и ушел.
Стас нагло улыбался и цедил слова.
– Мне хотелось съездить ему по роже, – зачем-то признался Виталий.
Черт… ему действительно не с кем посоветоваться, кроме Лады. Не с женой же…
Раньше была еще Вика, но теперь ее нет.
– Стас был в курсе того, что произошло в Новинске, они с Викой тогда встречались. Летом он увидел тебя в кипрском банке, потом узнал тебя рядом с Машей на фотках у Викиной тети, он помогал тете оформить книгу. Решил, что ты киллер и Машин отец тебе заплатил.
– Я понять не мог, какого черта он к банку прицепился… – покачал головой Виталий. – Думал, подозревает меня в мелкой коррупции. На крупную моя должность не тянет.
– Виталий, думай! Если Вику убили не случайные грабители…
– Думаю! – поморщился Виталий. – Что мне еще остается…
Лада помедлила, пошла к двери.
В висках продолжало стучать.
У двери она остановилась.
– Университетский профессор мог сам сделать взрывное устройство?
– Мог, – устало кивнул он. – Владимир Борисович был отличным инженером.
Дверь закрылась.
Виталий нашел в столе пачку аспирина, проглотил таблетку. Аспирин валялся с незапамятных времен и наверняка имел сомнительный срок годности, но ничего другого для гудящей головы он сделать не мог.
* * *
Егор подъехал, когда основная масса сотрудников покидала офисы. Ждать переполненного лифта Лада не стала, спустилась пешком. Села в машину и уткнулась лбом Егору в плечо. Под щекой чувствовались крепкие мышцы, она слегка о них потерлась.
– Мне нужно съездить в Новинск, – поцеловав Ладу в волосы, шепнул Егор. – Отвезу тебя домой и съезжу, ладно?
– Зачем? – Лада оторвалась от его плеча.
– Нужно – Егор улыбнулся и снова ее поцеловал. На этот раз в лоб.
– Егор! – Ей решительно не нравилось, что он собрался куда-то уехать.
– Мне нужно кое с кем поговорить. Потом вернусь.
У него были ласковые и даже немного виноватые глаза, но она поняла, что спорить бесполезно. Он поедет по своим делам, сколько бы она ни обижалась.
Удивительно, но Ладе даже это в нем нравилось.
– Возьми меня с собой, – жалобно попросила она.
– Тебе же завтра на работу. А мы можем всю ночь проездить. – Он потрепал ее по волосам.
– Ничего, – успокоила Лада. – Одну ночь я могу не поспать.
Егор озадаченно покачал головой, засмеялся и тронул машину.
– Вику застрелили во дворе в половине одиннадцатого, – сворачивая к МКАДу заговорил он. – Уже стемнело. Пистолет был с глушителем, выстрела никто не слышал. И время было подходящее, дети уже не гуляли, собачники тоже.
– Как ты это узнал?
– Я же говорил, у меня в полиции есть контакты.
– Что полицейские думают?
– Работают.
Машин впереди было много. Они выбрали не лучшее время для выезда из города.
– Я разговаривала с Ульяной, – вздохнула Лада. – Вика весь день вместе с ней была в квартире тети.
– Разговаривала по телефону? – напрягся Егор.
– Нет, – призналась Лада. – Я к ней съездила. То есть к Ольге Васильевне.
– Черт возьми! – взорвался он. – Я же велел тебе сидеть на работе и никуда не лезть!
Злым Лада его еще не видела. Он ей и злой нравился.
– Ты позвонил уже после того, как я с ней поговорила.
– Еще одна такая выходка, и будешь сидеть дома! Поняла? – Он еще злился.
Он злился, потому что боялся за нее.
– Поняла, – кивнула Лада. – Вика приехала на машине?
– Да, – помолчав, заговорил Егор. – Ее застрелили, когда она выходила из машины. Ее поджидали.
Миновать светофоры удавалось с третьего-четвертого раза. В таком темпе они будут ехать до утра.
– В машине была бутылка грузинского вина. Лежала на переднем сиденье. Перекусим? – Егор заметил придорожный ресторан. – Или до дома потерпишь?
– Потерплю.
Темнело. Трасса превращалась в движущееся скопление огоньков.
Дорогу Лада помнила плохо. Дом Егора узнала, только когда он остановил машину.
Цветущие деревья в маленьком садике были видны даже в свете луны.
– Осторожно! – предостерег Егор. – Смотри под ноги.
Цветущие деревья белели на фоне темного неба, а разглядеть дорожку было трудно, свет уличного фонаря сюда не доставал.
– Сейчас закажем пиццу, магазины уже закрыты.
– Ты же хотел с кем-то поговорить! – напомнила Лада.
Егор включил фонарь над крыльцом. За несколько дней трава под деревьями заметно поднялась, засветилась зелеными искорками.
Вечер был удивительно теплый, как летом. Ладе не хотелось уходить с крыльца.
– Не успел! – с досадой проговорил Егор. – Человек, у которого надо кое-что выяснить, спит уже. Я сейчас мимо его дома проехал, у него свет уже погашен. Сейчас перекусим, отвезу тебя домой и вернусь.
Лада покачала головой – не надо больше никуда ехать, потянула Егора за рукав и прижалась к широкой груди.
– Я возьму отгул, – прошептала она. – У меня полно отгулов, а все срочное я сегодня сделала.
Около фонаря закружилась белая бабочка.
– Мне нечего дать тебе, кроме этого дома, – прошептал Егор.
К бабочке добавилась вторая.
За пятачком, освещаемым фонарем, слабо угадывались соседние дома.
– Есть, – шепотом не согласилась Лада. – Ты можешь дать мне себя.
Виталий позавтракал в одиночестве. Злата не проснулась, не мучила его пустой болтовней, но, как ни странно, без нее было скучно.
Он заглянул в спальню, посмотрел на спящую жену, тихо прикрыл дверь и спустился к машине.
Телефон зазвонил, когда он еще не успел отъехать от дома.
Номер высветился незнакомый, но голос он узнал сразу.
Ее номер он внес в контакты, когда Владимир Борисович болел, а Виталию требовалось передать ему какие-то срочные бумаги.
Удалил из контактов, когда женился. Черт его знает, зачем удалил. Наверное, хотел окончательно порвать с прошлым.
– Ульяна это, – произнес усталый голос. – Помнишь меня?
Она звонила ему дважды, и оба раза несла беду. То есть пыталась донести. Беда была чужая, и Виталий не хотел к ней приближаться.
В первый раз сказала, что больше нет Маши. Во второй, что нет Владимира Борисовича.
– Помню. – Виталий вышел из машины. – Я уже знаю про Вику.
– Виталик… Вчера приходила девочка, расспрашивала про тебя. Лада. Знаешь такую?
– Знаю. Она подруга моей жены. Я с ней работаю.
Юркая синичка села на ветку растущего рядом боярышника, покрутилась, посмотрела на Виталия, улетела.
– Спрашивала, дружил ли ты с Машей.
– Лада знала и Стаса, и Вику. Пытается понять, что происходит. Я в курсе, вчера с ней разговаривал.
– Виталик, я за тебя боюсь! – Ульяна заплакала, всхлипнула.
Она не плакала, когда сказала ему, что Маши больше нет. И на похоронах не плакала, только смотрела на гроб непонимающими глазами.
Виталий опешил. Какого черта все за него боятся!.. И Вика, и вот теперь Ульяна.
– За беспокойство спасибо,
