куда-то? А потом? А оттуда домой? Да, понятно. А оттуда — домой? Да, хорошо. Ты во сколько приедешь? В пять? В шесть? Ну, ладно, пока.
Когда он вышел в холл, Ира сказала:
— Станислав Владимирович, Вам звонил адвокат Синегоров.
— Какой — Владимир или Виктор?
— Виктор Всеволодович.
— Хорошо, сейчас перезвоню ему. С ним проще разговаривать, чем с его братом, — с улыбкой проговорил Станислав.
— И Вы просили напомнить, что у Вас сегодня переговоры по семейному делу.
— Да, спасибо. Во сколько?
— В пятнадцать тридцать.
— А где в этот раз — у нас или у них?
— У них.
Станислав посмотрел на часы.
— О, так надо выезжать. Найди мне, пожалуйста, папку по тому делу.
— Да, конечно.
Станислав уже набирал на дисплее мобильного телефона номер.
— Виктор Всеволодович? Здравствуйте. Да, это Белогоров. Слушаю Вас. Да, знаю, мне это тоже сообщили. Да, тоже удивился. Давайте встретимся и обсудим, надо же менять позицию по делу. Хорошо, завтра жду Вашего звонка. Да, спасибо. До свидания!
После этого Станислав поехал в офис компании «Генеральное электричество», чтобы от имени представляемой им компании «Генеральные сети» подписать очередной пакет документов, ведущих к частичному слиянию этих компаний; разрешение Федеральной антимонопольной службы было получено. Когда он приехал туда, руководство компании «Генеральное электричество» с величайшими извинениями сообщило ему, что сделка по слиянию притормаживается из-за того, что накануне вечером стало известно о подаче иска одним из акционеров, недовольных перспективой слияния двух компаний.
Соответственно, у Станислава высвободилось не менее полтора часов.
И как раз в это время зазвонил телефон — это был его друг Сергей.
— Ты в Москве?
— Да. А где я могу быть?
— Ну не знаю, может, сейчас в Далмации еще можно заниматься яхтингом?
— Холодно там сейчас заниматься, яхтингом, Сереж, — по-дружески назидательно сказал Станислав, — да и дел тут, в Москве, много.
— А сейчас ты свободен? Не занят?
— Нет, не занят.
— Слушай, Слав, давай пообедаем. До нас ты все равно не скоро доедешь.
— Но я уже набрал ваш адрес на навигаторе! — поспешно сказал Станислав.
— Знаю, Слав, ты это ещё три недели назад говорил, — перехватил собеседник эстафету назидательности. — Слушай, давай сейчас встретимся и пообедаем.
Договорились встретиться в «Черноморской Ривьере» — это был любимый ресторан Станислава, очень памятный ему.
Когда они встретились и поприветствовались, подошёл официант, друзья заказали обед и начали беседу.
— Как Саша?
— Нормально.
— Как мама? Не болеет?
— Да нет, нормально вроде. Как ты? Как преподавание?
— Отлично! Сейчас новый учебный курс подготовил.
— Я очень рад, что ты нашел себя в преподавании — занимаешься любимым делом. Вот ты преподаешь в нашей академии — и я тебе очень завидую, что ты смог найти работу, которая тебе реально нравится, что ты реально нашел свое призвание.
— Да!
Станислав заметил книгу, которую Сергей явно читал до его прихода.
— Что читаешь?
— Письма Плиния Младшего. Он жил в первом веке, был сенатором, наместником, и вел адвокатскую практику и до назначения на должности, и во время них.
— А так можно было? — удивился Станислав.
— Да, можно — обычно именно сенаторы и вели дела в судах.
— А что тебя заинтересовало? Хотя — ты же давно интересуешься Древним Римом.
— Да! А теперь ещё и курс готовил по истории адвокатуры. А Плиний в своих письмах много пишет о делах, которые вел, и о других адвокатах.
— Ну, интересно, наверное.
— Да! — загорелся Сергей возможностью рассказать про любимые темы. — Но еще у него есть сведения по генеалогии! Ты про императора Марка Аврелия слышал?
— Ну, слышал… — неуверенно сказал Станислав.
— Это философ известный.
— А, ну, да, — согласился Станислав.
— Ну так вот он был правнуком известного адвоката Домиция Афра! Ну, как правнуком — точнее, праправнуком по усыновлению: этот адвокат, Домиций Афр, усыновил двух братьев, они стали Домицием Луканом и Домицием Туллом, у Домиция Лукана родилась дочь Домиция Луцилла Старшая, у нее родилась дочь Домиция Луцилла Младшая — и она стала матерью Марка Аврелия.
Станислав явно растерялся из-за обилия родственных связей, да еще с римскими именами.
— Все, — шутливо запротестовал он, уже совершенно потерявший нить идущего мимо него повествования, — хватит! Я уже совсем запутался в этих твоих римлянах!
Сергей, высокий и нескладный, что виднелось даже за столом, и сейчас полностью находящийся в облаках римской истории, подрастерялся, и потом начал даже сердиться, но Станислав так по-доброму улыбался, что сердиться на него Сергей не мог — как, впрочем, не мог сердиться на него за всю их 25- летнюю дружбу.
И так как их адвокатская практика никак не пересекалась, дальше они беседовали о семейных делах.
На следующий день Комины ещё раз вдвоем приезжали на встречу со Станиславом, привезли доверенности и подписали предварительные соглашения с ними обоими об оказании юридической помощи. Теперь Станислав мог приступать к работе по делу.
Из коллег он привлек к совместной работе двух молодых адвокатов, специализирующихся на ведении гражданских дел — Петра Игоревича Михайлова и Викторию Матвееву. В тот же день он провел с ними первое совещание, определив перечень документов, которые нужно подготовить, и пул адвокатских запросов, которые необходимо направить.
На следующий день Петр, постучав, зашел в кабинет Белогорова.
— Станислав Владимирович, разрешите доложить! — по-офицерски четко произнес он.
Станиславу как сыну офицера, самому едва не ставшему по воле отца кадровым военным (точнее — военным юристом), всегда нравился (хотя он и не показывал этого явно) своей четкостью и краткостью военный стиль — и в словах, и в действиях. Поэтому беседы с Петром Игоревичем ему нравились — Петр Игоревич до получения юридического образования окончил военное училище, и хотя офицером он практически не стал, военная выправка в нем чувствовалась во всем.
— Докладывай.
— Нотариус Мутнова, открывшая наследственное дело к имуществу Геннадия Максимовича Комина, отказалась принимать заявление о приятии наследства Романом Геннадьевичем, и, соответственно, отказалась предоставлять мне возможность ознакомиться с материалами наследственного дела.
— Как она обосновала отказ?
— Сначала она, и ее сотрудники вообще отказывались со мной разговаривать. Когда же я вынудил их говорить со мной…
Станислав не мог сдержать улыбку: прекрасно зная Петра Игоревича, он видел, как замечательно сочетаются в нем офицерская уверенность в себе и своих действиях и четкость и юридическая настойчивость и уверенность в своей законной правоте — и представлял, как Петр добился того, чтобы его выслушали.
— … она выдвинула претензии к моей доверенности. Когда я бесспорно убедил ее, что с моей доверенностью все в порядке…
Белогоров еще раз улыбнулся, представляя, как Петр убеждал нотариуса — он действовал как охотник, загоняющий волка
