недели.
И менеджер по кадрам удивится.
Да он и сам бы удивился еще полчаса назад. В принципе, помощница в целом его устраивала, Ника довольно быстро освоилась, на удивление быстро, если учитывать, что никакого опыта работы у нее не было, пришла сразу после получения диплома.
Димитрис вообще не стал бы рассматривать ее кандидатуру, появись Ника Панайотис сразу после гибели Ираиды. Молодая, без опыта работы, да еще и такая красивая, очень красивая, причем красота натуральная, от природы. И макияжа почти никакого, только чуть тронуты помадой губы и подкрашены ресницы. И фигурка что надо, и вообще…
Все это Димитрис отметил для себя сразу, едва Ника пришла на собеседование. Отметил и мысленно поморщился, но деваться было некуда — либо эта куколка, либо Бернье пришлет свою шпионку.
Тот самый выстрел наугад.
И все равно он намеревался дождаться конца испытательного срока, чтобы окончательно утвердиться в своем решении.
А потом, паркуясь у офиса, увидел очаровательного андроида в кафе. Вот она, жмурясь от удовольствия, так вкусно откусывает булочку, что Димитрису тоже захотелось зайти в это кафе, заказать булочек и кофе, сесть рядом и жмуриться от удвольствия вместе.
И дружно чихать от залетевшей в нос сахарной пудры.
И… В общем, с ассистенткой он определился, пусть работает.
* * *
Алекс довольно долго просидел тогда в машине, дожидаясь, пока хоть немного успокоится бушевавший в душе шторм.
Шторм из мыслей и эмоций, бешено налетавших друг на друга, воевавших, мирившихся, угасавших, снова взрывавшихся. Разбудивших давно, казалось, умершие, а на самом деле впавшие в летаргический сон чувства.
И память. И ощущения. И вкусы, и запахи, и…
Жизнь.
Ту, которая у него была. И ту, которую потерял — когда поверил. И не проверил сам. Не поехал. Не убедился. Не заглянул в глаза любимой женщины.
Тебе было достаточно фото? На котором твоя женщина улыбалась другому? И ты сразу решил, что ее беременность не имеет к тебе отношения, что отец — тот, другой. Муж. А ты был всего лишь курортным романом.
Ты даже не вспомнил, что твоя женщина была готова остаться с тобой, рискнув своим благополучием и судьбой дочери.
Ты поверил в ее предательство сразу и безоговорочно. Хотя нет, не так, ты нашел своей слабости оправдание — зачем Светлане такой урод, да еще и безрукий? У нее все хорошо, муж вполне симпатичный, а главное — здоровый. Второго ребенка скоро ему родит.
Она и родила. Вот только кому?
И — кого? Кто такая Алина Некрасова?
То, что командировка Демиса была связана именно с этой девушкой, сомнений не вызывало. Но зачем Ифанидису понадобилась эта информация? Что-то хочет от него, Алекса, нужен рычаг давления? А смысл? Двадцать лет спустя, когда и сам Алекс уже забыл о своей любви? Тем более что давить на него не надо, он и так предан Ифандису.
Остается один вариант, самый невероятный.
Ника Скворцова. Девчонка, так странно влиявшая на него.
Но почему, как?
Ладно, как и почему — потом разберешься. Сейчас главное — проверить свою догадку. Каким образом? Да очень просто — ДНК-тест.
Выяснить, где живет Ника Панайотис, труда не составило. Незаметно проникнуть в ее квартиру — тоже. Оставалось снять несколько волосков с массажной щетки для волос, проверить, не наследил ли, и благополучно уйти, аккуратно заперев за собой дверь.
А потом с нетерпением ждать.
Получив запечатанный конверт с результатом генетической экспертизы, Алекс какое-то время медлил, не решаясь открыть конверт. Было страшно. Он уже почти поверил, что Ника на самом деле Алина, его дочь. Что он не один. Что у него есть семья, пусть и маленькая, но — есть.
А вдруг — нет? Ничего нет? И никого…
Довольно! Открой конверт, слабак!
Алекс долго всматривался в расплывающиеся буквы и цифры: “Вероятность отцовства 99, 9 %”. Почему они такие нечеткие? Почему плывут и дрожат?
Потому что ты плачешь, папуля.
Глава 32
Щелкнул замок входной двери, в прихожей зажегся свет, послышался бодрый голос Иннокентия:
— Света, ты дома?
Светлана с трудом открыла глаза, посмотрела на часы и ахнула — уже седьмой час! Ничего себе прилегла на часок! Попыталась вскочить с дивана, но голова закружилась, затошнило. В комнату заглянул Иннокентий, включил свет, удивленно посмотрел на Светлану:
— Спишь? В такое время?
— Да я днем прилегла отдохнуть, устала сегодня очень, и вот… — женщина смущенно развела руками. — Не заметила, как уснула.
Иннокентий, нехотя изобразив понимающую улыбку, кивнул:
— Погода меняется, бывает. Я пойду переоденусь, а ты пока на стол накрывай, ужинать будем.
— Кешенька, ты только не злись, — Светлана виновато улыбнулась, с трудом поднимаясь с дивана. — Ужина нет, я не успела приготовить. Прости. Там в морозилке пельмени есть, я сейчас быстренько…
— Не надо пельменей, не хочу, — недовольно поджал губы Кешенька. — Это еда одиноких холостяков, а у меня вроде жена есть.
— В том-то и дело, что вроде жена, — мутило так, что на капризы занудливого сожителя сил не осталось, Светлана откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, с трудом сдержиивая тошноту. — Сожительница, проще говоря.
— Опять ты за свое! — раздраженно фыркнул Иннокентий.
— Ну а за чье же еще? — глаза открывать не хотелось, казалось, что от одного вида этого, в общем-то, симпатичного и нравившегося ей мужчины сейчас стошнит. Почему-то он стал амбассадором сегодняшнего отвратительного самочувствия. — Ты неплохо устроился, Кеша. Живешь у меня на всем готовом, свою квартиру сдаешь, деньги, полученные за сдачу квартиры, копишь на какой-то мифический черный день, еще и претензии предъявляешь! Ужин ему не приготовили, видите ли! Не нравится — уходи! Не держу.
— Света, что с тобой? — недовольства в голосе мужчины больше не было, только удивление, совершенно искреннее — в подобном тоне Светлана с ним раньше никогда не разговаривала. — Ну хорошо, если тебе это так важно, пойдем и распишемся. Но я всегда считал штамп в паспорте простой формальностью. Людей
