— А теперь знает?
— Да.
— Что вас заставило рассказать ему?
— Он попросил у меня 2000 рупий и сказал, что не захочет больше видеть меня, если в недельный срок не получит этих денег.
— Зачем они были нужны ему?
— Он не сказал.
— Вам это не кажется странным?
— Видите ли, второй муж внушил Эдди неприязнь ко мне. Эдди считал меня злой и аморальной.
Сингх внимательно слушал.
— Так вот, 2000 рупий — это большая сумма, которой у меня нет. Я отчаялась. Я очень люблю сына. И вот несколько дней назад узнаю, что Джай жив, что он очень богат и собирается жениться на Сарите Шукла. Я была потрясена. А моя судьба? Потом мне пришла мысль о том, что Джай может помочь своему единственному ребенку.
— Как на это отреагировал Эдди?
— Конечно, не поверил. Сказал, что я лгу.
— Вы встретили Кауля после его прибытия. Как он вел себя после стольких лет разлуки?
— Шантажировал меня.
— Шантажировал?
— Да. Потребовал, чтобы я исчезла с его пути, немедленно. И если пикну о нашем браке, то он обвинит меня в двоемужестве.
— Что он сказал об Эдди?
— Что ничего не собирается делать. Я рассказала, что Эдди родился через шесть месяцев после его отъезда в Америку и могу все подтвердить документально. Он ответил, что эти документы никому не нужны, и если я попытаюсь затеять скандал, то сама же и пострадаю.
Сингх поднялся.
— Благодарю вас, госпожа Бартлетт.
— Вы освободите Эдди?
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Согласитесь, что мои люди тоже чего-нибудь стоят, хотя они и не так искусны, как ваши в Нью-Дели, — сказал комиссар и показал какие-то обрывки бумаг. — Час назад их принес дежурный полицейский. Они влажные и грязные. Не знаю, что это нам даст, но в нескольких местах можно различить фамилию «Кауль», и там же несколько официальных формул, сэр.
Сингх вынул лупу.
— Мы можем только предполагать, что это был за документ.
— Вы правы, сэр. Может быть, проконсультируемся с Бартоном?
— Хорошая мысль.
— Только надо допросить Бартона до того, как он придет в себя, сэр.
— Верно.
Сингх пытался навести порядок в мыслях. Появилась какая-то связь между Эдди, смертью Рама Чанда и смертью Кауля. А Свами? Кто мог убить его? И для чего?
Главная задача теперь состоит в том, чтобы выяснить, кому выгодна смерть этих трех человек.
Сингх чувствовал, что он на правильном пути. Но пока ему не хватало информации.
— Вы обо всем подумали, Бартон?
Одетый во вчерашний спортивный костюм, Эдди чувствовал себя неуютно.
— Вы не имеете ни малейшего права меня задерживать. Я должен посоветоваться с адвокатом.
— Позаботьтесь, чтобы он был толковым юристом и сумел вас спасти в затруднительном положении.
— В каком таком затруднительном положении?
За окном уже сгустились сумерки, и Сингх зажег лампу на письменном столе.
— Вы не можете заслонить этот чертов свет?!
— Присаживайтесь.
Сингх закончил возиться с бумагами.
— Почему вы не сказали, что господин Кауль ваш отец?
— Кто вам это сообщил?
— Вы же знаете, что это правда.
— Это бесстыдная ложь.
— И вы, единственный наследник, убиваете господина Кауля? Так?
— Не заставляйте говорить то, что вам угодно. Кауль не мой отец, и я не убивал.
— Послушайте, Бартон, недавно тут была ваша матушка.
— Неужели? Значит, она воскресла!
— Я располагаю доказательствами…
— Черт бы их взял! — Губы Эдди задрожали. — Понимаете…
Прошла еще минута. Эдди будто боролся и победил свои колебания.
— Вы правы. Кауль мой отец. А эта женщина — моя мать. Я не хотел говорить. Думаю, что это не преступление.
— Если не сделано с преступными помыслами. Собственно, это уже другое дело. Когда вы узнали, что Кауль ваш отец?
— На прошлой неделе. Мне стыдно было сказать правду.
— Почему?
— Как я мог говорить об отце, который оказался мерзавцем?
— Вы так его ненавидели?
Эдди задумался.
— Трудно ответить на этот вопрос. Меня воспитал полковник Бартон, благородный человек и настоящий отец. Я счастлив, что ношу его имя. Мама вела себя недостойно. Она ушла от него к картежнику и шалопаю. Это меня глубоко ранило, а деньги, которые она иногда мне посылала, только увеличивали отвращение. Неожиданно она объявляет, что мой настоящий отец — Кауль. Разоблачая свое жалкое прошлое, она преследовала определенную цель. Хотела, чтобы я считал ее мученицей за то, что она сохранила в тайне правду о моем рождении.
— На это вы сами ее спровоцировали.
— Так вы тоже на ее стороне?
— Вы требовали у нее 2000 рупий?
— О!
— Учтите, Бартон, вас обвиняют в преступлении. В ваших интересах объяснить все подозрительные моменты.
Несколько секунд Эдди молчал.
— Ладно. Когда я просил деньги, она мне подсказала одолжить их у моей невесты. Потом стала настаивать, чтобы я объяснил, зачем они нужны.
— И тогда вы ее шантажировали.
— Почему вы так считаете?
— Ведь вы сказали, что никогда больше с матерью не увидитесь, если она вам не даст денег. При этом знали о своей власти над ней. Зачем вам нужны были деньги?
— Чтобы помочь одному человеку.
— Кому?
В голосе Эдди зазвучала сентиментальная нотка.
— Одной старушке — моей кормилице — по сути, моей матери, после того, как настоящая мать покинула нас — моего отчима и меня. У бедной старушки рак желудка. Ее может спасти только операция. Один венский хирург в Дели согласен ее оперировать за 2000 рупий. Вот, если вам угодно, вся истина!
— Вся истина?
— Что вы хотите еще знать?!
— Вы потребовали деньги у господина Кауля?
— Нет… то есть… я не потребовал.
— Не из-за этих ли денег ваша матушка назвала имя настоящего отца?
— Откуда я могу знать?
— Почему вы так яростно ссорились?
— Не понял?
— Я говорю о вашей ссоре с господином Каулем в ночь его смерти.
Эдди протер глаза.
— Но я его не убивал.
— Вы потребовали у него 2000 рупий?
— Да… некоторым образом. Я сказал ему, что это вопрос жизни и смерти.
— Вы ему угрожали?
— Угрожал? Боже упаси! Он вынул револьвер из-под подушки и сказал, что, не колеблясь, выстрелит, если я себе что-нибудь позволю. Но все же оказался не законченным мерзавцем. Упомянув о своем великодушии, обещал подумать о моей просьбе, только б я его не торопил.
— А вы вынуждены были торопить?
— Кто-то из нас сошел с ума!
— Но вам деньги нужны были в недельный срок!
— Кто это сказал?
— Ваша мать.
— Вас ввели в заблуждение.
— Расскажите мне о втором визите к господину Каулю.
— О втором визите?
— Вы мне не все рассказываете, Бартон.
— Но я больше ничего не знаю.
— А альбом с почтовыми марками? При ваших отношениях Кауль не мог одолжить вам ценную вещь. Впрочем, лучше, если вы сами все расскажете.
Взгляд Бартона помрачнел.
— Это верно… Я пошел к нему в комнату… примерно часа через два после нашей ссоры… чтобы извиниться за грубость. Я постучал и вошел. Он лежал в постели. Я сказал: «Привет». Никакого ответа. Я приблизился и поднял простынь, покрывавшую лицо. Глаза были безжизненны. Я остолбенел.
— Вы сразу ушли?
— Почти.
— Почти?
— На ночном столике я увидел альбом с марками. В конце концов, по закону он был моим.
— По какому закону?
— Может, Кауль и мошенник, но это мой отец.
— Почему вы никому не сказали, что нашли его мертвым?
— Уже было две смерти, и полиция искала козла отпущения.
— Гм… И вы считали себя вправе забрать альбом?
— Конечно.
Сингх пристально посмотрел на него и спокойно сказал:
— Может быть, вы были правы. Как потом попал альбом к вашей матушке?
— Я его ей передал.
— Зачем?
— Потому что не хотел, чтобы его нашли у меня. По крайней мере, в первое время.
— Откуда эти опасения?
— Я чувствовал, что вы меня подозреваете.
— Какие еще предметы из комнаты господина Кауля вы взяли?
— Больше я ничего не брал.
— Перед смертью господин Кауль сообщил, что оставит часть своего состояния Свами. Уверен, что вы помнили это. Шла об этом речь во время вашей ссоры?
— Со своей собственностью он мог делать что угодно.
— Вместе с тем, вы только что претендовали на права законного сына.
Смятенный, Эдди ответил:
— Это нужно было не для меня.
— И во всю эту историю вы впутались из-за умирающей кормилицы?
— Да!
— И пошли на убийство отца?
— Упаси Господь!
— Господин Кауль обсуждал с вами завещание?
Сингх повысил голос.
— Да или нет?
