— Знакомо ли вам это лицо, Борис Олегович?
— Гораздо более, чем хотелось бы, смею заверить. Господин Лаврентьев, кандидат от «зеленых», если не ошибаюсь?
— И мы так думаем, если не ошибаемся. А вот это… — я выложил рядочком изображения пяти женщин, — …дамы, которых он время от времени водит в клуб «Комфорт». Поочередно. Из них по крайней мере вот эти двое его любовницы. Есть основания подозревать, что остальные тоже.
— Прэле-естно! — протянул Слон с очень знакомой интонацией.
Я вспомнил, хоть и не сразу: так говорил Гафт в фильме «На всю оставшуюся жизнь». Вдруг мне стукнуло в голову, что Слон весь такой слепленный из чужих словечек, фраз, поз, интонаций и гримас. Даже его латинские цитатки теперь у меня ассоциировались с профессором Выбегаллой из Стругацких. А каков же ты на самом деле, господин Слон, «о натюрэль», извините за выражение?..
А Дубов продолжал восхищаться:
— Кто бы мог подумать! Титан! Жэрэбец!.. Эту бы энергию да в мирных целях! Знаете, Вадим Андреич, Клаузевиц говаривал: «Половую энергию солдат надо уметь направлять в служебное русло»… Ай да кандидат! То-то губернатор из него получится, глядишь, ещё право первой ночи возродит в нашем феоде!.. Помилуйте, когда же у него время остается свой макулатурный завод строить?
— Ну, думаю, не он один кладет кирпичи и замешивает раствор, пробормотал я.
— Но давайте же поинтересуемся и прекрасной половиной сего адюльтера, всеми пятью половинами…
Слон не без трепета в пальчиках принялся перебирать картинки.
— А что, недурны, совсем недурны! И кем же представлен сей цветник?
Я извлек из папки Асину добычу.
— Под номером первым числится у нас Вера Игнатьевна Дик(я. Далее идет Екатерина Юрьевна Мирошниченко, затем Ираида Николаевна Безвесильная, Карина Романовна Каримова и, наконец, Наталья Викторовна Зубко. Надо отметить, что господин Лаврентьев не склонен к дискриминации, в его цветнике цветут все цветы — и беленькие, и черненькие, и восточного типа, и сугубо славянского, и даже нордического, — я указал на Ираиду. Думаю, именно у нее, по меткому замечанию Катиной бабушки, шубка на заднице лопалась.
— И всех он, значит, выводит в свет?
— Именно что в свет. «Комфорт» — заведение эксклюзивное, для элиты, малиновых пиджаков там не водится. Хорошая кухня, изысканная музыка, даже библиотека. Впрочем, вам это, полагаю, прекрасно известно.
Слон шевельнул бровью:
— Да так, понаслышке. Хотя, пожалуй, стоило бы поинтересоваться… Но, полагаю, господин Лаврентьев не ограничивает свое общение с этими красавицами библиотекой?
Я хмыкнул:
— Ну, мы, как говорится, свечку им не держали, но вот эти две девицы, — я снова показал Катю и Карину, — не скрывали, что проводят с ним время в постели и получают, опять же как говорится, приличное вознаграждение. Забавно, что их паевое участие обеим известно и друг дружку они воспринимают спокойно и доброжелательно.
— O tempora, o mores, — вздохнул по-латыни Борис Олегович. — И этот экземпляр со всех экранов радеет об «экологической чистоте ячейки общества», во всех рекламных роликах красуется в кругу семьи! Представляю, как набросятся господа журналисты на столь пикантную информацию!
Я честно возразил:
— Положим, набрасываться пока не на что. Наши данные получены путями неофициальными и ни в каком суде не будут доказательными.
Слон успокоительно похлопал меня по руке:
— Какой суд?! Мы что, хотим предоставить его обделенной ласками супруге основание для развода? А журналистам доказательства не нужны, им только дай повод облить кого-нибудь грязью…
Я возразил:
— Он тут же подаст в суд за диффамацию и начнет на всех углах вопить: «А кому выгодно опорочить кандидата от „зеленых“, от единственной партии, которая борется не за власть, а за жизнь и здоровье людей?! Кому власть и доступ к кормушке нужнее, чем человеческие жизни?!»
Слон усмехнулся:
— Не думаю, что дойдет до суда, такой процесс — палка о двух концах. Тем более, что у этого Кобелино рыльце в пушку. Но вы правы в главном: свой конец палки нам готовить следует. И это уже наша забота.
Слон вскочил с места — не величественно поднялся, а именно вскочил! и заходил по холлу. Видно было, что его распирает. По лицу блуждала многозначительная улыбка. Пальцы ласкали трубку. Впрочем, эмоции не сбили его с мысли.
— Вы с уважаемой Анной Георгиевной, — продолжал он, — свою роль сыграли: нашли факты. А прочее, сами понимаете, дело техники. Привлечем соответствующих специалистов, профессионалов… Кстати, — остановился он, а что эти девицы — профессионалки?
— Да нет… — На язык просилось слово «отнюдь», но мне осточертело говорить чужим языком. — Нет, они не проститутки. Все — работающие женщины со скромными доходами и неустроенной личной жизнью. Имеются даже сведения о трудовой биографии, — я выложил на стол пять анкет. — Забавно, всех их он подцепил в инвестиционной компании «Лигинвест»: сидел в конкурсной комиссии, консультантом, что ли, а заодно снимал пенки для себя…
— Как-как вы сказали? — насторожился Слон. — Где, говорите, сидел?
Я добросовестно повторил:
— В конкурсной комиссии. Когда отбирали людей для приема на работу в «Лигинвест», это одна из жульнических компаний, которые принимали у людей деньги под проценты…
— Как же, как же!.. — Он приподнял голову, сорвался с места и снова пустился в бега. — «Лигинвест», говорите? Действительно забавно!
Трубка пыхнула раза три, по холлу поплыли клубы дыма, медленно утягиваясь в сторону камина.
— Прекрасно поработали, Вадим Андреевич! Я доволен. Подготовьте сугубо формальный отчет по выполнению первого этапа работ, с перечнем фактических затрат и, конечно, сверхурочно отработанных часов… Как-никак, — он взглянул на часы, — двадцать два тридцать — не самый урочный час!.. И пожалуй, сосредоточьте все усилия именно на этом кандидате, остальными занимайтесь постольку, поскольку информация сама подвернется… Кстати, позвольте полюбопытствовать, а чьими усилиями созданы эти портреты?
— Компьютера «пентиум», — улыбнулся я.
Дубов поморщился, потом решил сменить гнев на милость и пошутил в ответ:
— Но чья же рука водила кистью компьютера?
Хотел я сказать, что рука Сереги Шварца, но вовремя вспомнил, что пишут умные люди на заборе: «Животное злого нрава, не кормить, не дразнить».
— Нашли прекрасного свидетеля. Очень наблюдательный человек с отличной зрительной памятью. Пианист из «Комфорта», некий господин Ливанов.
Слон резко остановился на полушаге:
— Ливанов? У них играет Толя Ливанов?! Что вы говорите! Тогда определенно стоит побывать в этом заведении…
Уже сидя в «чероки», я удивлялся: чем же мы ему так вмастили? Доволен он был точно. Как слон после купания. Господи, неужели этот бабник Лаврентьев — самый опасный его конкурент на выборах? Опять же, вряд ли его бескорыстно радует возможность пролить свет на лаврентьевские шашни… А может, там крутится что-то посерьезнее? Надо будет пожевать варианты с Асей…
* * *
Борис Олегович собрал штаб по тревоге, уже в двенадцатом часу. Полученные сведения действительно были сенсационны.
— Это не просто информация, это бомба! — восторженно говорил Дубов.
Дюваль перебирал распечатанные анкеты, Алексей бисерным почерком делал заметки в блокноте, Зиневский бормотал вслух:
— Действительно, все пятеро работали в «Лигинвесте»… Одна администратором, трое регистраторами, последняя — кассиром… Видно, посерьезнее женщина…
— Ох, какой будет скандальчик, как он украсит предвыборную кампанию! восторгался Дюваль.
— Когда начнется скандальчик, нам нужно будет иметь более серьезные материалы, чем фотороботы. Лучше всего — фотографии и видеозаписи, но такая работа Колесниковым не по зубам. Что скажете, Алексей Глебович?
Бригадир нахмурился:
— Займемся. Разведать надо.
— Интересно, где он берет деньги, чтоб регулярно водить своих шлюх в «Комфорт»? Это вам не «Три банана»! — не унимался Дюваль. — Ох, как порезвятся журналюги!
— Совершенно не уверен. — Зиневский сложил очки в футляр. — Александр Александрович, неужели вы до сих пор не поняли мысль Бориса Олеговича?..
Ловок был Адам. Впрочем, сейчас он не просто льстил. Кто-кто, а шеф очевидных вещей не пропускает.
— Это не просто скандал, Александр Александрович. Это ход в «Лигинвест»!
Глава 30
Глубокая разведка
Одиннадцатого февраля, ближе к полудню, во дворе на Рождественской появился рослый плечистый мужчина лет тридцати с лишним. Не спеша прошел через двор до самого выхода на Профессорскую, вернулся к клубу «Комфорт», оглядел окна ближних домов. В одном окне заметил характерный круглый блик. Усмехнулся. Все, как Вадим Андреич рассказывал, — следят. Старухи от нечего делать дурью маются. Во что ж это, интересно, они смотрят? От бинокля было бы два блика. Подзорная труба, как у адмирала Нахимова? Или вообще телескоп? С них станется…
