Ознакомительная версия.
Увы, эротический шарм профессора не обрадовал близких. Возвращение главы семейства превратило жизнь обитателей квартиры в ад.
Целыми днями, Герман Вадимович, бродил по комнатам, периодически делая попытку открыть обмотанный колючей проволокой холодильник. Для верности запертый на замок (что можно ждать от милых дам?!). Конечно, никто и не думал жалеть для главы семейства продуктов. Проблема состояла в другом: жизненные интересы владельца «Айсберга» сосредоточились исключительно на сексе и еде. Все остальные запросы улетучились. Чувства, душа, разум – исчезли. Правда взамен появилась странная игра. Герман Вадимович ловил рыбу. Руками. С криком:
– Ибка Заятая, – он бросался вперед и хлопал ладошками, будто пытался поймать ускользающую плотвичку или окунька. Иногда Берегов даже падал, но боли практически не чувствовал, только весело смеялся.
В остальном, если не считать наглухо задраенных окон квартиры, все было как обычно. Окна закрывали изнутри на специально заказанные ставни.
Доктор Алмазов не разрешал выпускать Германа Вадимовича на улицу одного, приходилось запирать дверь. Глава семейства бунтовал – бил стекла, все, что можно было разбить. Домашние понимали бедолагу, но внезапно свели свое пребывание в доме к минимуму. Вика на занятиях, у Ирины – работа. Алевтина Андреевна пошла на курсы фэн шуй и французского. По вечерам из ее комнаты раздавалось что-то очень похожее на карканье, бабушке не давалось заморское «р-р-р-р».
Федор Сергеевич Алмазов по-прежнему настаивал на неизбежности выздоровления, повторяя:
– Надо лишь немного потерпеть.
Ирина терпела.
Постепенно Герман Вадимович стал увеличивать время прогулок. Домашние практически его не контролировали, лишь наблюдали издали. Соседи уже не донимали вопросами по поводу странных телодвижений владельца «Айсберга». Женщины терпеливо несли свой крест, надеясь на лучшее.
Наконец, Федор Сергеевич, уступая нажиму Алевтины Андреевны, пообещал через пару дней позволить пациенту самостоятельные прогулки. Ирина и Вика тревожились, но в дело вмешалась бабушка, ссылаясь на тибетскую медицину.
– Только благотворное воздействие природы на потоки энергии в организме исцелит Германа, – повторяла Алевтина Андреевна, наблюдая, как зять поглощает очередную порцию соевых отбивных с капустой.
Теще нельзя было отказать в логике. Зять стал говорить «спасибо» и «пожалуйста». Здоровался с соседями, останавливался на красный свет. Почти исчезли попытки сексуальных домогательств. При виде особ женского пола, Герман Вадимович, лишь замирал и начинал нежно улыбаться.
И вот настал момент первого самостоятельного выхода главы семейства на прогулку. У Алевтины Андреевны подскочило давление, она волновалась не меньше, чем во время полета Юрия Гагарина.
Два дня все шло нормально: Герман Вадимович уходил и возвращался. На третий случилось непредвиденное. Теща вернулась с базара и, не закрыв дверь на нижний ключ, прошла на кухню. Поставив сумку на пол, Алевтина Андреевна стала загружать принесенные продукты в холодильник. В этот момент зять тихонько покинул квартиру.
Теща резала на кухне лук, когда прибежали участковый и соседи. С ножом в руках и слезящимися глазами, Алевтина открыла дверь, пребывая в полной уверенности, что Герман находится в своем кабинете…
Причиной смерти стал прыжок Берегова с дамбы в воду. Сильным течением профессора затянуло под мост. Таблички с надписью: «На расстоянии 50 метров купаться запрещено», никто из рыбаков и отдыхающих всерьез не воспринимает.
Герман Вадимович не снял одежды, Берегова никто не толкал, летел он к воде молча. Прибывшему на место происшествия участковому картина стала ясна практически мгновенно. Свидетели в один голос описали, как было дело. Только бабушка с черным пони сообщила милиционеру странную деталь:
– Покойный рыбку какую-то звал. Знаете, как детки кричат: «Ибка! Ибка!». – Говоря это, хозяйка пони осенила себя крестом.
Лошадка потащила бабулю дальше по набережной. Она пыталась остановиться, но безуспешно.
– Не из-за любовницы же он в утопленники записался, – сдвинул на лоб фуражку участковый.
Вытер пот. Жара есть жара. Мог человек просто захотеть искупаться? И все же решил поинтересоваться у родных, была ли среди знакомых утонувшего особа, которую звали Рыбка…
На похороны пришло неожиданно много людей, в основном студенты разных курсов профессора Берегова. Родители, сестра Германа, финансовый директор и бухгалтер «Айсберга» держались особняком.
Один из студентов, худощавый с оттопыренными ушами субъект лет сорока, произнес речь об огромном значении научных исследований Германа Вадимовича для будущих поколений. За ним взял слово какой-то седовласый импозантный мужчина в черном костюме и такого же цвета галстуке.
Ирина присела на скамейку у соседнего надгробья. Речи, наконец, отзвучали. Собравшиеся принялись помогать могильщикам устанавливать временное надгробье.
Ирина подняла глаза. Низкие белые облака стремительно неслись по небу, и вдова Берегова поймала себя на желании умчаться с ними. Куда угодно, лишь бы подальше от этих темных фигур, столпившихся вокруг деревянного креста.
Шаткое равновесие генерала Лагунова
Самая изощренная пытка ничто, в сравнении с той
болью, какую дети причиняют родителям. Делают
это наследники чаще всего неосознанно.
Шеф внешней разведки Антон Валентинович Лагунов который вечер подряд накачивался японской водкой, потом совершенно трезвый шагал на вокзал, садился на электричку и ехал на дачу. Далее следовала бессонная ночь, с непрерывным хождением по пустым комнатам, и двадцать минут сна в утренней электричке.
Ритуал этот, возникший недавно, мало радовал домочадцев, но нарушить его не мог никто. Ни жена, ни дети, получившие рекомендацию воздержаться от контактов с Антоном Валентиновичем.
Мир людей вполне сопоставим с океаном.
В нем происходят события внешне столь же нелогичные, как массовая гибель китов или дельфинов, выбрасывающихся на берег.
Или с космосом, где неожиданное отклонение планеты от своей орбиты способно вызвать множество катастроф.
Только в отличие от планет, люди, узнав об опасности, грозящей жизни близких, меняют свое поведение. Порой изменение носит кардинальный характер.
Шеф внешней разведки не стал исключением из этого правила. Хотя, любой подчиненный, задай ему вопрос: «А человек ли генерал Лагунов», ответил бы: «Вряд ли».
Причиной такой оценки генерала служила уникальная способность Антона Валентиновича не высовываться. Даже на фоне коллег, чья профессиональная карьера во многом зависела от умения не привлекать внимания, Антон Валентинович выглядел деталью интерьера. Подчиненные считали генерала серостью.
Ни знание четырех языков, ни запредельная корректность, ни спортивные успехи (мастер спорта по десятиборью и самбо), ни два высших образования не спасали Лагунова от постоянных обвинений в графоманстве, бюрократизме, и бездушии. Оставалось лишь изумляться тому факту, что при наличии энергичных, перспективных и одаренных сотрудников, руководителем ведомства является такая посредственность.
Гэбэшники люди немногословные, но в дружеской компании позволяют себе расслабиться. Поэтому на отдыхе, запивая шашлык коньяком или водочкой, подчиненные нередко произносили вслух известное «дерьмо – не тонет».
Только этим, по мнению коллег, объяснялся феномен непотопляемости главы внешней разведки.
Лагунова это сравнение… радовало. Своей шаблонностью. Стереотипность, предсказуемость, таким и должен выглядеть начальник в стране-казарме. Если, конечно, не хочет стать политическим трупом.
Имелась еще одна личная причина, превратившая Лагунова в непроницаемого человека. Среди многочисленных интрижек его студенческой биографии, одна завершилась рождением ребенка. Дама оказалась гордой и не сообщила об этом Антону Валентиновичу. Юг, море, горы, курортный роман. Никто ничего никому не должен.
Тем более к счастливому моменту появления крошки на свет, папа-студент Антон успел жениться на другой.
Узнал о своем отцовстве Лагунов несколько дней назад, когда дочурке исполнилось 26 годиков. И пережил шок. Позвонила некая Кира Васнецова и попросила аудиенцию, небольшую, в пределах пяти минут. Он сразу вспомнил несколько южных ночей и, вопреки обыкновению, немедленно назначил встречу. На улице. Она мало изменилась, только темные вьющиеся волосы стали седыми. По девичьи стройная, встреться случайно, узнал бы.
– Давайте к делу, – просто и спокойно предложила после его «здравствуйте».
Отказавшись зайти в бар, Кира Васнецова лаконично, предельно корректно обрисовала ситуацию и причину, заставившую встретиться с Антоном – страх за жизнь дочери, «… нашей дочери. Если можешь, помоги». Эти слова Киры заставили сердце Лагунова колотиться так, что генерал испугался. С невозмутимым лицом пообещал сделать все от него зависящее и продолжал стоять на месте, глядя в сторону площади, не в силах сдвинуться с места. Окаменел. Кира похоже догадалась о состоянии горе-отца и, попрощавшись, быстро ушла.
Ознакомительная версия.
