Поскольку врачебные предписания отскакивали от следователя как то самое от танковой брони, беседы с ним стали единственной отдушиной в скудной на впечатления больничной жизни. Докатилась, ексель-моксель. Дальше падать некуда. Пора к монашкам. Чувствую, что заждались, родимые. Только одно обстоятельство способно свести жирное пятно с моей погубленной репутации: я не была ни в здравой памяти, ни в твердом рассудке. Я вообще не была. То есть была, но как будто и не была. Врач засвидетельствует, если потребуется.
Так вот, Хмурый подтвердил мои опасения, что трудовая коммуна - не более, чем ловкое прикрытие.
Забыв о прежних обидах, я обратила его внимание на козлов и рассказала, при каких обстоятельствах сталкивалась с ними раньше.
Оказалось, что следователь и без козлов все понял. Николаша сдал ему всех отловленных акропольцев, а Кшысь - уцелевшую часть акропольского архива, благодаря которому были установлены особо изворотливые субъекты, счастливо миновавшие построение возле флагштока. В результате Хмурый был увешан свидетелями, пострадавшими и подозреваемыми, как персидская княжна шелками и жемчугами. Они (свидетели) поведали много чего интересного. Подобревший от обилия показаний и неопровержимых улик Хмурый благоразумно отстал от
Макса и даже - о! - поделился со мной кое-какими фактами и соображениями.
Из благодарности за то, что большую часть их работы сделала я, мог бы рассказать, конечно, и побольше, но, что поделаешь с этими мужчинами, пришлось, как всегда, довольствоваться малым и забыть о гипотетической благодарности. Это поначалу кажется несправедливым и невыполнимым, но к тридцати годам привыкаешь.
Мне удалось вытянуть из Хмурого следующее: секту имени трудовой коммуны придумал некто Пан, личность абсолютно темная и глубоко законспирированная. Кто таков, откуда - не известно, но следователь не теряет надежды. Ну-ну, поживем - увидим...
Напуская спиритического тумана, Ванда заманивала доверчивых новобранцев, которые затем поступали в полное распоряжение Гоута. Хорошо, хоть этих двух субчиков удалось задержать: присмиревшего Гоута сдал
Николаша, а вскоре и мадам Ванду вытащили под белые рученьки из тепленькой постельки. Но я снова забежала вперед, так никуда не годится, попробую изложить с начала, по порядку и внятно.
Попробовать - оно можно, правда, результатов я не гарантирую.
Итак, в самом начале коммуна пополнялась исключительно за счет добровольцев. Мало ли на свете слабых, неуверенных людей, которые пойдут за любым, кто их позовет, кто даст им цель и подобие надежды.
Давно им никто ничего не давал, а сами они взять были не в состоянии.
Эти люди, многократно кинутые государством, оказавшиеся запертыми в родном городке, как в ловушке, без стабильной работы, социальных гарантий и понимания, что происходит вокруг, без веры и воли, без уличного освещения, в конце концов, и прочих привычных благ цивилизации, зато с полной свободой - иди с глаз долой куда хочешь: хочешь, направо - в огороды, хочешь - налево, к Тьмаке, а хочешь - сиди себе дома, пей горькую, плюй в потолок да гоняй тараканов по стенам, и некому им поплакаться в жилетку, вокруг такие же брошенные и кинутые, а до президента не доплачешься, так вот эти люди легко поддались на искушения, которые предлагала Ванда, в виде принципиально иных условий жизни: без свобод, со скудной, зато гарантированной пайкой, одинаковой робой, чтобы не плодить зависть, и общинностью. Словом, добро пожаловать в прошлое, дорогие товарищи.
Мошенникам не пришлось изобретать давно изобретенный велосипед. Все это: и пайка, и роба, и общинность, - у нас уже было, однако история - плохой учитель, она вообще не учитель. И не доктор.
Но это лишь внешняя сторона дела, а по существу "Акрополь" являлся фабрикой средних размеров по изыманию кошельков у не в меру доверчивых граждан. Попадая в коммуну, адепты официально отказывались от всего недвижимого и движимого имущества в пользу преступной троицы - Пана, Гоута и Ванды. Адептов заверяли, что все свое они получат назад, как только надумают вернуться к прежней жизни, да только ни один из них не вернулся - не дали. То есть двери коммуны открывались только в одну сторону, на вход.
Когда поток добровольцев пошел на спад, главари секты, почувствовавшие к тому моменту полную безнаказанность, стали ипользовать гипноз, шантаж и другие примочки, чтобы постоянно пополнять число подданных, а за их счет - свои кубышки. Я думаю, что преступники собирались выжать из Озерска все, что можно, и быстро свалить подальше, куда-нибудь на Лазурное побережье.
Со временем некоторые коммунары прозревали, разочаровывались, бунтовали и в итоге, как Павел, оказывались в бараке с парашей на полу, а кое-кто отправлялся на кладбище, но многие избежали этой участи - как-то приспособились, найдя удобоваримый компромисс с совестью, гордостью и честью. Были и такие, кто с удовольствием втянулся в предложенные обстоятельства. Например, конь, о котором рассказывал Павел.
Но и это еще не все. Мошенники внушали своей уставшей от разочарований пастве, что мир изначально устроен не правильно, поскольку населен не теми богами и обременен невыполнимыми заповедями. "Очистим мир, освободимся сами и встретим нового Миссию," - говорили они.
Дневная жизнь рядовых акропольцев проходила в рабском труде и строжайшем воздержании от еды и полноценного сна. А поздним вечером изнуренных и отупевших людей сгоняли на пяти-шестичасовые бдения, которые сопровождались наркотическими возлияниями, самоистязанием рядовых коммунаров, ритуальными плясками и жертвоприношениями.
- Ужас, - ахнула я, но следователь меня утешил - сказал, что жертвами были специально откормленные для такого случая голуби или цыплята. Им сворачивали шеи и пили их теплую кровь.
- Ужас.
И никто не убедит меня в обратном.
Главный ритуал, на котором выбиралась очередная невеста для нового миссии, земными воплощениями которого была назначена троица - Пан с Гоутом и натуральным козлом, вымазанным фосфоресцирующим составом, проходил один раз в неделю. Начиналось жуткое действо с поклонения земным воплощениям и молитв, а заканчивалось групповыми оргиями.
Словом, Пан с Гоутом оттягивались во всю, не только обогащаясь, но и реализовывая свои больные фантазии.
Жанна - та самая девочка из обсерватории, к счастью, выжила. Мерзавцы вкатили ей большую дозу морфия, и она ничего не помнит, кроме своих жутких наркотических глюков. Не знаю, что в данном случае лучше - галлюцинации или действительность. Девочка потеряла не так много крови, как могло показаться на первый взгляд. Как установила экспертиза, кровь на простыне имела не человеческое, а, предположительно, куриное происхождение. Жанна оказалась дочерью одной из коммунарок, которая добровольно привела свое чадо в секту, сознавая, что за этим последует. Я схватилась за голову. Мама мия! Вот кого отдать бы на растерзание психиатрам! Хмурый согласился, сказал, что так оно скорее всего и будет, но после суда. Ну-ну, посмотрим, если доживем.
Мистера Крыса по моей наводке нашли в бильярдной. Он оказался генеральным директором фирмы "Акрополь", которая получала доходы с бильярдной, шашлычной, игровых автоматов, десятка торговых палаток и трудовой коммуны, проходившей по документам как цех по пошиву рабочей одежды. Впрочем, по результатам финансовой деятельности предприятие выглядело стабильно убыточным. Известное дело. Кто бы сомневался. Кругом одни банкроты, а ВВП растет как на дрожжах. Непознанная загадка природы.
Лично у меня есть на этот счет две теории: либо оно распухает от голода, либо растет под воздействием радиационных осадков.
Хмурому я высказала другое предположение. Что Крыс - подставное лицо.
И фамилия у него соответствующая - Крышкин. Мелкая сошка, разменная монета, которой в случае чего не жалко расплатиться.
Следователь со мной согласился, но так, что я не поняла, согласен ли он на мелкую сошку или станет раскапывать выгребную яму до самого дна.
Интересная подробность: когда милиция добралась до бильярдной, потемневшей от дождей вывеки там уже не было. Сняли. Кто-то предупредил, однако. А документы сжечь не успели, хотя поджег готовили по всем правилам пиротехники.
Что касается моих Приваловых, то все они прочно болтались на крючке мошенников из-за наследства.
Тетю опекала Ванда, постепенно внушая своей подопечной мысль, что телесное бренно, реальное призрачно, а материальное не стоит и ломаного гроша. Ломаного оно действительно не стоит, о чем позаботился дядюшка.
Преданный Ванде Крыс во всю обрабатывал Макса, пойманного на наживку неразделенной любви к технике. Ему предложили прямо сейчас получить гараж его мечты в обмен на долю от наследства, которую когда еще получишь, а может, не получишь совсем. И он - можете себе представить? - согласился не глядя.
