в нашем доме на первом этаже. Раньше у него жена была, потом она умерла, и он завел собаку. Назвал Лолитой в честь известной певицы, говорил, что собака на нее похожа, только не поет.
Маму дядя Гриша помнит, в последние недели помогал мне ее вниз по лестнице спустить, чтобы на лавочке посидеть. В последний раз виделись мы с ним почти два года назад, когда я продавала квартиру, еще телевизор ему наш отдала, муж сказал, что в новый дом все новое купим.
— Ты чего тут? — повторил дядя Гриша. — Соскучилась?
— И это тоже, — рассмеялась я, — а вообще-то… — я показала на Оську, — вот он сбежал, еле поймала.
Оська негодующе рыкнул от такой моей лжи. Надо сказать, что никогда он от меня не убегал, на прогулке всегда старается держаться неподалеку, не упускает меня из виду. Один раз я спряталась за дерево, так он в такую панику впал… Но это давно было, вскоре после того, как я его нашла.
Сейчас я незаметно сжала ему челюсти — это у нас такой тайный знак, обозначает, что он должен вести себя тихо-тихо.
— Твой? — восхитился дядя Гриша. — Ну надо же, какой красавец!
Он протянул руку и потрепал пса за уши. Обычно Оська позволяет такое только мне, но тут смолчал и даже повернул голову, чтобы дяде Грише было удобнее.
— А у меня Лолиточка-то умерла… — вздохнул дядя Гриша.
— Да что вы?
— Ага, прошлой зимой, аккурат к Новому году. Уж так я по ней скучаю… Новую собаку советуют завести, а я не могу.
— Жалко ее…
— Да уж. Но, Лизавета, ты что, так и будешь тут сидеть? Ведь ночь на дворе! Пойдем ко мне, чаю попьем…
— Да нет, мне домой надо. Муж будет волноваться, — неизвестно зачем ляпнула я.
— Да? — Дядя Гриша смотрел недоверчиво.
«Если бы за тебя муж и правда волновался, — говорил его взгляд, — то не пустил бы одну за собакой поздно вечером бегать. Сам бы пошел или уж вместе…»
— Дядя Гриша, а у вас поводка не осталось от Лолиты? — быстро спросила я, чтобы он не стал развивать тему про мужа. — А то Оська опять удерет.
— А как же! — Он обрадовался, что может помочь, и через некоторое время вынес поводок и намордник, а также немного сухого собачьего корма в пакете. Оська до того обрадовался корму, что позволил надеть на себя намордник. И мы отправились на автобусный вокзал.
Там нам не повезло: автобус в соседний город только что ушел, я видела его огни. И следующий будет только рано утром.
— А что вы хотите? — Кассирша пожала плечами. — Ведь ночь на дворе! — И закрыла окошко.
Я приуныла: сидеть на вокзале до утра вовсе не входило в мои планы. Во-первых, ночью сюда стекаются все бомжи. Во-вторых, полиция сюда тоже захаживает, а мы с Оськой все же от бомжей отличаемся, так что менты могут заинтересоваться. Ехать на такси тоже глупо: уж таксист точно запомнит рыжую девушку с собакой.
Я перехватила внимательный взгляд второй кассирши и решила, что пора уходить.
— Такси не надо, красавица? — метнулся ко мне разбитной мужичок с бегающими глазками.
— Отвали! — процедила я, и Оська зарычал неприветливо.
— Пс-сс… — послышалось из-за угла.
Я взяла Оську на короткий поводок и зашла за угол.
— Тебя куда отвезти? — спросил парень невысокого роста в низко надвинутой на глаза вязаной шапочке.
— А тебе что? — отшатнулась я. — Иди себе своей дорогой.
— Я же видел, как ты на автобус не успела. Могу отвезти на следующую станцию, там в автобус и подсядешь.
— Как ты его догонишь?
— Молча, он на переезде стоять будет долго, а я дорогу срежу.
— С собакой возьмешь?
— Возьму, только деньги вперед. — Он назвал довольно скромную сумму.
— Да, конечно, чтобы ты меня в лесу высадил и бросил!
Договорились, что сейчас только половину, но когда я увидела его развалюху, то с деньгами попрощалась.
— Ты не гляди, у нее мотор от «мерса»! — обиделся парень.
— А чего ты машину в стороне ставишь, шифруешься так?
— Этих боюсь, — он махнул рукой в сторону таксистов, — у них настоящая мафия.
Не знаю, как насчет «мерса», но скорость его машинешка развила порядочную, так что Оська только повизгивал, он вообще не любит ездить в машине. На заднем сиденье я нашла старый черный берет — очевидно, кто-то забыл. Наконец мы приехали к станции.
— Вон автобус стоит, беги уж, — сказал парень, получив деньги.
Я нахлобучила на голову чужой берет, он был мне безбожно велик, зато волосы удалось убрать полностью. Водитель автобуса закрыл двери и уже тронулся с места, как я закричала на бегу, чтобы подождал.
Двери открылись, и мы с Оськой ввалились в салон.
— Ой, спасибо, только я билеты не успела взять, можно вам заплачу? — выдохнула я.
— А касса все равно закрыта, — сказал водитель, — так что плати.
— До Петербурга едете? — спросил он, терпеливо ожидая, пока я достану из потайного кармана деньги. Это было трудновато, не могла же я вытащить на свет всю пачку.
— Петербург, при чем тут Петербург? — Я таки едва не выронила деньги.
— Автобус дальний, конечная — Петербург, — нахмурился водитель, — чего тогда меня останавливала, если тебе не туда?
— Да нет, мне как раз туда и надо! — нашлась я. — Сколько стоит? И за собаку?
Он назвал цену, я умудрилась на ощупь отсчитать нужную сумму и устроилась на заднем сиденье, там было место для Оськи. Он прижался к моим ногам и тут же заснул. И вы не поверите, но я тоже.
Проснулась я, когда рассвело. Было холодно, потому что куртка расстегнулась, но ноги грел Оська. Я с трудом выплывала из тяжелого сна, воспоминания появлялись сериями. Вот мы с Оськой бежим за автобусом, вот еще раньше я захлопываю дверь перед свекровью, вот я жду на вокзале мужа, а он так и не пришел… Стоп! — наконец-то в голове прояснилось. Ведь я же бегу от бандитов, которым сдала меня собственная свекровь, бегу как можно дальше, со мной Оська, паспорт есть и деньги… Осознав, что куртка расстегнута, я едва не застонала в голос. Обокрали! Увели все деньги и документы! Вот что теперь делать?
Дрожащими руками я ощупала потайные карманы. Вроде бы деньги на месте, две пачки. Значит, я сама забыла застегнуть куртку, когда расплачивалась с водителем.
Оська поднял голову и посмотрел на меня укоризненно: что, мол, ты возишься? Чего боишься? Разве бы я допустил, чтобы к тебе кто-то приблизился…
— И то верно. — Я почесала его за ушами, пес повозился немного, устраиваясь поудобнее, и затих, а я
