- Черта с два тут дело будет, - сказал Асеев, потягиваясь.
- Да, - согласился я. - Местные или в возбуждении уголовного дела откажут, или прекратят его.
- Что ты им вменишь? Вкололи лекарство из аптечки. Сто долларов взяли ни за что? Мошенничество можно притянуть за уши. Но маловероятно.
- А что с Оксаной и Вороной делать? - спросил я.
- Думаю, давать материалам ход нет смысла. Лучше на крючок посадим. Рок же говорил, что она может знать, где покойный Бацилла брал порченый героин.
- Кстати, не от этого ли героина Ворона чуть не скончалась?
- Это вряд ли, - покачал головой Асеев. - Там симптомы были другие. Тут обычная передоза.
- Надо ковать железо, пока горячо. Давай к Вороне, - предложил я.
- Час ночи.
- Детское время. Ворона, наверное, уже очухалась. Дверь открыла Оксана. Она посмотрела на нас, как на привидения.
- Чего, спать собралась? - спросил я.
- Ой, - всхлипнула она.
- Не ойкай. Котомку лучше собирай, - Асеев бесцеремонно втолкнул ее в большую комнату и бросил на продавленное кресло. На диване лицом вверх лежала Ворона. - За героин.
- Но я же...
- Передала героин Року. Это сбыт. Тюрьма.
- Но?
- Что, неохота в тюрьму?
- Неохота-а, - заныла она.
- Помочь тебе? Тогда платить надо.
- У меня нет денег.
- Какие деньги, - встряхнул ее за шею Асеев. - Ты и Ворона нам по гроб жизни обязаны. Теперь будете делать, что мы говорим.
- Стучать, что ли?
- Откуда такие слова? Работать на нас... Я наклонился над Вороной. Ее трясло. Она уже очухалась и смотрела в потолок, не обращая внимания ни на что.
- Это Стрельцов, - сказал я. - Помнишь?
Она скосила на меня глаз и жестянно произнесла:
- Помню.
- Ты где "геру" брала?
- У Бациллы.
- Бацилла откланялся. Нет его больше на этом свете.
- Я знаю.
- Как же ты без Бациллы? Загнешься же без героина.
- Найду, - прошептала уверенно она.
- Вместе искать будем...
* * *
Только начни распускаться, только дай слабину - пойдет-поедет. Пусть лег я в три ночи, но в полседьмого, как только начал звонить будильник, через силу разлепил глаза, напрягся и вскочил с кровати. Потом - гимнастика, полуторапудовые гири, душ. Все как всегда. Нужно быть в форме.
Позавтракал я плотно. Это принцип - всегда брать что дают. Обеда, а то и ужина на нашей работе может не быть.
Пока я завтракал, началась ежедневная битва. Арина пыталась поднять наших чад, пятилетних близняшек Вовку и Аленку. С Вовкой договориться еще можно. Он все-таки мужчина. А Аленка начала привычно скандалить:
- Не хочу-у в садик.
- А куда же ты хочешь? - спросила Арина.
- Хочу к папке на работу-у!
- Что за новости? - удивилась Арина.
- А я тоже хочу ночью приходи-ить! Хочу-у!
Вот это да... Как всегда, по утрам время летит быстрее, чем хочется.
Арина возится с детьми, одевает, кормит, а стрелки уже подползают к критическое точке, за которой - опоздание на работу.
Все, с грехом пополам собрались, уселись в мою видавшую виды зеленую, как БТР, "шестерку". Я тронул машину с места.
- Насчет зарплаты у вас ничего? - больше для приличия, чем из интереса спросил я.
- Обещали аванс за позапрошлый месяц, - вздохнула Арина. - Аж рублей двести.
- Серьезные деньги.
Моя жена - старший научный сотрудник в умирающем оборонном НИИ. В последние годы она привыкла работать не за деньги, а за идею. Это у нас семейное - высокая идейность, потому что чаевые, которые мне платят, тоже зарплатой не назовешь.
Я завез детей в детсад, забросил на работу Арину.
- Детей ты сегодня забери, - сказал я. - Неизвестно, когда приеду.
- Конечно, заберу, - вздохнула она, поцеловала меня. Стройная, красивая, любимая. И очень терпеливая...
Начало рабочего дня. Шум-гам, смех, гогот, шуточки-прибауточки. Палата номер шесть. У Арнольда один разговор - как он вчера нажрался, что не помнит, было ли у него что-то с Таней... Или с Валькой... Нет, все-таки с Анютой...
Галицын притащил пару новых анекдотов. Димон Куравлев - младший опер, прикомандированный к нашему отделу, - что-то стонет о женской неверности - его кинула очередная его пассия, когда дело еще и до постели не дошло. Асеев смотрит на всех осуждающе.
По мою правую руку зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал скрипучий, как несмазанное колесо, голос:
- Але, это кто?
- Майор Стрельцов.
- Это начальник Арнольда Крюкова?
- Да.
- Я Турусова Анна Леонидовна. Мне сказали, что начальник отдела Романов не давал разрешения убивать Ольгу. А Крюков все равно убил. Без разрешения! А это ведь превышение власти.
- Да что вы?
- Именно.
- Разберемся, - пообещал я.
- Когда?
- Вот сейчас и начнем...
Я бросил трубку и кинул Арнольду.
- Бабка Турусова звонила. Говорит, Романов не разрешал тебе убивать Ольгу.
- Ну не разрешал, - кивнул Арнольд. - Но очень хотелось.
Бабка Турусова - стукачка с еще энкавэдэшным стажем. Всю жизнь на всех стучала, требовала принять меры, вынюхивала и дотянула таким образом до семидесяти трех годков. Ее внучка Одьга - наркоманка конченая, тоже пошла по стопам предков и исправно барабанила Арнольду на своих товарищей по игле. Потом стала прикрываться оперативником перед наркоманской швалью в своих неблаговидных делишках - мол, у меня менты подвязаны, всех по кочкам размотаю. А бабка Турусова постоянно названивала Арнольду и требовала:
- Сделай что-то с Ольгой, чтобы не кололась. Уговори ее.
Пожелание благое, но, мягко говоря, нереальное. Не рожден еще оратор, который уговорит наркомана не колоться. А Ольга чем дальше, тем больше отлетала в иные реалии. Однажды она сожрала сто таблеток димедрола и едва не улетела насовсем. Потом все-таки померла, просидев из своих тридцати годков десяток на наркотиках - еще долго протянула.
Перед этим Арнольд с Асеевым вдвоем взяли притон, где было шестнадцать отмороженных наркошей. Один из них, приятель Ольги, затаил на Арнольда злобу и, как только додумался, нашептал старухе Турусовой:
- Это Арнольд в притоне твою внучку порчеными наркотиками обкормил. Убил ее.
С того времени бабка разослала двадцать заявлений и штук тридцать жалоб в ФСБ, Прокуратуру, МВД и Комитет по правам человека о зверствах старшего оперуполномоченного Арнольда Крюкова. И она все писала и писала, обивала пороги и останавливаться не собиралась. Образованная, на психичку не похожа, на груди какие-то медали - типа "За трудовую доблесть" и "За взятие Москвы", первое впечатление она производила вполне пристойное. И по такому маразму приходилось отписываться и ФСБ, и Прокуратуре, и, естественно, нам.
Опять звонок:
- Вам звонит представитель матерей с Элеваторного проезда, - послышался строгий голос.
- А с вами говорит представитель оперативников с улицы Папанина, поддакнул я.
- Поищите лучший объект для иронии. Мы, матери, возмущены тем, что наших детей травит наркотиками гражданка из шестнадцатого дома. Они к ней в очередь выстраиваются. И гибнут... Где милиция?
- Да, а где?
- Из отделения приезжали, забрали ее. И выпустили. Она говорила - за две тысячи долларов.
Что ж, такое возможно. Ментов продажных и без тормозов на территории немерено.
- Прямо на улице и торгует? - спросил я.
- Да.
- Как представитель матерей - какую-нибудь квартиру для наблюдения подыщите. Мы ее хлопнем...
- Убьете, - ужасается дама.
Тьфу, с этим нашим жаргоном.
- Да нет, просто арестуем, - успокоил я представительницу матерей.
- Квартиру, да? - Ее энтузиазм тает. - Мы подумаем. До свидания.
- И не затягивайте, - прошу я.
Девять против десяти, что ее больше не услышу. Таких вот общественных прокуроров, что-то от нас строго требующих, гораздо больше, чем помощников. А оперов вообще - раз-два, и обчелся. И на каждого - по дивизии барыг. За всеми не угонишься...
Не успел положить трубку, снова звонок. Мой телефон - контактный. Названивают все кому не лень.
- Приезжайте, у меня сын обкололся наркотиками и бегает за нами с топором! - слышится истошный женский визг.
- Так звоните в патруль быстрее! - не выдерживаю я. Наркоман обкололся, обкурился, упал мордой вниз - и все звонят нам.
Очередной звонок.
- Терентий, ты? - услышал я знакомый голос.
- Нет, не я... Ты куда пропал, чудик?
- Бегал, высунув язык.
- Встречаемся?
- Да. Есть новости по главной проблеме.
- Где встреча?
- Через часик на третьей точке. Годится?
- Давай минут через сорок, - сказал я.
- Хорошо.
Я положил трубку. Посмотрел на часы. Галдеж в кабинете продолжался. Арнольд рассказывал очередную байку. Опять зазвонил телефон - утром все как с цепи сорвались.
- Князь, возьми, - кивнул я. - Меня нет. Я уехал.
- Куда? - спросил Асеев.
- На встречу.
Встреча с лицом, конфиденциально сотрудничающим с органами внутренних дел на возмездной контрактной основе - так называется агент по-научному.
Контрактная возмездная основа. Те копейки, которые мы им платим, могут заинтересовать только обнищавшего пенсионера, которому пенсию не платят уже полгода. У Волоха же новый "БМВ", недавно квартиру трехкомнатную купил, так что ему мои подачки оскорбительны. Дружба наша основана на другом. На том, что я, еще когда был старшим опером в убойном отделе, жизнь ему спас. И живет он, пока мы не распространяем сведения конфиденциального характера. Он это знает. И глядя в его честные глаза, я иногда думаю - а не разорится ли он на дешевенького киллера и не решит ли проблему модным в коммерческих кругах методом уничтожением кредитора. Но нет. Не посмеет... Мы же друзья. И друг другу должны помогать. Боремся вместе с гидрой преступности. Только он еще борется за личное благосостояние, а я - все больше за общественные устои...
