем конкретно он говорил о Юлии, но Носов никогда фамилий, имен и даже кличек не называл в телефонных переговорах. Однако создавалось впечатление, что абоненты были близкими ему людьми, то есть теми, кто полностью был в курсе дел. Поминали ее, как правило, снисходительно и без всякого уважения. В общем-то плевать, но Филю что-то в этом все-таки обижало.
Как он понимал, никакой, конечно, шлюхой там или даже просто легко доступной бабой Юля не была, ей однозначно не хватало в жизни регулярного мужика, вот чего. Всю жизнь ее окружали и, естественно, пользовались по мере нужды ею люди много старше. А тот же Гришка, о чем рассказала Лидия, был скорее исключением, чем правилом. И теперь, встречаясь с Филей, Юлия Марковна уже не изображала из себя сексуальную хищницу, а становилась нормальной – мягкой и щедрой бабой, которая расслаблялась с превеликим удовольствием и умела при этом быть благодарной. А это совсем немало. Потому у Фили появлялось все больше аргументов вывести эту женщину из игры вообще. Потому и охранял он ее по мере сил. По ночам, как правило, когда женщины особенно беззащитны.
Итак, вдвоем с Самохой они вошли во двор и свернули налево, к первому же подъезду. На них были надеты черно-желтые форменные куртки с надписями по спинам «Газификация», в руках обычные рабочие чемоданчики.
В доме стояли газовые, а не электрические плиты, на что указывала желтая труба, проложенная вдоль фасада дома и уходящая во двор, где и разветвлялась по подъездам.
Пока Филя обследовал стыки труб уже в самом слабоосвещенном подъезде, Самоха осматривал нужную дверь на предмет всякого рода сюрпризов в виде тайной сигнализации и прочих заморочек. Похоже, никаких особых секретов здесь не имелось, но сама дверь была сейфовой. Соответственно и замки. Впрочем, для специалиста они не проблема. Хуже оказалось другое – за первой дверью находилась вторая, такая же. Но вот она точно стояла на сигнализации, проводка от которой уходила внутрь квартиры, а не наружу, как это делается обычно.
Времени в наличии имелось чрезвычайно мало – в любую минуту на лестничной площадке мог появиться кто-нибудь из жильцов – и тогда придется объясняться. Впрочем, тут надо отдать должное уже Филе. Он постарался предусмотреть подобную ситуацию. И в чемоданчик Самохи был положен газовый баллончик, который включался поворотом вентиля. Если бы кто спросил, что тут нужно господам газовикам, Самоха мог просто машинально нагнуться к замочной скважине, одновременно повернув вентиль, и позволить любопытному принюхаться: ведь пахнет газом! Вы что ж, хотите, чтоб ваш дом взлетел на воздух?
Сложно, конечно, но пока будешь искать другой, более правдоподобный вариант, уйдет драгоценная возможность пошарить в пустой квартире. Где, судя по слою пыли между дверями, давно никто не был.
Если сигнализация питается от электросети, то проще всего вырубить вообще свет в квартире – так подумал Самохин и решительно подошел к электрощиту на лестничной площадке. Риск, конечно, но и другого выхода тоже пока не находилось. Короче, Самоха решился, щелкнул общим выключателем на всю квартиру и принялся за новый замок.
Еще через пять минут сыщики, аккуратно закрыв за собой обе двери, вошли в давно покинутое жилье. Целлофановые боты на ногах, разумеется, оставляли следы на пыльном паркете, но для их уничтожения уже теперь в Филином чемоданчике имелся специальный пылераспылитель.
Новоявленные богатые идиоты, насмотревшись по телевизору зарубежных детективов и усвоив исключительно вершки «криминальных секретов», не придумывали ничего лучше, чем просто подражать банальным образцам. Поэтому особо и искать каких-то супер-пупер-секретов тоже не приходилось. Сыщики для начала просто прошлись по трехкомнатной, бедноватой мебелью квартире, прикидывая, где могут находиться тайники, если таковые здесь имелись.
Вообще-то говоря, в аналогичных случаях, прежде чем начинать обыск, неплохо бы знать заранее, что ты хочешь найти. Агеев с Самохиным, отправляясь на операцию, имели в виду две цели: яд и оружие.
Оружие, к примеру, можно спрятать в том же диване, в коробе для белья. Но лишь в случае, если ты твердо уверен, что посторонние в твое жилье не проникнут. А если не уверен? Тогда надо прятать там, где уж точно искать не станут. Но тайник должен быть достаточно большим. Здесь первый этаж. Под полом – подвал. Если там нет специально отгороженного помещения, значит, нет и тайника.
Ознакомительная версия.
