— Только фамилии… Но мы, помнится, обсуждали в письмах наши проблемы. Скажем, проблему упрощения поверхностного слоя металла. Ею занимается только наш НИИ.
— Я не физик. Мне это ни о чем не говорит.
— Ну, повышения износоустойчивости инструментов, поршней, трущихся осей…
— Письма попадут в дирекцию института?
— В экспедицию. Оттуда принесут в технический секретариат. Но, может быть, передадут сразу кому-то из тех, кто занимается поверхностным слоем.
— Кроме Максимова, этим занимаются и другие?
Она помолчала.
— Несколько человек.
— Вы всех знаете?
Она опять замялась:
— Мне не очень удобно…
— Хорошо, — Денисов посмотрел на часы. Адвокат уже, наверное, подъезжал к вокзалу.
— Я очень на вас надеюсь.
Адвокат оказался молодым, представительным. Чем-то он походил на Антона: крутые плечи, широкая грудь. Угадав в подошедших сотрудников милиции, он перегнулся через сиденье, щелкнул дверцей.
Машину качнуло, когда Антон протиснулся на переднее место, рядом с водителем. Денисов устроился сзади.
— Попадись они мне в тот день, — вполне дружелюбно сказал Баракаев, я никуда бы и обращаться не стал. — Он развел руками над рулем, обтянутым щегольским бархатом. — Взять за шиворот да стукнуть лбами… — Для человека в общем-то сидячей профессии Баракаев был развит феноменально. Последствия его удара нетрудно было представить. — А то теперь я, как Паниковский, «человек без паспорта»! Ни в следственный изолятор, никуда! Вообще никуда!
— Стукать никого нельзя, — Сабодаш снова качнул машину.
— В том-то и дело… Знаю! Лучше, чем кто другой. — Баракаев плавно тронул машину с места. — Вот и защищай их после этого! Музыку включить?
Машина была оборудована: приемник с магнитофоном, стереоколонки по обе стороны заднего сиденья.
— Не стоит, пожалуй.
Денисов молча прислушивался к разговору. Он плохо представлял себе, чем может пособить розыску писем неожиданная поездка в аэропорт. И все же, как ни странно, такая вероятность существовала.
«Кто-то мог прийти за своими вещами, набрать шифр, а в ячейке конверт с чужими письмами!»
— Нет, что за стервецы! — Баракаев вел машину, ни на минуту не прекращая рассказывать. — Возвращаюсь из командировки, из Саратова. На ночь купе запер, проверил. На этот счет у меня строго. Утром встаю — нет пиджака. Соседка-разиня, оказывается, ночью выходила, оставила дверь открытой.
— Пиджак висел у двери?
— В изголовье. Такое зло взяло: ни документов, ни денег. Деньги дело наживное. Документы!
— Кого-нибудь подозреваете?
— Ходили по поезду двое. Одного я бы, пожалуй, узнал. Того, что в плаще… Заглядывали в купе, словно кого-то искали.
— Заявили о краже?
— Утром не успел — опаздывал на процесс… Пока нет! Честно говоря, не хочу связываться…
Денисов заметил: Баракаев не задал вопроса о том, какие вещи получены по его паспорту на складе.
— Каковы будут наши действия в аэропорту? Вы мне объясните?
— С нами знаменитый инспектор[1] угрозыска Денисов. Проинструктирует, когда будем подъезжать. Так? — Антон обернулся к Денисову.
— Так.
С самого утра изморось затянула горизонт. Впереди дрожала узкая полоска Садового кольца, вереницы машин. За фасадами, выше других домов, справа, показалось высокое здание с башенкой и часами.
«Сколько раз проезжал здесь и никогда не замечал», — подумал Денисов.
За перекрестком Кольцо свернуло в сторону, здание с башенкой оказалось не справа, а по левую сторону и даже несколько поодаль.
«Этот человек — в джинсах, в очках… Заходил в камеру хранения, потом появился в ресторане, — на всякий случай Денисов распорядился, чтобы вызвали официантку, которая его обслуживала. — С другой стороны: если бы он охотился за письмами, взял бы их и уехал. Зачем мозолить глаза?»
Денисов с трудом заставил себя вернуться к цели поездки:
«Паспорт Баракаева у людей, которые клали вещи в ячейку. Это их шифр. Каким-то образом их пути и адвоката когда-то пересекались…»
— Какие вы дела ведете в последнее время? — Денисов придвинулся к переднему сиденью.
— Одно дело. Уже несколько месяцев. Надоело хуже горькой редьки.
— Много подсудимых? Или эпизодов? — спросил Антон.
— И того, и другого хватает.
— В чем там дело?
— Дельцы. Хищения в крупных размерах. Такой вот эпизод. Одному деятелю приносят домой ящик паюсной икры. В железных баночках. А раньше носили все только в стеклянной таре. Жена увидела — кричит в другую комнату: «Вася-я! Полюбуйся, что они, мерзавцы, тебе прислали!»
Денисов понял: речь, видимо, шла о взяточниках.
— В железных, значит, не устраивает. — Антон всей душой переживал каждую новую историю.
— В железных икра может оказаться испорченная, а в тех — все видно…
Кортеж длинных черных машин заставил Баракаева взять к тротуару и остановиться. Кто-то тоже спешил в аэропорт, по делам более важным, чем у них. Пропустив колонну, адвокат снова завел машину, перестроился ближе к осевой.
— Да… Вася, значит, хватает банки и кричит тому, который их принес: «Что это такое? Я спрашиваю!» — «Икра, — отвечает тот. — На экспертизу!» Его, к слову, тоже теперь судят, но по данному эпизоду он проходит в качестве потерпевшего… Вася приказывает: «Иди сюда!» Тот не идет.
— Вы кого защищаете на суде?
— Того, кто приехал с банками. «Ты что принес?» — кричит Вася. Мой подзащитный, зная крутой нрав хозяина, начинает отступать в переднюю. «Что написали, то и принес…» А сам за выступ в коридоре. Коридор длинный. «Негодяй!» — кричит хозяин, швыряя в него первую банку, и сразу попадает…
— Куда он девал такое количество икры? Десятки килограммов ведь… удивился Антон.
— Передавал другим, делился. Соседям продавал. Сдавал в ресторан. Все было предусмотрено.
— Подзащитный ваш тоже хорош! Как вы их защищаете?!
Баракаев на мгновение оторвал взгляд от дороги.
— Вы неправильно понимаете роль защиты. Адвокат не защищает преступление. Только человека! А у человека могут быть смягчающие вину обстоятельства…
«С Баракаевым может соприкасаться слишком много людей…» — подумал Денисов.
— Взяточники эти — как лишаи! И этот ваш…
— Кроме того, у него свои проблемы: как раз в те дни его оставила жена. По-моему, он тогда только и думал о том, как ее вернуть. Да и сейчас тоже.
— Я говорю о подношениях. При чем тут семейные драмы?
— Видите ли, существовало липовое распоряжение. В одном экземпляре, понимаете? В нем указывалось: такое-то количество банок выделяется будто бы для экспертизы через заведующего конторой, этого Васю. Мой подзащитный ничего толком не знал…
Антон был готов детально обсудить степень его виновности:
— Распоряжение суд видел?
— Нет.
— А как же?
— Защита вообще еще не сказала последнего слова. Ждем конца судебного следствия.
— Нам направо, — подал голос Денисов. — Банки тяжелые были?
— С икрой? По полкило…
«Такая же точно была выдана со склада по паспорту адвоката вместе с кожаным черным пиджаком 56-го размера…» — Денисов явно строил свою версию не на песке.
— Теперь прямо? — спросил адвокат.
— Там будет левый поворот. Высадите нас, не доезжая аэропорта. Машину поставьте на стоянку. — Денисов поправил кобуру. — Войдете в здание, когда убедитесь, что мы на подходе.
— Договорились, — Баракаев сразу посуровел.
— Вы сказали, что одного из подозреваемых помните в лицо…
— Да, но они сами, очевидно, рассчитывают узнать меня. По фотографии в паспорте.
Денисов покачал головой.
«Тут что-то другое. Телеграмму дали из отделения во Внукове поздно ночью… Решим на месте…»
Обстановка аэропорта нисколько не напоминала сутолоку знакомого железнодорожного вокзала. Скорее смахивала на гостиничную: холл, стойки, широкая лестница.
За гардеробной стойкой швейцар читал растрепанную книгу, используя вместо закладки спичечный коробок. Ресторан был закрыт. Баракаев остановился в центре зала, прошел к окну, снова вышел на середину. Взгляды пассажиров, томившихся на пуфах, невольно обратились к нему.
Часы у лестницы показывали время: «10.03».
«Времени-то в обрез. — Денисов подумал об утренней заявительнице. Может, она уже звонила, а нас нет…»
Денисов подошел к автомату, набрал номер дежурной части отдела.
— Это Денисов. Из Внукова. Как там у вас?
Дежурный — молоденький старший лейтенант, сменщик Антона, — не задержался с ответом.
— Хорошие новости!
— Переписка нашлась?
— Совсем другое. По поводу ориентировок о самочинных обысках… Читали?
За последние несколько часов Денисов слышал о них трижды.
