— Да, караван грабили в пути.
— Правильно, сопровождение доверяли фирме-однодневке. Груз исчезал по дороге. Страховая фирма выплачивала заниженную стоимость груза. Товар потом реализовывали, и деньги возвращались, только не на счет фирмы, а на счет Панова-Слонова.
— То есть «Гарант» терпел убытки, а Панов-Слонов получал чистый навар?
— Да.
— А Голубев был в курсе махинаций?
— Похоже, что нет, а там кто его знает. Но это уже не наша печаль. Этой страницей биографии Панова-Слонова занимается другая организация.
— А ты, Игорек, говорил: при чем здесь Чечня? При чем здесь любовь? У вас больное воображение! — победно воскликнула Алина, припомнив Сундукову его слова. — А мы с Мариной что говорили?! Получается, мы были правы! Запомни, юноша, женщины всегда правы! Даже если они в чем-то ошибаются.
— Алина, остынь, — осадила я свою разбушевавшуюся подругу, которую захлестывали эмоции. — Сергей Петрович, я все равно не пойму, какое отношение имела Настя к Панову Игорю, если фамилия ее жениха была Куликов? Мы неправильно вычислили ее парня?
— Правильно. Только вас ввела в заблуждение фамилия брата Игоря Панова. Они ведь братьями были только по матери, отцы у них разные. Мать Игоря, рано овдовев, вышла вторично замуж и родила сына. На какую фамилию должны были записать младенца? На фамилию покойного мужа? Нет, конечно — на фамилию родного отца, то есть Панова.
Алина насупилась и, не склонная принимать поражение, спросила:
— А почему ребенка звали во дворе Гоша?
— Потому что его звали И-ГО-РЕ-ША! — улыбаясь, внес ясность Сундуков. — Меня в детстве мама вообще звала Гоней. И соседи тоже Гоней звали.
— Гоня! Надо же! — вдруг расхохоталась Алина. — Гоня!
— И что такого? — обиделся Игорь. — А вас как, Алина, звали? Лиша? Или Луша?
Сундуков попал в точку. Так иногда я называю Блинову, когда мне хочется ей досадить.
Алина нахмурилась и поджала губы, собираясь ответить Игорю колкостью.
— Хватит! — остановила я их обоих. — Вы еще подеритесь. Право, как малые дети. Сергей Петрович, вот вы скажите, смерть Бермудовой действительно самоубийство? Она сама ослабила соединение на газовой трубе, предварительно запив коньяком снотворное? Или ей Слонов помог?
— Нет, Слонов здесь ни при чем. У него алиби. В тот вечер он с Голубевым и с будущим клиентом отдыхал в ресторане. Его видели десятки людей. Ресторан находится на объездной дороге, и отлучиться из него так, чтобы другие не заметили, невозможно.
— Тогда, значит, Бермудова покончила с собой сама?
Воронков откинулся на спинку стула. Он смотрел на нас и думал, стоит ли нам говорить о том, что пока еще полностью не доказано. Предполагаемый преступник не сознался. Соседка от своих показаний может в любой момент отказаться, нанятый адвокат сведет все косвенные улики на нет, и, главное, при наличии больших денег не проблема выхлопотать подписку о невыезде, а потом удрать от правосудия за границу.
А, была не была! Воронков решился.
— В тот день, когда умерла Бермудова, соседка видела женщину, выходящую из подъезда, по описанию очень похожую на Татьяну Голубеву. На соединении газового шланга с трубой нашли ее «пальчики». Но это были единственные свежие отпечатки пальцев, не принадлежащие хозяйке. Бокал с остатками коньяка один, на нем только отпечатки пальцев Бермудовой. Грязной посуды нет. На столе, на дверной ручке вообще нет отпечатков. Все тщательно вытерто. Естественно, Голубева все отрицает. Говорит, что они вместе с Ириной покупали газовые шланги, вот ее отпечатки на нем и остались. Бред, конечно. Стала бы женщина заниматься подобного рода покупками. Но у Бермудовой уже не спросишь.
— Я тоже покупаю выключатели и розетки, — пожала я плечами. — Все может быть.
— Она убила Бермудову, она! — завопила Алина, мигом позабыв, что еще недавно дружила с Голубевой. — Смотрите, Татьяна и Ирина были любовницами одного мужчины. Татьяна случайно узнала, что у нее есть соперница. Этого она пережить не могла, а посему решила выяснить с ней отношения. Не забывайте, она все-таки первая леди на фирме, к тому же именно с ее подачи Слонов обосновался в этом городе. Итак, Голубева пришла к Бермудовой домой. Та в разбитых чувствах за бутылкой коньяка роняет слезы в блюдце с лимоном. — Алина перевела дыхание и прикрыла веки, чтобы быть похожей на ясновидящую. Ее воображение работало на всю катушку. — Ирина делится с Татьяной своими переживаниями. Голубева предложила Бермудовой успокоиться таблеткой, но вместо банальной валерьянки подсунула таблетку сильнодействующего снотворного. А дальше она дождалась момента, когда Ирина заснула, открыла газовые краны и для надежности, вдруг хозяйка проснется и перекроет газ, раскрутила соединение на газовой трубе. Затем она закрыла все окна, вытерла свои отпечатки, про шланг просто забыла и спокойно ушла.
— Здорово! — Игорь захлопал в ладоши. — Только дело не в том, что Бермудова любовница Панова. Татьяна знала об этом давно. Для нее их отношения не были секретом и не стали ударом. Она нисколько не переживала по этому поводу, поскольку ее любовь к Панову давно канула в Лету.
— Тогда что привело Голубеву на квартиру к Бермудовой?
— Деньги!
Воронков удивленно посмотрел на Сундукова. Что он скрывает и откуда у него такая информация?
— Хотя любовь между Голубевой и Пановым давно угасла, кое-какие отношения их все же связывали. Татьяна знала, что часть денег после продажи пропавшего груза возвращается к Панову. Как только на его счет поступали деньги, он тут же перечислял Голубевой определенную сумму. Это была своего рода благодарность Татьяне за оказанную в свое время услугу. А может быть, она шантажировала его, зная слишком много о махинациях в «Гаранте». Так вот, после очередной операции Панов «забыл» перечислить деньги. Владимир Николаевич, Татьянин муж, не распространялся дома о делах фирмы, и вообще их семейные дела дышали на ладан. Узнать у него, выплатил ли «Гарант» страховку пострадавшей стороне, она не могла: они уже долгое время не разговаривали. Тогда она решила узнать об этом у Бермудовой, главный бухгалтер должен быть в курсе отчислений. Татьяна застала Бермудову на взводе. Мало того, что две дамы упорно выслеживают убийцу Насти, так еще неприятности с деньгами — фирма на грани банкротства. Слишком большие страховые выплаты преследуют в последнее время «Гарант». Но это еще не все! Она подозревает любимого человека в незаконных сделках. «И что ты собираешься делать?» — спросила Голубева Бермудову. «Сдаться. Мне все равно за убийство Насти сидеть. Не сегодня, так завтра меня вычислят. Возьму вину на себя — спасу любимого человека, — ответила хорошо выпившая к тому времени Ирина. — Деньги у меня на счету есть. Скажу, что это те самые деньги. Может, других денег они искать и не будут». «Что она мелет? — подумала Голубева. — Какая разница, кто сдастся? Как только начнут разбираться с хищениями, в тот же миг краник с денежными вливаниями закроется, и я больше уже ничего не получу. Игорь и так в последнее время отстегивает крохи, но, похоже, и тех скоро не будет. Ее нельзя выпускать из квартиры». А дальше все события разворачивались так, как нам обрисовала их Алина.
— Ну а тебе откуда это все известно? — строго спросил Воронков.
— Один мой знакомый паренек, из бывших хакеров, влез в компьютер Панова и отследил счет, с которого перечислялись деньги на счет Голубевой. Дальше дело техники. Татьяна раскололась, но предупредила, что на суде, если, конечно, до него дойдет, от всего откажется. Так что, Сергей Петрович, теперь вам и карты в руки.
— С Пановым-Слоновым и его любовницами мы, кажется, разобрались, — подвела я итог нашей беседе. — Но где же Степа, Сергей Петрович?
— Ничего не могу сказать, — мрачно ответил Воронков. — В списках не значится. Ни среди живых, ни среди мертвых. Все последние сводки самолично просматривал. Как в воду канула Стефания Степановна.
Вслед за дождливым и прохладным июнем наступил жаркий июль. Температура воздуха резко подскочила вверх. Народ засобирался на моря, а посему работы у нас прибавилось. Я сидела в своем кабинете и, откинувшись в удобном кресле, наслаждалась прохладной струей, истекающей из кондиционера. Алина полулежала на гостевом диванчике. В это утро в «Пилигриме» работала только Алена. Она обслуживала посетителей и отвечала на телефонные звонки.
— Может, и нам куда-нибудь с детьми поехать? — спросила Алина, поглядывая в окно на девиц в ярких сарафанах, спешащих по своим делам.
— Ты что, Алина? У нас самый сезон для работы: люди через неделю толпой повалят. Алена одна не справится. Давай по очереди и поближе к сентябрю.
— Как скажешь, хозяин — барин.
В кабинет просунулась голова Алены. Она смущенно улыбнулась и доложила:
