спрашиваете, значит, в чем-то подозреваете.
– И все же, где он сейчас может находиться? Может, позвоните ему? Поможете следствию?
Семеренко ничего не оставалось, как набрать номер своего брата. Он нашел в телефонной книжке его имя и позвонил. «Абонент недоступен», – вежливо ответил женский голос.
– По крайней мере, я попытался, – развел он руками.
– Другого номера нет? – спросил Кирьянов.
– Только этот.
– А номер Филиппа у вас есть?
Ректор набрал и его, но ответ был такой же.
– У них есть недвижимость в пределах Тарасова? Может, домик в деревенской глуши? – спросил Кирьянов.
– Насколько я знаю, за пределами города у них нет ничего.
– А как же дом в Климовке? – поинтересовалась я. – Он записан на вашего сына, но, со слов Матвея, там хозяйничают ваш брат и племянник.
В этот момент в кабинет зашла длинноногая блондинка-секретарша.
– Кирилл Владимирович, через полчаса у вас заседание в Академии наук. Водитель уже внизу, ждет, – писклявым голоском произнесла она.
– Спасибо, Ирочка. Простите, мне пора, – обратился он к нам.
– И вы не ответите на вопрос? – напомнила я ему.
– Отвечать нечего. Я ничего не знаю. Если у вас больше ко мне нет вопросов, то прошу, – он показал нам на выход.
– Думаю, вопросы будут чуть позже. Оставайтесь в городе, – предупредил его Кирьянов.
Уже когда мы сидели в машине, Володе позвонили из больницы и рассказали, что Ваня пришел в сознание. Параллельно с этим звонком со мной связалась Инна Николаевна. Она сообщила, что Лизе стало лучше. Ее перевели в отдельную палату. Но состояние Марины вызывает у врачей серьезное опасение.
– Ей будут делать операцию. У Марины что-то с легкими и с почками. Сейчас ее готовят к операции.
– Мы приедем через час, чтобы поговорить с Лизой.
Когда мы подъехали в больницу, Марина была уже на операции. Лиза лежала в одноместной палате, у входа в которую дежурил полицейский.
Навстречу нам попался Витя, выходивший оттуда.
– Как она? – спросили мы его прежде, чем зайти внутрь. – Ее можно допросить?
– Она еще слаба, только начала потихоньку кушать и говорить, – ответил врач. – Но по большей части она еще спит. Действие тех лекарств, которые она принимала, пока не прошло окончательно.
– Вить, нас интересует ее психическое состояние. Готова ли она рассказать, что с ней произошло, – уточнила я у него. – К тому же время идет. Нужно поймать тех, кто с ней это сделал.
– Ее психика сейчас непредсказуема. Поэтому не могу ручаться за то, что она вам все сразу расскажет. С ней с завтрашнего дня должен начать работать психотерапевт. Попробуйте поспрашивать ее, но только очень аккуратно. Вдруг повезет и она готова что-то рассказать.
– Вов, позволь мне поговорить с ней. Боюсь, что она мужчинам не станет доверять в связи с последними событиями.
– Предлагаю разделиться. Я опрошу Ваню, а ты тут поговори, – сказал Кирьянов.
Я заглянула в палату. Лиза не спала. Инна Николаевна поила ее чаем.
– Простите, я, наверное, не вовремя?
– Да что вы. Заходите. Она покушала. Десять ложек супа из наваристого куриного бульона и целую печеньку съела. Доктор сказал кушать понемногу, но часто, – начала рассказывать мне Инна. – Вы, наверное, хотите с ней поговорить?
– Да, было бы неплохо, если бы Лиза уделила мне немного времени, – ответила я и посмотрела на девушку.
Лиза с недоверием взглянула сначала на меня, потом на мать.
– Доченька, ей можно доверять, – Инна Николаевна подошла ко мне и приобняла. – Это она нашла тебя. Поговори с ней.
– Но я ничего не помню, – еле слышно произнесла Лиза.
– Совсем ничего? Как ты оказалась там? Что случилось семь лет назад?
– Сколько лет?
– Семь. Тебе не говорили?
– Нет, – она отрицательно помотала головой.
– Ты помнишь кого-то из тех, кто там был? Кто-то знакомый тебе?
– Я ничего не помню, простите. Получается, что я забыла семь лет своей жизни? – на Лизу было жалко смотреть.
– Лиза, ты помнишь Матвея Семеренко? Он был твоим однокурсником.
– Я помню Матвея. Мы с ним какое-то время встречались. Прости, мама, что я вам не говорила об этом. Возможно, если бы вы знали, то смогли бы уберечь меня от ошибок.
– Ты о чем, доченька? – Инна Николаевна схватилась за сердце.
– Сейчас, наверное, бессмысленно что-то скрывать. Мам, я была беременна от Матвея. Но я собиралась избавиться от ребенка.
Инна Николаевна выронила чашку из рук.
– Матвей знал об этом? – спросила я.
– Да. И это было нашим общим решением. Мы оба были слишком молоды, и становиться родителями не входило в наши планы.
– Вы расстались?
– Да, мы поняли, что больше не сможем быть вместе.
– Ты тогда еще была беременной?
– Да. Но Матвей оплатил процедуру. Но я так и не успела это сделать. Дальше ничего не помню.
– Матвей мог похитить тебя?
Лиза замолчала и задумчиво смотрела в сторону окна.
– Вот вы меня сейчас спросили, и я кое-что вспомнила. Помню, как в тот день мы с Мариной были в кабинете ректора. Она ведь работала там, да?
– Да, она подрабатывала в его приемной. И что вы там делали?
– Не могу вам сказать. Но помню, что потом мы сели в машину Матвея. И он нас куда-то повез. В машине играла музыка, и мы о чем-то разговаривали. Дальше все как в тумане, к сожалению. Простите, я хочу отдохнуть.
– Да, конечно. Если что-то вспомнишь, дай знать.
Я вышла из палаты. В коридоре меня уже ждал Кирьянов, дремавший в кресле у окошка. Я слегка похлопала его по плечу. Он вздрогнул и, увидев меня, поднялся с кресла.
– Не сплю, просто, пока тебя ждал, видимо, задремал. Ну что? Какие новости? – спросил он.
Я передала ему в подробностях наш разговор с Лизой. Новые факты их отношений с Матвеем заставили меня по-другому взглянуть на ее похищение. Может быть, незапланированная беременность девушки не понравилась его отцу? И, возможно, в тот день Лиза рассказала
