задержания, – говорил не сам её непосредственный начальник, а его руководитель. Звонок был крайне серьёзного характера.
Зои вздохнула.
– Да, сэр.
– А потом Вы выяснили, что этот человек невиновен, я правильно понимаю?
Не было никакого смысла отрицать этот факт, или пытаться предъявить какую-то аргументацию.
– Да, сэр.
– Почему я до сих пор не вижу Вашего отчёта у себя на столе? Почему эту информацию мне предоставляет кто-то другой?
– Мы только что закончили допрос подозреваемого, сэр. Я возвращаюсь, чтобы написать отчёт.
– Это неприемлемая ошибка, специальный агент Прайм. На карту поставлена репутация Бюро. В нынешней политической обстановке, мы не можем позволить нашим агентам разгуливать и стрелять в тех, в кого им заблагорассудится.
– Я приношу свои извинения, сэр, – сказала Зои, делая вдох, чтобы приготовиться объясниться, но момент был упущен.
– Ещё одна ошибка в этом деле, и Вашей карьере конец, Прайм. У Вас и так уже два ошибочных ареста, один их которых произошёл с применением оружия. Ещё одно, и я отстраню Вас от работы. И Вашу напарницу тоже.
Взгляд Зои устремился на Шелли.
– Специальный агент Роуз не имеет к этому никакого отношения…
– Я уверен, что так и есть, но вы работаете, как одна команда, и, я надеюсь, Вы сможете исправить ситуацию. Новичок легко отделается. Я возлагаю на Вас ответственность за раскрытие этого дела, как на старшего агента, Прайм. Если всё полечит к чертям, это будет на Вашей совести. Вы меня поняли?
Зои смочила губы. Был только один приемлемый ответ.
– Так точно, сэр.
Связь прервалась, Зои больше не слышала в трубке никаких звуков, и спрятала телефон обратно в карман.
– Ничего хорошего? – сочувственно поморщилась Шелли.
– Нам нужно вернуться в нашу комнату для допросов. У нас есть всего один день до того, как он снова нападёт… настоящий убийца, – Зои потёрла лоб, пытаясь избавиться от сильной головной боли, и направилась по извилистым коридорам больницы к выходу.
Когда они прошли мимо полицейских, направляющихся в палату Брэдшоу, чтобы опросить его, Зои не могла не заметить недовольных выражений их лиц. Они явно были разочарованы тем, какой оборот принял сегодняшний вечер, и их недовольство, по-видимому, было направлено на двух конкретных агентов ФБР.
– Мы просто допустили ошибку, – сказала Шелли, великодушно разделяя с Зои вину, пока размашистыми шагами пыталась не отставать от напарницы. – Мы поймаем его. Теперь мы знаем его схему. Просто в этот раз мы что-то упустили. В следующий раз мы этого не допустим.
Зои хотела бы разделять уверенность Шелли. Но правда заключалась в том, что она облажалась, и не знала, что именно сделала не так. И если она допустит ещё одну ошибку, то на карту поставлена теперь не только её карьера, но и жизнь ни в чём не виновного человека.
Она снова достала мобильный, сделав последний звонок в местную полицию. У неё в голове что-то щёлкнуло, и сейчас она поняла, что именно. Осознание того, что убийца всё ещё на свободе, заставило её действовать быстро.
– Здравствуйте! Мне нужно, чтобы Вы немедленно отправили патруль обратно на ярмарку. Человек, которого мы арестовали – это не наш убийца. Есть вероятность, что он приехал позже, и мы упустили его.
– Вероятность? – даже по телефону голос шефа полиции прозвучал скептически.
– Это срочный приказ, – сказала ему Зои, желая, чтобы он просто сделал так, как она сказала. – На карту поставлены жизни людей. Отправьте туда патруль сейчас же.
Он ехал, практически не смотря вперёд, глядя в зеркало заднего вида на мигающие огни, и опустил окно, чтобы прислушиваться к полицейским сиренам. Холодный воздух льющийся через окно подобно волнам, был единственным, что удерживало его разум в настоящем моменте. Ощущение этого холодного потока было для него пощёчиной, которая постоянно возвращала его в реальность и не давала разбить машину.
Без этого он мог утратить связь с миром. Он чувствовал себя настолько потерянным, насколько потерянной могла стать для него вся его схема, теперь, когда у него не было возможности завершить её.
Что ему оставалось делать?
Он потерпел неудачу – по крайней мере, скоро потерпит её. Ночь ещё не подошла к концу, но копы знают, где его искать. Им было известно, где он планирует совершить следующее убийство. Всё было кончено. И как ему быть сейчас, чтобы закончить схему?
Включив сигнал поворота, он остановился на обочине дороги, и упёрся лбом в руль. Неужели всё так и закончится – теперь, когда игра почти подошла к концу, когда он практически завершил свою миссию?
Он выпрямился, осознав одну вещь. Они совершили арест, не так ли? Он видел, как та девушка из ФБР нацелилась и выстрелила, а затем сбежались полицейские, чтобы задержать того другого мужчину и забрать его с собой. Когда он выезжал с парковки, то видел в зеркале заднего вида, как они держали его, что-то крича.
А если они осуществили арест, возможно, они подумали, что уже поймали убийцу. Что подозреваемый во всех убийствах находится у них под стражей, и все в безопасности.
И если они на самом деле так подумали, то больше не стали бы утруждать охрану проверять территорию ярмарки.
Удерживая в голове эту новую мысль, он снова завёл машину и развернулся в обратную сторону, возвращаясь к ярмарке. Может быть, у него всё ещё был шанс. Несмотря ни на что, возможно, он всё ещё может обратить события этой ночи в свою пользу.
Если ему это удастся, то схема ему непременно на это укажет.
Несмотря на нарастающее волнение, бурлящее в его крови, и вновь обретённую надежду, он держал руль крепко и уверенно. Мужчина всю дорогу соблюдал ограничение скорости, несмотря на то, что больше не было никаких признаков присутствия представителей правоохранительных органов на дороге. Он будет сохранять спокойствие и держать себя в руках. Будет приближаться осторожно и не торопиться, предварительно не обдумав каждый собственный шаг.
Когда он добрался до того места, где машины были припаркованы группой – когда он выезжал с парковки и сделал вывод, что это были полицейские под прикрытием – то увидел, что больше вокруг никого не было. Он сбросил скорость, заехал на траву, растущую у дороги, и выключил двигатель. Если его здесь застанут, и кто-то станет задавать ему вопросы, он может просто сказать, что ему стало плохо. Что он остановился, чтобы отдышаться и подождать, пока пройдёт боль в животе.
Но никого не было, и по прошествии нескольких минут он начал чувствовать себя увереннее, так как никто за
