— Не вздумай! Тебе ведь нужна только справедливость.
— Только лишь! — Эмили невинно опустила глазки. — Хороша же после этого Арабэлла. Ну и ну, одна сестра украла портрет матери, другая — жениха! Или вот, к примеру, сам благородный мистер Миллер. Что вы думаете о нем, мог ли он?.. Я склоняюсь уже к самой фантастической версии.
— Ладно, версии оставь профессионалам. Давай выкладывай, что там у тебя есть по поводу моего дела.
— Гвен Оуэн — очень странная особа. Эти ее религиозные взгляды на души, бррр! На мой вкус, крайне легкомысленно устраивать прогулки по ночам, пусть даже и с благими целями слиться с природой, очистить свою душу, или для чего там еще занимаются ритуалами?
— Что-нибудь полезное для меня, я имела в виду, — недружелюбно пресекла ее Кассандра.
— Но я и говорю вам! Как вы думаете, где именно она прогуливалась и очищала эти злосчастные души? На опушке, у каменного креста.
— Что она видела?
— Обедая с дьяволом, Гвен забыла взять ложку подлиней. — Эмили, притворно вздохнув, проверила, внимательно ли ее слушает Кассандра.
— Кто убил эту чертову Гвен Оуэн? — скрипнула зубами Кассандра.
— Представьте себе — женщина! Больше не могу наслаждаться вашим обществом, Кассандра. Вижу, ваши любимые кошмары толпятся и просто жаждут вас порадовать. Нет, не беспокойтесь, это будет не Собака. Не люблю, когда причиняют боль животным. Спите, спите…
Сон приснился. Это был кошмар номер два. Второй по счету, но не по отвращению, которое вызывал. Приснилась Помоечная Бэсс. Ее синий язык, вывалившись изо рта, висел жирной сливой. Мертвыми глазами Бэсс смотрела прямо в глаза Кассандре. Черный рот расширился, и из него вырвался ужасающий звон, разрубивший Кассандру пополам.
— Слушаю, — голос проснувшейся от телефонного звонка Кассандры был столь страшен, что с той стороны провода последовала долгая пауза.
— Детектив-инспектор Сент-Джонс?
— Да говорите уже Мофли, черт бы вас побрал!
— Да-да. Умер лесничий Джейкоб Бурдэлен. Доктор уже выехал, мы ждем вас.
Снова сон и снова убийство. Настораживающая закономерность. Сразу же позвонил агент. Он сообщил, что едет на место преступления и по пути захватит Кассандру. Но ведь Эмили сказала, что не будет мстить Бурдэлену, пока точно не узнает правду о своей смерти! Неужели гадкая девчонка обманула?
Раннее утро звенело и благоухало. Птицы пели, трава омывалась росой. Все это благолепие никак не вязалось с тем, для чего они сейчас въезжали в лес. Наверное, лесничий с полным правом мог говорить «мой лес».
Он висел точно так же, как Помоечная Бэсс. Кассандру трясло крупной дрожью. Агент, взглянув на нее, ободряюще кивнул. Было очень тихо. Все говорили шепотом. Лесничий висел на суку прямо перед дверью своего домика.
— Видимо, это произошло еще вчера, — доктор говорил мягко и грустно. — Подробнее я смогу сказать после вскрытия. На первый взгляд признаков борьбы не видно, скорее всего, он повесился сам.
Джейкоб был настолько огромным и тяжелым, что снимать его пришлось всем вместе. Кассандра малодушно скрылась в доме под предлогом осмотра. Однако ничего осматривать она была не в состоянии. Присев у стола, она молча смотрела в одну точку в камине и не шевелилась до тех пор, пока в комнату не вошел агент:
— Как вы думаете, почему он это сделал?
— Я не уверена, что он сделал это сам. — Проклятая девчонка обманула ее.
— Но… вы что-то заметили? — Агент насторожился.
Не ответив, она продолжала смотреть в очаг, в котором больше не горел огонь. Возможно, никогда уже не загорится. Кто добровольно приедет в эту глушь? Агент прошелся по просторной комнате. Останавливаясь у чучел животных, он с несколько брезгливым видом разглядывал их лайковые носы и блестящие пуговицы глаз.
Вдруг Кассандра, резко встав со своего места, прошла, не отрывая глаз, прямо к камину. Агент заинтересованно проследил за ней взглядом. Сент-Джонс подошла к очагу, у которого стоял мешок с углями. На бумажном пакете было напечатано «экологически безопасно».
— Агент Хиндерсом, — тихим голосом подозвала его Кассандра и указала на то, что лежало в пакете.
Надевая перчатки, он тоже склонился к углям.
— Как вы думаете, на что это похоже?
— Шкура какого-то животного, — задумчиво произнес он, переворошив пинцетом груду лохмотьев, похожих на прорезиненную ткань с мехом. Будто неизвестный портной шил карнавальный костюм, и оставшиеся обрезки материала выбросил в пакет с углем.
— Это собирались сжечь. Но не успели…
— Возможно, это то, что осталось от какого-нибудь несчастного животного, украшающего теперь стены.
Агент переглянулся с девушкой и стал осторожно вынимать кожу из углей и перекладывать ее в прозрачный полиэтиленовый пакет. Последней на груду черных углей лег продолговатый предмет. Под смоляной копотью сложно было рассмотреть детали. Но не узнать Лилиан было невозможно.
Кукла лесничего«До сих пор ярче всех последующих лет, проведенных в дальних странах, я помню день, когда началась моя жизнь. Я проснулся в тот момент от долгого сна. Разбудил меня гул. Будто я забрался на главную колокольню самого большого собора в графстве. Я открыл глаза и увидел ее впервые. Подумал, что встретил лесную фею. Она сидела на своем пони. Собака бегала вокруг нее и первой заметила меня. Она начала так лаять, что я подумал убежать. Но тут фея остановила меня:
— Подойди ко мне! — приказала она. К тому моменту я смог разобрать в шуме, вывшем в моей голове, как осенняя буря перед прошлогодним Михайловым днем, отдельные слова. — Кто ты?
Говорила она чудно, как никто вокруг, даже знатные леди и джентльмены, которые проезжают по тракту и останавливаются, чтобы выпить имбирный эль или воду с лимоном. Но так далеко в глухой и гиблый лес они не заезжали даже для того, чтобы поохотиться верхом на лошадях со стрижеными гривами и заплетенными хвостами.
— Я… Калеб. Мой отец — здешний лесничий.
— Ах, как занятно, Калибан! Ты будешь моим рабом.
— Но они черные, я видел картинку…
— А ты будешь мой белый раб. Держи поводья и стой на месте.
Я должен был держать длинный повод ее пони, пока она скакала на нем по кругу. Только она не сидела в седле, а стояла. Она сказала, что хочет удивить своего брата, когда тот приедет на каникулы.
Все время путала мое имя. Калибан вместо Калеб. Она постоянно чему-нибудь училась, для того чтобы удивить брата. Однажды прискакала на своей маленькой лошадке к пруду. Я давно уже ждал ее. Она, ни слова не говоря, прыг с лошади и прямиком к пристани. Даже не остановилась — шагнула дальше в воду. Как была — в платье и красных сапожках. Насилу вытащил ее. Но через какое-то время она уже отлично плавала. Такая вот она и была. Видел я ее редко. В деревне говорили, что младшая дочка Бартов больная. Но когда я встречал ее в лесу — она была здоровехонькая. Резвая и командовала мною, как хотела.
Несколько лет мы виделись с диковинной девчонкой тайком. Она могла один раз огреть меня хлыстом по лицу. А в другой раз была сущим ангелом небесным. Только ей показал я тайник, в котором лежали все мои сокровища. Обгоревшая наполовину книга. Волшебная трубочка, в которой узоры менялись с каждым поворотом. Эмили была похожа на эти узоры. Всегда разные, никогда не повторяются… Чуть позже к ним присоединилась белая лайковая перчатка, которую обронила как-то фея.
Потом умер ее брат. Это я узнал в деревне. Камердинер проезжал мимо, рассказал трактирщику. Саму ее не видел два года. На третий, наконец, ее вынесли в сад — в кресле. Вот уж не думал, что она будет такой! Будто это она умерла, а не брат. С ней рядом отиралась эта ведьма. Ей-богу, никого страшнее в жизни не видал. А Эмили позволяет ей прикасаться к себе. В деревне поговаривают разное. Как-то видел, как старуха что-то зарыла в лесу. Пришел посмотреть. Оказались дохлые куры. Может, у ней такая чудная вера?
Я приходил в господский сад. Эмили сидела в кресле и грустно смотрела на меня и собаку. Одинаково. Ничего не говорила, просто молчала. Однажды сказала про восточный ветер — ничего не понял. Маленькая старушка, закутанная в одеяла, сердце разрывается, глядя на мою фею. Это мисс Арабэлла довела ее! Я знаю, сестра ненавидит Эмили.
Хуже нет пассата. Эмили говорила, что это такой особенный восточный ветер, который приносит ей смерть. Никогда не видел такого чуда. Восточный ветер — это просто воздух, холодный или теплый, в зависимости от времени года. Ничего смертельного в нем нет для обычного человека.
Но ведь Эмили не обычный человек. Эмили — маленькая волшебница. Она пишет стихи. Она поет песни. Странные, которые я никогда не слыхал. В них звучат голоса животных, которые здесь не живут. В них слышатся голоса людей, которые ни разу не произнесли имени святых.
