Она подмигнула мне, что, принимая во внимание ее возраст, выглядело особенно неприлично. Дана попыталась попасть иглой в третью вену – и опять промахнулась.
– Вы не обижайтесь, – сказал я, – но считайте, что с этим вы закончили навсегда.
Девушка подняла глаза, чтобы убедиться, что я не шучу.
Я не шутил.
Глаза Даны наполнились слезами и, подхватив свои иголки и испачканные кровью тампоны, она выбежала из палаты.
Прежде чем Дана успела рассказать о произошедшем остальным сестрам, в палату вошел взъерошенный молодой человек в помятом медицинском халате. Казалось, что он совершенно измучен. Дана была почти ребенком, но этот парень выглядел как ее младший брат.
– Мистер Крид, меня зовут доктор Хеджпет.
– Ваши родители знают, что вы украли этот халат?
– Давайте не будем прикалываться, – вздохнул юнец. – Я прохожу здесь резидентуру[13], и у меня есть для этого соответствующая квалификация.
– Ну конечно, – согласился я, а про себя подумал: «Я бы не доверил этому младенцу даже подключить мою игральную приставку».
Доктор Хеджпет взглянул на мою руку.
– Приношу вам свои извинения, – сказал он. – Дана у нас новичок.
– А что же случилось с ее предшественницей?
– С Мэри? Она была очень классная. Лучшая медицинская сестра, которая у меня когда-либо была. Я чуть не плакал, когда увольнял ее.
Абсурдность его замечания вызвала у меня удивление. Этот так называемый «доктор» никак не мог заниматься наймом персонала. Как по мне, так он еще не закончил среднюю школу. Но, начав этот разговор, я был вынужден его продолжать.
– Если Мэри была так хороша, то зачем было ее увольнять?
– Да пациенты все время жаловались на ее молодость.
– Ах, да. Ну конечно… – Я уставился ему в глаза. Не может быть, чтобы он говорил серьезно. Этот малыш вот-вот расколется, я это чувствовал. – Тогда почему же вы выбрали Дану?
– Она самая старшая в отделении.
– Да неужели? – спросил я, подумав: «Любая медсестра моложе Даны будет вынуждена передвигаться в детских ходунках».
– С Даной все будет в порядке, – заметил доктор Хеджпет. – Ей просто надо немного времени, чтобы научиться, понимаете?
Я решил перейти к следующему вопросу.
– Вы сами станете меня оперировать или я буду иметь честь встретиться с вашим внуком, главным хирургом?
– К чему быть таким сварливым? – поинтересовался «младенец».
– Сварливым, – повторил я за ним: это что, слово, которое он уже в школе писал без ошибок?
– Мне кажется, что шунтирование в настоящий момент будет несколько преждевременным, – начал объяснять этот сосунок. – Вы достаточно молоды, находитесь в прекрасной физической форме, ваше кровяное давление просто превосходно, ЭКГ безукоризненна, и все тесты, которые мы успели провести, ничем не намекают на классическую симптоматику сердечного приступа.
– А тогда что же произошло?
– Мы с вами проведем нагрузочный тест. Если и он окажется нормальным, то я порекомендую вам убираться отсюда со всех ног.
– Это еще почему?
– Да потому, что в больнице люди заболевают быстрее, чем где бы то ни было.
Мне определенно начинал нравиться этот доктор Хеджпет.
– Так вы считаете, что шунт мне не нужен?
– Мне кажется, нет. Скорее всего, вам нужен туалет и пара часов времени.
– Туалет?
– Вполне возможно, что у вас острая изжога, которая говорит о пищевом отравлении. Вы ели что-нибудь подозрительное за последнее время?
Я сразу же вспомнил буррито с говядиной, которое съел несколько часов назад в заведении «Лошадиная голова», и понял, что слово «говядина» не обязательно означает «мясо коровы».
– Вы не могли съесть что-то действительно отвратительное, а потом, через короткое время, заняться какой-то физической активностью?
Я вспомнил сестричек Петерсон.
– Но послушайте, – заметил я, – раньше у меня уже была изжога. А недавняя боль была гораздо сильнее и исходила прямо из середины груди.
– Ну, если вам так уж хочется, то шунтирование – это не проблема. Поверьте, больница с удовольствием заработает десять штук. Или в десять раз больше, если во время операции нам удастся проткнуть вашу артерию.
– А такое осложнение возможно? – нахмурился я.
– Как бы вам это попроще объяснить, – начал доктор Хеджпет. – Наш специалист по шунтированию – кардиолог. Закон не требует, чтобы он был еще и хирургом. Сам он из Индии и выглядит очень знающим специалистом, но он очень молод, и опыта работы у него почти нет.
– А что значит «почти нет»?
– Вы будете у него первым.
– Очень интересно! Так вы говорите – изжога?
– Именно острая изжога. Вместе с физической нагрузкой она вполне может вызвать симптомы, которые вы испытывали.
Я прекрасно понимал, о чем он говорит, но у меня всегда был железный желудок. В те времена, когда я испытывал оружие, мне приходилось глотать такую гадость, по сравнению с которой буррито из «Лошадиной головы» покажется нежным солененьким крекером.
– А если нагрузочный тест ничего не покажет, то что мне надо сделать?
– Отправиться домой и провести некоторое время в обнимку с унитазом.
– А если это не поможет?
– У вас есть личный психиатр? – подумав, в свою очередь поинтересовался малыш.
– Вы что, думаете, что я выдумал эту боль? – нахмурился я.
– Думаю, что боль была в действительности. Правда, выглядите вы как мужчина, который должен легко переносить любую боль.
Если бы ты только знал, подумал я. Может быть, стоит рассказать доктору Хеджпету, что в течение многих лет я испытывал пыточные орудия для нашей армии?
Однако я сказал только:
– В прошлом таких сильных приступов изжоги у меня никогда не было.
– Понимаете, боль не может появиться ниоткуда, – продолжил врач свои объяснения. – Хотя я уверен, что в вашем случае она не связана с сердцем. Но так как я сам занимаюсь сердцем, то начнем мы с вами с нагрузочного теста. Потом придет черед туалета, ну а уж потом – психиатра.
– Ну, хорошо, уговорили, – согласился я наконец. – И с чего начинается этот ваш нагрузочный тест?
– Прежде всего надо поставить капельницу, – не моргнув глазом сказал доктор Хеджпет.
И, подойдя к двери, он стал громко звать Дану.
Я, уже полностью одетый, все еще сидел в больнице, ожидая результатов нагрузочного теста. Так как делать мне было нечего, я решил нарушить больничные правила и позвонить по мобильному. Кимберли ответила после первого же гудка.
– Папочка! – взвизгнула она.
– Что-то ты уж больно счастлива, – заметил я.
– А что, так уж заметно?
Ой-ей, подумал я, а девочка-то влюбилась.
– Что заметно?
– Что я влюбилась!
– Ты еще маленькая, – была моя первая, инстинктивная реакция.
– Опять ты, папа, – сказала она. – А ведь я уже перешла в девятый класс[14].
– Вот поэтому ты еще маленькая. И в любом случае в него ты пойдешь только начиная со следующего семестра.
– Это техническая проблема. Просто занятия начнутся только через десять дней.
Я вздохнул.
– И его зовут Чарли.
– Только не говори, что это Чарли Мэнсон[15].
На другом конце провода, в Дарнелле, штат Западная Вирджиния, раздалось хихиканье моей дочери.
Следующие пятнадцать минут мы обсуждали прочитанные книги, понравившуюся музыку и летние каникулы, которые мы когда-нибудь проведем вместе. Я спросил дочь, насколько серьезны ее отношения с Чарли, но она поменяла тему разговора.
– Тебе мама звонила? – спросила Кимберли.
– Да вроде нет.
– Скоро позвонит.
– Ну а теперь что ей нужно? – простонал я.
– Она узнала про Кэтлин. Ей ее хахаль, Эми, донес.
Я знал, что рано или поздно это произойдет. Несколько месяцев назад моя бывшая жена, Джанет, была помолвлена с бывшим истязателем жен Кеном Чапменом. Стараясь сделать так, чтобы Джанет не вышла замуж за этого придурка, я встретился с бывшей женой Кена, Кэтлин, и влюбился в нее.
– Пап…
– Я слушаю, Котенок.
Мне было интересно, что именно Джанет знает про Кэтлин. Только то, что я встречаюсь с бывшей женой ее бывшего жениха?
Или она каким-то образом узнала, что женщина, которая к ней приходила и представилась бывшей женой Кена, была проституткой, которой я заплатил, чтобы она выдала себя за Кэтлин. Проституткой, которая наврала ей о том, как Кен Чапмен избивает свою жену.
Но что бы Джанет ни знала и как бы она ни злилась, оно того стоило. Я расстроил ее свадьбу. Я ведь с самого начала знал, до чего Джанет может довести мужика, а с его шлейфом различных буйств Кен Чапмен просто прибил бы ее.
– Ты слышал, что я сказала? – Кимберли, видимо, почувствовала, что я отвлекся.
– Ты сказала, что мама знает про Кэтлин и будет мне звонить.
– Это было раньше, а сейчас я спросила, живете ли вы с Кэтлин вместе?
– Это непростой вопрос.
