— Как это?
— Сань, он не может быть твоим единственным.
— Я хочу тебе рассказать. Только обещай не сердиться, ладно? — сочтя его молчание за согласие, она продолжила: — Я сбежала в Москве от Вики и Рябого и встретилась с Павлом. Это было за три дня до приема в честь приезда Вики. Мы тогда по Москве гуляли и провели весь день вместе. А потом он пришел к нам в дом. Я и не догадывалась, что вы с ним тоже знакомы. Так что…
— Милая, — отец открыл глаза. Нагнулся и поцеловал ее в макушку. — Это не тот Павел. Это другой…
— Знаешь что! — она вырвалась из его объятий и резко вскочила на ноги. — У меня складывается ощущение, что в нашем доме гнездится страшная эпидемия, которая поражает мозг. Не обижайся, но у нас все сошли с ума. Как-то уж разом помешались. Я надеялась, что хоть ты здоров. Папа, я никогда тебя таким не знала и не хочу знать. Ну, пойди умойся холодной водой, не знаю, сделай с собой что-нибудь, только перестань, ради бога, нести околесицу. Мы живем в реальном мире. Я реальна, ты реален и Павел — тоже реальный человек, а ты говоришь о нем как о призраке, который скоро сгинет с лица земли. И я уже почти поверила в этот бред. Бред, потому что человек не может исчезнуть просто так. Папа — это серьезно. Нам всем нужно лечиться!
Последнюю фразу она закончила, сорвавшись на неприличный крик. А потом порывисто вылетела за дверь. Отец не стал ее останавливать, и следом он за ней не побежал.
Сашка распахнула дверь своей комнаты и остолбенела от неожиданной картины: там было прибрано и уютно — все вещи на своих местах, кровать заправлена, легкие шторы колышутся, раздуваемые ветерком. Единственным чужим элементом в этом мирном покое была она сама — возбужденная, бледная, с лихорадочно блестящими глазами. Она плюхнулась в кресло, обхватила голову руками и попыталась задуматься. Но мысли кружились в голове адской каруселью. Она не могла ухватиться ни за одну, и вскоре ее даже начало подташнивать. Сквозь канитель обрывков чужих фраз и беспорядочные, не связанные друг с другом недавние происшествия, сквозь толпу персонажей, толпившихся в ее мозгу, она услыхала робкий стук в дверь.
— Да, — Сашка болезненно сморщилась.
На пороге появился Серега. Он закрыл за собой дверь, шагнул на середину комнаты и застыл там в немой нерешительности, что было ему абсолютно несвойственно.
— Ты все еще здесь? Почему домой не поехал?
— Ты говорила с отцом? — вместо ответа спросил он.
— А тебе какое дело?
— То есть как какое дело? Разве не в моих интересах вывести твоего разлюбезного Павла на чистую воду?
— Тоже мне «Крошка Сорти». Но если хочешь, я тебе скажу, что поведал мне отец, — Сашка невесело усмехнулась. — Он назвал Павла призраком. И еще, со слов отца, Павел скоро исчезнет.
— Как это исчезнет? — Серега выпучил глаза.
Она пожала плечами:
— Не знаю, но, следуя логике, наверное, растворится в воздухе, как всякий уважающий себя призрак. Надеюсь, тебе полегчало.
— Что-то не очень, — растерянно пробубнил Серега.
— Тогда ты меня понимаешь. У меня вообще такое чувство, что все мы тут стремительно сходим с ума, если уж папа понес такую околесицу… я просто не знаю, что делать.
— А с Павлушей ты говорила?
— Не смей так его называть! — она метнула в его сторону довольно злобный взгляд, от которого он поперхнулся и пошел красными пятнами. — Павел предпочитает говорить загадками, в сущности, поддерживая нелепую версию отца. Может быть, ему она пока выгодна. Не понимаю, что происходит. Может, у Виолы спросить?
— А Виола в курсе?
Ответ был неожиданным, но молниеносным: Виола собственной персоной пронеслась по коридору, изрыгая на ходу довольно громко и даже истерично:
— Кто мне объяснит, что творится в нашем доме, черт побери! Кто может мне дать хоть мало-мальски логичное объяснение?!
— Да… — протянул Серега, кивая в сторону затихающих шагов, — похоже, что Виола тебе ничего толкового не скажет.
— Я не знаю, что делать, — призналась ему Сашка.
— А ты подумай. Может, вспомнится какая-нибудь зацепка. И потом, ты не одна, я с тобой.
— Ты? — она прищурилась.
— Я знаю, как ты к этому относишься, но у меня предложение: давай заключим перемирие. Мы заключим перемирие на время нашего расследования.
— Согласна, — проворчала она.
— Все, — он согласно кивнул. — Саш, я же не враг тебе. Я хочу тебе помочь.
Она взглянула на него оценивающе и улыбнулась:
— Еще скажи, что готов пихнуть меня в объятия Павла, и я поверю в твою святость.
— Если только мы выясним, что он — нормальный человек, а не призрак…
— Не продолжай, — поморщилась Сашка.
— Хорошо, — быстро согласился Серега и, сев на кровать, посмотрел на нее пронзительным взглядом человека умного и прозорливого. — Что мы имеем? В смысле, можешь ли ты что-нибудь вспомнить о Павле?
— Хм… А что вспомнить?
— Я не знаю… какие-то подробности знакомства… Каким ты его увидела в первый раз, ну когда все еще были нормальными людьми. Вот я, например…
— Подожди, — она замахала на него руками, и Серега послушно замолчал. — Я только что призналась отцу, что познакомилась с Павлом еще до того, как он появился в нашем доме. Это было за три дня до приема в честь Виктории. Я сбежала от Рябого и столкнулась с ним прямо на выходе из ресторана. Мы гуляли по Москве, потом катались на катере. Знаешь, он был совсем другим. Он был… иногда он и сейчас таким бывает, как будто его живое настоящее прорывается сквозь маску смерти… Фу! Я со всеми этими делами стану писательницей, подобной Лидке. Но сейчас не об этом… Так вот, отец мне тоже сказал, что тогда я встретила другого Павла, будто бы у него есть брат-близнец. Но у него же нет брата. Словом, я уже сама запуталась.
— Так нет ничего проще! — Серега хлопнул себя по колену. — Вы расстались в тот день врагами?
— Почему врагами? Вовсе нет, мы даже договорились встретиться как-нибудь еще раз.
— Если люди расстаются друзьями и даже намереваются встретиться еще раз, они обмениваются телефонами, не так ли? Теперь можно позвонить ему домой и все узнать. Чем черт не шутит, может, к вам в дом действительно пришел совсем другой Павел, похожий на того, первого…
— А… — Сашка безнадежно махнула рукой, — я уже думала над этим. Мы действительно обменялись телефонами, но я бумажку с его номером потеряла. К тому же этот Павел — тот, которого я встретила в Москве и с которым каталась по реке. Сомнения быть не может.
— Ладно, а еще как-нибудь можно найти выход на Павла?
— Я даже не представляю. Хотя… — она выпрямилась. — Если только поехать к ресторану на реке, откуда мы катер брали. Ну, не брали, а одалживали без ведома владельца. Может быть, там что-нибудь скажут. У меня сложилось впечатление, что он не в первый раз брал этот катер. Наверное, он часто это делал, во всяком случае, машину он знал превосходно.
— Ну так нет ничего проще! Давай съездим к ресторану, найдем владельца и расспросим его. Я думаю, он не раз пытался накостылять по шее твоему Павлу, так что знает о нем чуть больше, чем все мы, вместе взятые. — И Серега решительно поднялся с кровати.
В холле копошился вездесущий капитан Синичкин. Он не в пример своему коллеге майору Ляпову, который с утра куда-то запропастился, проявлял дюжее рвение, в укор упрекающей его Виоле, то ли себе самому доказывая, что он все еще представитель закона и находится в доме, чтобы раскрыть преступление. Видимо, с этой целью он осматривал стены холла, простукивал их зачем-то, то и дело причмокивая языком и повторяя загадочное «так-так».
— Совсем сбрендил, — покачал головой Серега и пронесся на улицу.
Синичкин опустился на колени и пополз в большую гостиную.
— Действительно, — Сашка пожала плечами и тоже вышла в сереющие сумерки.
Вечер подкрался незаметно и наступал стремительно: ветер стал заметно прохладнее и свежее, чем полчаса назад. А ей казалось, что этот долгий день никогда не подойдет к концу, что солнце всегда будет торчать посреди неба и нещадно палить им на головы, расплавляя их и без того плохо соображающие мозги.
— Думаешь, отец разрешит мне покинуть дом без телохранителя? — спросила она Серегу, направляясь к его «БМВ», припаркованному у парадной лестницы.
Тот выпятил грудь, преисполнившись рыцарского достоинства:
— А я на что?
— Да уж, — она едва сдержала улыбку, — я как-то не подумала.
* * *
Дальше события развивались стремительно. Они без труда выехали за ворота, быстро добрались до Москвы. По дороге в основном молчали. Сашка думала о том, что в данный момент, скорее всего, предает Павла, который рассчитывает на ее доверие и никак не подозревает, что она потащилась прояснять белые пятна его биографии. Но с другой стороны, о каком доверии может идти речь, если он вообще ничего о себе не говорит. Даже не пытается ее успокоить. И это на фоне всякого рода подозрительных намеков со стороны отца.
