Ознакомительная версия.
ГЛАВА 22
Несколько звонков в дверь Елены Журбиной отозвались в пустоте подъезда приглушенным эхом.
– Давай, милая, открывай, – прошептал Смирнов. – Ты жива, я знаю, и наверняка сидишь дома, отгородившись от всего мира стеной одиночества и страха.
Он нажимал и нажимал на кнопку звонка, пока за дверью не раздались робкие шаги.
– Откройте, Елена Дмитриевна! – громко произнес сыщик. – Я хочу с вами поговорить о Стелле.
Защелкали замки, и дверь приоткрылась на длину толстой металлической цепочки. В щель выглянуло осунувшееся, серое женское лицо, обрамленное пышными черными волосами.
– Вы ее адвокат? – безжизненным голосом спросила Журбина. – Зачем она вас прислала?
– Стелла Треусова умерла.
Звякнула цепочка, хозяйка посторонилась, пропуская гостя в полутемную квартиру.
– Как… умерла? Идемте в гостиную, только извините… там не убрано.
В маленькой полуовальной гостиной в самом деле царил беспорядок: на диване лежали подушка и плед, на кресле – платье и вечерняя сумочка, на полу валялись туфли. Вообще гостиная была выдержана в классическом стиле, – декоративные колонны, паркет, тяжелые шторы складками, на потолке лепнина и круглая люстра с хрустальными подвесками. В углу, на высокой круглой подставке стоял греческий бюст женщины с волнистыми локонами, расходящимися от пробора к вискам, с томно прикрытыми глазами и сладкой улыбкой на мраморных устах. За плечами женщины примостился пухлый Эрот с раскрытыми крыльями.
– Афродита? – восхищенно спросил Всеслав.
– Сапфо… богиня любви в поэтическом воплощении.
Он не удержался, подошел ближе, разглядывая бюст, – внизу, под соблазнительно округлой нежной грудью на отполированном мраморе была выбита надпись на непонятном языке.
– Что тут написано?
– Эрос вновь меня мучит истомчивый, горько-сладостный, необоримый змей, – процитировала Лена. – Это по-гречески.
– Красиво сказано.
Она помолчала, беспокойно, до хруста в суставах сплетая пальцы, спросила:
– Насчет Стеллы… с ней произошло несчастье?
– А вы ничего не знаете?
– Нас с Павлом пригласили на вечеринку… в «Элегию». Она явилась туда, устроила скандал… поступок вполне в ее духе! После истерики у Стеллы случился нервный припадок, что лично меня не удивило. Пришлось давать ей какие-то таблетки.
– Она мертва, – напомнил Смирнов. – К вам не приходили из милиции?
Журбина заметно волновалась, просто места себе не находила.
– Ко мне? Зачем? Простите… а вы, собственно, кто будете?
– Я частный сыщик. Вероятно, к вам приходил оперативник из уголовного розыска, но вы его не впустили. Почему?
– В дверь несколько раз звонили, только я никому не хотела открывать! – Голос Лены сорвался. – Я имею право отдохнуть хотя бы день, без телефонных разговоров, без посещений?! Я даже с работы отпросилась…
– Видите ли, речь идет об убийстве! Вы встречаетесь с бывшим мужем жертвы, и, следовательно, являетесь заинтересованным лицом. На вас в первую очередь падает подозрение!
– Ка… ка-кое подозрение? – побледнела Журбина.
Смирнов не собирался удовлетворять ее любопытство. Он преследовал цель довести собеседницу до крайней степени растерянности, чтобы она проговорилась, сболтнула то, о чем в других обстоятельствах промолчала бы.
– Разве Стелла не шантажировала вас? – напирал он. – Не угрожала разоблачением, не требовала денег?
– С чего вы взяли? – из последних сил защищалась она.
– Разве вы с Альбиной только подруги, и больше вас ничего не связывает? – продолжал сыщик. – А как же… чайная? Кстати, где вы познакомились с госпожой Эрман? Думаю, не ошибусь, предполагая, что именно за чашечкой…
– Ну, хватит! – взорвалась Лена. – Чего вы добиваетесь? Да, нас с Альбиной связывают… определенные отношения. Это ведь не преступление?
– Ни в коем случае. А Павел в курсе? Вы, кажется, стремитесь сделаться его женой, то бишь… занять место Стеллы.
– Они давно развелись, – помрачнела Журбина. – Место, как вы изволили выразиться, свободно.
– Теперь да! – многозначительно произнес сыщик. – У вас есть повод для убийства, дражайшая Елена Дмитриевна.
– Я не убивала Стеллу. Когда я уходила из ресторана, она была жива. Спросите у остальных гостей, у официантов, в конце концов! Они подтвердят.
– Вы подносили воду, которой потерпевшая запивала таблетки?
– Ну и что? Я взяла со стола первый попавшийся стакан… и вообще, при чем тут вода? – глаза Лены остановились, возмущение как рукой сняло. – Вы хотите сказать… ее отравили?
– Можно и так выразиться.
Лицо Журбиной, до сего момента бледное, вспыхнуло; она прижала ладони к пылающим щекам.
– Боже мой! Боже мой… неужели, Альбина решилась на это? Не могу поверить. Наверняка эта дрянь и у нее вымогала деньги, грозилась опозорить ее при Ростовцеве, расстроить помолвку!
– Доверьтесь мне, Елена Дмитриевна, – придвинулся к ней Всеслав, заговорил вкрадчиво, елейно. – Я помогу вам выпутаться, если вы не виноваты. В милиции вам никто не поверит, следователь уцепится за… некоторые пикантные подробности ваших взаимоотношений с Треусовыми и Эрман, как бульдог, он повесит на вас убийство! Никто не станет дотошно копаться в деталях, тщательно разбираться в обстоятельствах дела: вы же знаете методы работы наших правоохранительных органов, нашу судебную систему. Вы позволите Стелле даже собственной смертью жестоко отомстить вам за несуществующую провинность…
Он говорил и говорил, накладывая слова – слой за слоем – на обнаженные нервы собеседницы, и добился своего. Она решилась на откровенность:
– Клянусь, что я не убивала Стеллу! Это сделал… Ростовцев.
– Вот как? – оживился Смирнов. – И у вас есть доказательства?
– Когда-то он уже убил одного человека… значит, мог поступить так и второй раз, и третий.
Лена, сбиваясь и нервно вздрагивая, поведала сыщику старую школьную историю гибели Юли Коваль и последовавшую не сразу, позже, загадочную смерть Бориса Засекина.
– На него иногда находит, – говорила она о Ростовцеве. – В обыкновенном на вид человеке вдруг просыпается какая-то жуткая одержимость… наваждение, о чем он потом напрочь забывает. Алек с детства страдал провалами в памяти. Его родители скрывали это от всех. Они боялись, что их дорогого, чрезвычайно одаренного Альберта запрут в психушку. И эта его сумасшедшая тяга к риску… разве не вызывает недоумения?
– Вы предупредили об этом Альбину? – спросил сыщик.
– Намекнула. Пусть Аля сама разузнает правду о своем женихе и делает выводы. Но о Стелле я не упоминала.
– О Стелле? – не понял Всеслав. – А она тут с какого боку?
– Все с того же. Видите ли, мы с Ростовцевым выросли в одном дворе, ходили в одну музыкальную школу… в общем, имели один круг знакомых. Теперь у каждого своя жизнь, но мы продолжаем интересоваться друг другом: кто на ком женился, кто где работает, кто развелся, кто умер. В общем, я узнала, что Боря Засекин ухаживает за Стеллой… тогда еще незамужней, – впервые после смерти Юли он обратил внимание на другую девушку. Ходили слухи, что он чуть ли не жениться хочет на ней. Стелла при ее худобе выглядела совсем юной, и парни попадались на этот обман зрения: Засекин был моложе ее почти на восемь лет, Треусов на четыре года.
– То есть Стелла встречалась с Засекиным? – уточнил сыщик.
– Совсем немного. Однажды на какой-то вечеринке ее подпоили и… один из гостей – интересный молодой человек – переспал с ней. Такое не скроешь, вот отношения с Засекиным и разорвались. Он был очень ревнив! К счастью, Стелла не сумела вызвать в его сердце пылкую любовь, благодаря чему избежала участи Юли.
– Тем парнем, который напоил и затащил Стеллу в постель, был Ростовцев? – прямо спросил Всеслав.
– Говорят, да. Будто бы Альберт так сводил счеты с Засекиным, мстил ему. Во всяком случае, сплетники приписывали этот неблаговидный поступок Ростовцеву. А он, будто бы, ничегошеньки не мог вспомнить. Алкоголь, полнолуние… привели его в полную невменяемость. Да и Стелла так набралась дармового коньяка, что не видела, кому отдается. Слухи остались слухами.
– Треусов знал, когда женился на Стелле…
– Нет, – не дослушав, махнула рукой Лена. – Это случилось до того, как они познакомились. И вообще, девичья честь, целомудрие давно потеряли былую ценность! Кому интересно, кто с кем в прошлом переспал? Стелла не имела к Ростовцеву никаких претензий. С Треусовым она начала крутить роман позже, а о том досадном недоразумении позабыла. Думаю, он понятия не имел о ее бывших похождениях.
– Вы ему не говорили?
– Зачем? – удивилась Лена. – Столько лет минуло. Если на то пошло, я точно ничего утверждать не могу, а сплетни повторять не в моих правилах. Дело молодое, кто в те годы не грешил? Стелла тоже помалкивала, наверное. Муж не исповедник, ему лишнего знать не следует.
Ознакомительная версия.
