Ознакомительная версия.
Девушка приблизилась к Валерке.
– Вам какая торговка нужна, постарше или помоложе?
– Аня. Анна, – произнес Лакмус, стараясь не упускать из поля зрения надвигавшегося Коляна.
– Вы ее нескоро увидите, – пискнула худенькая девчонка, – Арнольд сильно побил тетю Аню, руку и ключицу поломал. Врача вызывали.
– Это правда, тете Ане гипс положили, – подтвердила гитаристка.
– Адрес не подскажете? – стараясь говорить, как можно мягче, попросил Валерка.
– Вы не найдете, там темно, – с сомнением протянула девица с гитарой и предложила, – давайте я вам покажу.
Она повернулась к здоровяку в красной куртке, нависшему над Лакмусом, и тоскливо повторила:
– Колька, ну чего ты цепляешься.
Валерку нельзя было отнести к тщедушным хлюпикам, но рядом с двухметровым Коляном он выглядел неконкурентоспособным.
Сверля Лакмуса темными злыми глазками, амбал протянул пятерню и, тыча в лицо чужака средним пальцем, пророкотал:
– Слышь, ты, козел…
Гигант не закончил фразы. Не вынимая руки из кармана штормовки, Валерка отпустил пинок, заставивший парня скрючиться в три погибели.
Видимо здоровяка не любили, так как единственной реакцией на плачевное положение Коляна был смех девиц.
Добровольный гид Лакмуса поблагодарила какого-то Леньку, отдала подростку гитару, и они зашагали к видневшимся неподалеку многоэтажкам.
– Как вас звать? – поинтересовалась девушка и, не дожидаясь ответа, сообщила, – меня – Лера. Полное – Валерия.
– Наши имена отличаются на одну букву, – откликнулся Лакмус.
Девушка засмеялась.
– Жаль, третьего никого нет, можно желание загадывать.
Проплутав темными дворам, они вышли к угловому дому. Открыв таблеткой дверь восьмого подъезда, Лера остановилась и, понизив голос, сообщила:
– Первый этаж, налево. Звонка нет. Дверь – первая справа. Только не говорите, что это я вас привела.
Девушка протянула руку и Лакмус, крепко пожав узкую ладошку, пообещал:
– Ни слова.
– Я не боюсь, просто живу здесь, – не слишком уверенно добавила Лера. Она стала подниматься вверх по лестнице на второй этаж, а Валерка прошел в коридор и постучал в окрашенную серой краской металлическую дверь. Подождав с минуту, он постучал сильней. На этот раз, судя по убавленной громкости телевизора, стук услышали. Дверь открылась. На пороге стояла Аня.
– Здравствуй, Валера, – тихо произнесла она, опираясь рукой о стену.
– Я за тобой, – выдохнул Лакмус. Он обрадовался, увидев, что выражение глаз у Бельчиковой ясное и спокойное.
Кудрявая голова с большой плешью, торчавшая над спинкой кресла-качалки, принадлежала Арнольду. Хозяин смотрел футбольный матч. Дверь в смежную комнату была приоткрыта. В центре ее висела боксерская груша, а в углу стоял тренажер.
– С кем ты там базаришь, старая? – просипел кудряш, не отрываясь от телевизора.
– Уходи, – покачала головой Бельчикова, – Арнольд тебя убьет. Видишь, что со мной сделал?
Только тут Лакмус заметил гипсовую повязку. У него потемнело в глазах, и Валерка испугался, что может произойти непоправимое.
– Этот вопрос мы решим, – тихо произнес Лакмус и шагнул в квартиру.
Аня отступила, с тревогой глядя на мужчину в кресле.
– Да с кем ты п…, – выругался сидевший в кресле и, оторвавшись от экрана, повернул голову.
Увидев гостя, Арнольд вскочил как ужаленный. К удивлению Лакмуса, на нем по-прежнему была все та же атласная жилетка, одетая на голое тело, и оранжевые спортивные трусы.
– Ах ты, гнида! Ромео хренов! – заорал толстяк и с неожиданной прытью подлетел к Валерке.
Короткий прямой в челюсть заставил Арнольда быстренько улечься на пол, между грязными кроссовками и новеньким японским мотороллером.
Лакмус взглянул на Аню, по-прежнему стоявшую у двери, ее лицо заметно побледнело.
– Телефон, надеюсь, в порядке, – Валерка пытался говорить спокойно, стараясь помочь женщине обрести уверенность и справиться с эмоциями.
– Пусть болельщик пока отдохнет, а ты возьми самое необходимое и накинь что-нибудь теплое.
Он набрал номер вызова такси.
– Какой тут адрес?
– Жукова девять, двести пятнадцать.
Анна вышла на кухню, а Валерка дождался ответа и заказал «на сейчас».
Лежавший Арнольд проявил первые признаки жизни.
– Щас я тебя урою. Ты – труп, – просипел он, делая попытку подняться.
Вернулась Анна и неестественно громко попросила, – Арнольд, верни, пожалуйста, мой паспорт.
Лакмус понял, что Бельчикова панически боится своего сожителя.
Арнольд, забыв про гостя, двинулся к женщине. Его лицо толстяка побагровело, дыхание стало хриплым, ноздри раздувались.
Валерка хлестко заехал ногой в солнечное сплетение хозяина. Тот покачнулся, но удержался на ногах.
Понимая, что какое-то время Арнольд не будет представлять опасности, Лакмус вежливо поинтересовался:
– Паспорт Анин, где хранишь?
Тот качнулся, сделал шаг к Валерке, будто собираясь упасть, но вдруг ударил гостя кулаком, целясь в пах.
Лакмус перехватил кисть и, рванув руку Арнольда вверх, повернулся к противнику спиной. Классическое выполнение этого приема приводит к болевому шоку и надолго выведенной из строя руке нападавшего.
Хруст локтевого сустава и вопль Арнольда прозвучали почти одновременно. Продолжая контролировать кисть, Валерка уложил хозяина лицом на коврик и мягко повторил:
– Паспорт Ани, где хранишь?
Расширенные от боли и страха глаза Арнольда потухли и он прохрипел:
– В нижней шуфлядке. Ключик на полке, за барсом. – Губы хозяина задрожали, по щекам побежали слезы, и он промычал, – за что? Фашисты!
– Поднимайся и смотри свой голубой экран – великодушно разрешил Лакмус.
Арнольд медленно принял вертикальное положение и послушно сел в качалку. Было заметно, что случившееся толстяка ошеломило.
Валерка отодвинул мраморную статуэтку белого барса, взял ключ и открыл шуфлядку. Паспорт Ани действительно лежал там, в целлофановом пакете вместе с дипломом, свидетельством о рождении и другими документами. Лакмус сунул все найденное во внутренний карман куртки.
Зазвонил телефон.
Валерка поднял трубку и услышал: «Такси заказывали? Выходите…». Он не расслышал номер машины, но не стал переспрашивать.
Повесив трубку, Лакмус обратил внимание, что Аня стоит у двери, в накинутом на плечи плаще, держа в руках большой продуктовый пакет.
– Выходи. Такси ждет. Я догоню.
Арнольд осторожно повернул голову в сторону Лакмуса, но не проронил ни звука.
Дождавшись, пока за Анной закрылась дверь, Валерка подошел к хозяину.
– Болит? Участливо осведомился он, поправив складку на кацавейке сидящего.
– Еще спрашивает?! – возмутился цинизму гостя Арнольд.
Сочувственно покачав головой, Лакмус расчетливым ударом каблука проломил хозяину ключицу.
Тот не закричал, только скорчился и жалобно застонал. Толстяк напоминал ночное животное, оказавшееся на свету. Круглыми от ужаса и ненависти глазами, Арнольд, уставился на гостя, не понимая, что надо этому страшному типу? А главное, откуда такая ненависть и такой цинизм по отношению к невинному человеку?!
– Жить хочешь? – с той же участливой интонацией поинтересовался Лакмус, но на этот раз доброжелательный тон не мог ввести хозяина в заблуждение относительно намерений гостя. Арнольд задрожал, ожидая очередного удара.
– Тогда забудь, – посоветовал Лакмус.
Хозяин утвердительно закивал головой, не в силах сообразить, о чем идет речь. Желая подчеркнуть свою готовность исполнить любое пожелание, Арнольд замычал:
– Угу, угу.
– Ничего не было. И – никого. И Ани тут не было.
Валерка помедлил и добавил:
– Второго предупреждения не будет.
Лакмус повернулся и вышел.
Аня стояла во дворе рядом с такси.
Валерка открыл заднюю дверцу, помог ей сесть. Устроившись рядом, назвал свой адрес.
– Только осторожно, а то мы недавно после травмы.
Машина тронулась. Замелькали огни светофоров, пролетали знакомые улицы.
Валерка отрешенно и безучастно подвел итог: ничего у тебя с этими стратагемами не стыкуется. Утром решил придерживаться «Золотой цикады», а сам черти что наворочал.
Китайский семейный врач не получает денег, если кто-то
из подопечных болеет. Европейские и американские
врачи наоборот заинтересованы в болезни пациента.
Иначе тот не придет на прием, а значит и гонорара не
будет.
Прошло две недели, пока доктор Алмазов разрешил навестить Береговым мужа и отца. А спустя пять дней пациента выписали, и Герман Вадимович предстал глазам домочадцев радостным и цветущим, даже помолодевшим. Но с этого момента иллюзии о могуществе врача развеялись навсегда.
Перешагнув порог дома, Берегов сразу продемонстрировал не только наличие отменного аппетита, но и юношескую страсть к представительницам прекрасного пола. Еще за столом он попытался добиться близости с Ириной, а когда она выскочила из кухни, то объектом ухаживания попеременно становились Вика и бабушка.
Ознакомительная версия.
