Ознакомительная версия.
Все пошло с самого начала не так. Данила действительно набрал полную грудь воздуха, но не закашлялся, не застонал, хотя должен был. Он вверг в нервный ступор Гарика, начав хохотать. Да, да, именно! Данила начал покатываться со смеху, потряхивая мокрыми от воды волосами и поводя стянутыми жгутом плечами.
– Какой ты идиот, Гарик! Боже, какой ты идиот!
– Почему это? – Гарик нервно икнул и тут же сплюнул своей жертве на колени. – Почему это я идиот, мать твою?!
– Потому что, как только закончится вся эта мышиная возня с бриллиантами, он уберет тебя из своего арсенала. Непременно уберет. Такой паленый пистолет наголо ему не нужен. Понял, идиот?! Ты ему будешь не нужен ни хрена! – Тут он все же застонал и даже закашлялся, судорожно хватая ртом воздух.
Гарик недоуменно смотрел на этого мужика, притороченного ремнями к железному пыточному креслу, и силился переварить услышанное.
Что за дерьмо он тут нагородил только что?! Бросаться такими людьми, как он, Гарик, это ли не признак идиотизма! Он же незаменим. Он же… он же единственный. Геннадий всю округу обшарил, прежде чем вышел по сотне рекомендаций на него. С чего это ему потом вдруг от него отделываться?! Блеф! Ясно как божий день, что этот обоссавшийся от страха и боли мудак блефует. Но с другой стороны… С другой стороны, присмотреть за хозяином не мешало бы. Когда на кону такие ставки, чем черт не шутит. Где, интересно, его черти носят? Давно пора объявиться…
Гарик еще трижды совершал воинственные наскоки на Данилу, прикладывая к его телу милицейскую дубинку, и трижды окатывал его водой, за которой теперь приходилось бегать наверх, прежде чем хозяин соблаговолил-таки явиться в пыточное подземелье.
Его личный шофер – молодой парень, что занял теперь место Данилы и выполнял роль личного охранника, – поставил ему складной стул, и, после того как хозяин уселся на него, они с Гариком застыли за его спиной по обе стороны стула.
– Что смотришь? – сипло спросил Данила, подняв тяжелую голову. – Нравлюсь?
– Не очень. Можно было бы поживописнее тебя отделать. – «Дядя Гена» бросил укоризненный взгляд в сторону Гарика. – Не похоже на тебя. Просил же его подготовить…
– Можно исправить, коли изволите, – хотел тот показаться благодушным, но скулы вдруг напряглись.
– Не нужно при мне. – Хозяин брезгливо сморщился. – Не терплю я таких методов, но уж коли по-другому невозможно… Итак, Данилушка, приступим. У меня к тебе всего лишь один-единственный вопрос: куда ты дел бриллианты? Ты мне говоришь, я тебя отпускаю. И до конца своих дней более не вспоминаю о твоем существовании.
– Как благородно с твоей стороны! – Данила скривил губы, желая ухмыльнуться, но они болезненно сморщились. – Уж не в память ли о дочкиных оргазмах мне обещано всепрощение? А? Или личные симпатии какие?
«Дядя Гена» рассмеялся. Коротко и невесело. Пожалуй, даже зло. Смех его был похож на хриплый клекот.
– Оргазмы моей дочери никакого отношения к делу не имеют, Данилушка. – «Дядя Гена» принялся рассматривать собственные ногти. – И не в симпатиях дело. Я не сделаю ничего дурного из-за Эльмиры. В память о дружбе, связывавшей меня и ее отца…
– Да брось! Брось кривляться! Дружба… В гробу я видал такую дружбу, что вас связывала. Не исчезни тогда эти говенные камни, знаю, какая бы резня началась!
– Эти говенные, как ты изволил выразиться, камни тянут на несколько сотен миллионов рублей, Данилушка. В них мои деньги вложены. И тебе это не хуже моего известно. А потому я хочу, чтобы ты их мне вернул.
«Дядя Гена» старался не замечать, каким алчным заревом полыхнуло в глазах Гарика в тот момент, когда он назвал приблизительную стоимость пропавших бриллиантов. Но зарубочку в мозгу оставил: нельзя такого зверя рядом держать, никак нельзя. При удобном случае…
– С чего такая уверенность, что они у меня? Пять лет назад вы все Эльмиру подозревали. А она оказалась совершенно ни при чем…
– Не совсем ты тут прав, Данилушка, не совсем. – «Дядя Гена» поудобнее устроился, закинул ногу на ногу и начал водить носком ботинка из стороны в сторону. – Мы шли по следу камней, и он, как оказалось, был безошибочным. А что Эльмира была в непосредственной близости, того ты отрицать не смеешь.
– Она об этом не знала.
– Пусть так, но мы-то не ошиблись, высчитав, что камни исчезли из города в тот самый момент, когда Эмма и ее братец покинули родные пенаты. Потом братец очень удачно покинул и ее. Столько лет скрывался. Как же этой непутевой парочке удалось выйти на их след? Не делилась любящая подружка на сей предмет впечатлениями? Нет? А жаль! Скольких пунктов недостает в этой истории, ужас просто! Но одно мне доподлинно известно: Вениамин был убит этой сладкой парочкой. Заманен прелестницей в глухую тайгу якобы для любовного рандеву и убит. Кем из них двоих – богу ведомо, но что они вычистили его тайник – сведения из первых уст.
– А если это ложь? – Данила недоверчиво хмыкнул.
– Нет, нет и еще раз нет. За это могу головой поручиться. Человек перед смертью никогда не лжет. А жена Вениамина – Анна, ныне покойная, знала, что умирает. Врать ей было ни к чему. Так что напряги уж память, Данилушка, и вспомни – куда ты дел камушки? И разойдемся по-хорошему. Просто по-доброму разойдемся…
– Анну убил, значит… – Данила горестно вздохнул. – Сколько крови уже на этих камнях! Не боишься?!
– Патетику оставь, дорогой. – «Дядя Гена» болезненно сморщился, и носок его ботинка заходил пуще прежнего. – Камни у тебя! Отдай!!!
– С чего ты решил, что у меня?! – Данила попытался было возмутиться, но тут же снова скривился от боли, перепоясавшей его. – Черт! Мясники, мать вашу!
– Потому!!! – Он все-таки не выдержал и заорал, дико вращая глазами. Заорал, хотя давал себе слово не делать этого. – Потому что на тебе обрываются все следы! Только на тебе!!! Ленка с Сашкой приехали из Сибири с брюликами. Где-то их хранили до поры. Потом ей, дуре, приспичило влюбиться в тебя. Это в тебя-то!!! Урода чеченского! Ты же дьявол во плоти! Ты всех баб уродуешь. Всех!
– Если вы о своей дочери, то она была зачата таковой, – попытался сострить Данила, но тут же по невидимому сигналу «дяди Гены» получил от Гарика ощутимый удар в зубы.
– Ленка тебе доверилась, и ты ее убил!!! А потом еще убил и Сашку, когда он, не обнаружив камней, сунулся к тебе. Разве не так?! Скажи, что не так!!!
– Не так… Вернее, не совсем так. – Данила сплюнул на пол длинную вязкую струю крови.
– А где я ошибся, дорогой?! Где?!
– Ленку я не убивал. Я не знаю, кто это сделал. Представления не имею! Нашел бы в тот момент, сам бы все жилы вынул.
– А Сашку?! Его тоже, скажешь, не трогал? Последний раз он ушел из моего клуба вместе с тобой. Десяток людей могут это подтвердить. Десяток! Что скажешь на это?!
– Сашку-то… – Данила поднял голову и снова вдруг улыбнулся. Страшной улыбкой, обнажившей его купающиеся в кровавой слюне зубы. – Сашку убил я…
– Все-таки ты?! – «Дядя Гена» уронил закинутую ногу на пол, гулко цокнув по бетонному полу каблуком. – Я все же надеялся… Значит, Сашку ты?!
– Я… Но убил я его не за его претензии ко мне.
– А за что?!
– А за свои к нему. Не у него ко мне, а у меня к нему был базар, понял?! И он мне за него ответил. Все! Я устал…
Гнусная морщинистая физиономия оголтелой старухи еще долго маячила перед глазами Эльмиры. Даже после того, как она покинула душные чертоги квартиры Лизкиной соседки, ей слышался ее зловещий свистящий шепот:
– Убили парня! Точно говорю – убили! Сначала что-то искали, потом его дождались и укокошили, ей-богу, укокошили! Зачем было выносить его в ковре?! Все вышли, а его не было!.. Я тебе почему все это говорю? Потому что знаю, что ты ее подруга!..
Как им всем удавалось распознать ее в раскрашенной, затянутой в кожу кокотке, Эльмира понять не могла. Парик был прилажен намертво да еще косынкой прихвачен. Глаз за темными стеклами очков не видно. Маникюр, макияж – все было не ее, а поди ж ты, все одно узнавали…
Через десять минут общения с вредной старухой в голове у Эльмиры помутилось. Ее начало подташнивать и от спертого воздуха комнаты, и от потной суетливости «доброжелательницы», и от тех новостей, что та ей выкладывала, поминутно приговаривая: «Представляешь?!».
Нет, она не представляла. Ровным счетом не представляла, что могло понадобиться Даниле в квартире ее подруги. И если визит «дяди Гены», прибывшего с упряжкой своих шестерок, имел под собой самые веские, самые животрепещущие основания, то, зачем Данила туда приперся, оставалось для нее загадкой.
Где-то он теперь?! Если верить бабке, то вынесли его отсюда упакованным в турецкий ковер ручной работы, предмет всегдашней гордости ее подруги. А это могло означать одно из двух: либо ее муженек к настоящему моменту ушел в «долину мертвых» (как было бы сказано на языке племени ирокезов), либо томится сейчас по соседству с супругой ее покойного брата.
Ознакомительная версия.
