чем явка представителя сил темных прямо к ней), бедная Зина снова погрузилась в небытие.
Володька Хохолков никогда не жаловался на жизнь, выглядел бодро, всем своим корешам постоянно говорил, что все идет «путем», детки подрастают потихоньку, на жизнь деньжат хватает. Работал Хохолков слесарем по ремонту сантехнического оборудования в местном ЖЭКе. Так и говорил – оборудования, не любил, когда его называли просто сантехником. Он считал, что все вот это хозяйство, а именно: краны, трубы, шланги, сальники, буксы и всякие прочие причиндалы, по которым идет в дома вода и изливается уже нечистотами наружу, надо знать, понимать и уметь ремонтировать ни как отдельный, вышедший из строя элемент-деталь, а как довольно сложную инженерную систему, дающую жильцам возможность комфортно жить – поживать. Свое дело знал, клиенты им были довольны. Работу выполнял на совесть, как говорится, качественно и в срок. Не пил запоями, так, под настроение иногда. Очень уж почитал опрокинуть стаканчик портвейна, но только когда ни на своем боевом сантехническом посту. Вечером, как правило, за ужином. Жена была не против – дома же, под присмотром, да и немного выпивал. А пил именно из стакана, того самого, знаменитого и известного у всех и вся граненого стакана – чистого изобретения недавнего советского прошлого, сразу вмещавшего аж 250 граммов напитка! Привык. Еще с молодых годков привык, когда только-только начинал «бухать» с друганами своими дворовыми где-нибудь в беседке парка, на скамейках, а то и просто на травке мягкой сидя, и знакомиться с алкогольной продукцией страны. Иной посуды просто не признавал.
Женился Хохолков рано, сразу после того, как отдал своей Родине причитающийся ей долг в виде службы в Вооруженных Силах. Уговаривали остаться на сверхсрочную, ибо понравился он начальству. Но нет, хватит, наслужился. Вспоминалась учебка, т. е. учебная рота, где их беспощадно муштровали так называемые младшие командиры, «старики-сержанты», гоняя до полного изнеможения по плацу на строевых занятиях. А потом еще и драили казарму «до чистоты паркета барского дома», не говоря уже о казарменных сортирах, которые должны были выглядеть на все сто! По морде тоже случалось получать. За что? Да ни за что. Просто так, в назидание о том, кто есть кто. Вот так то. Но, как заявляло руководство части на всевозможных проверках, неуставных взаимоотношений среди них не было и нет, потому что этого просто не может быть по определению. Вот такие вот воспоминания о службе военной.
Со своей женой Таисией познакомился на танцах. Стояла скромная девушка в сторонке с подружкой своей и смотрела, как ему показалось, только на него. Обычная девчонка, каких много вокруг. Пригласил на танец. Познакомились. Стали на свиданку бегать. Она местная, он тоже. Через 2 месяца он сделал ей предложение, она согласилась, так и поженились. Родились детишки – двойня, мальчики. Все как у людей вроде бы. Одно но – любви не было. Просто ему было хорошо с ней, ей с ним. Жизнь потекла семейная, как реченька. Сейчас, когда он вспоминал вот эти дни, никак не мог понять простой вещи; как из милой скромной девчонки выросла настоящая мегера, злобная и грубая, ничем не довольная; пилила его почти ежедневно, укоряла малым заработком. Время и обстоятельства как меняют людей… Да теперь еще и с бигуди на башке своей, с которыми почти никогда дома не расставалась. Говаривала: «Что бы ты не думал о них, мой милый, а вещь удобная и практичная; раскрутил и прическа готова!» Поэтому не тянуло Володьку домой совсем. Не хотел видеть половинку свою. А детей любил. Дети – это все.
Прозвище у него было очень странное – Чубчик. Хотя все просто и понятно, потому что фамилия же Хохолков, вроде как хохолок на голове. Но он не обращал на это абсолютно никакого внимания. Да и величали его дружки и знакомые таким вот образом скорее за спиной, а непосредственно при встрече звали, как и положено – по имени.
Да, так вот о жене. Не любил он ее. Жалел, что женился именно на ней. А вот если бы раньше встретил соседку свою Зинаиду, было бы все иначе. Он уверен, было бы все совсем не так. Не красавица, конечно, но фигура классная, стройная. Длинноногая. Ножки ровненькие, аппетитные, как говорится, от шеи растут. Грудь как два упругих шара, не большая и не маленькая, в самый раз. Волос густой, шелковистый, слегка вьющийся, до плеч, свой цвет имеет, не крашеный – натуральная блондинка. И кто это придумал, что все блондинки туповатые и глуповатые особы с «куриными мозгами». Чепуха все это, не подходит данная характеристика к Зинкиному портрету. Девчонка она умная и воспитанная, с высшим образованием, знает наверняка себе цену. А в магазине работает – так где еще можно устроиться в этом захолустье. Только торговля. Не знал Хохолков о ее работе в кругу поселкового руководства. А Зина попробовала себя в роли секретарши у заместителя начальника по капитальному строительству в местной Администрации. Звали его Сляк Денис Альбертович. Фигура примечательная, важная и узнаваемая. Поговаривали, что не чист на руку. Курировал строительства всевозможные на территории самого поселка и прилегающих землях. Лакомый кусочек. Но кто докажет? Недолго пробыла, не выдержала туповатого чиновника и его вечных сальных намеков. Почти открытым текстом заявлял о намерении сделать ее своей любовницей. Все у нее за это будет: стабильная работа, премии, различные надбавки к основному окладу, отпуска – не урезанные, как у многих, в силу обстоятельств, а «на полную катушку», на все положенные по закону дни. И никто не посмеет ее обидеть или упрекнуть в чем-нибудь. Ладно бы представлял из себя что-то похожее на нормального мужика. Но нет. Низенького роста, с «брюшком», полысевший уже изрядно. В туалет часто бегает – небось, простата проклятая не дает покоя, зовет на горшок по сто раз на день! А все туда же! Неприятный на вид тип. И главное – женат ведь уже давно. Мысли были у Зины черные – взять да и рассказать все его половине. Прикинула – а что это изменит? Ничего. Подумала хорошенько, да и уволилась по собственному желанию от греха подальше. И все ему высказала при расставании. Даже про простату с усмешкой упомянула. Особой озабоченности на лице Сляка не появилось. Сказал только: «Дура ты, Зинаида Францевна. От хорошей льготной жизни сама отказываешься. Где ты еще найдешь работу такую? А мы бы с тобой дружить могли и трудиться вместе, с хорошей прибылью в
