Ознакомительная версия.
АЛЛА
Уже почти под утро Петя с Нюрой поднялись с постели, оделись и вышли на улицу. Милиция разъехалась, оставив лишь двоих постовых. Петя и Нюра обошли забор кругом и остановились у той самой калитки, которую обнаружил Петя в самый первый день своего пребывания во Владивостоке.
Нюра прижала к губам указательный палец.
– Только тихо! Если нас с тобой здесь обнаружат, обязательно дело пришьют. – Она достала из кармана ключ и осторожно отперла калитку. Хорошо смазанные петли не издали ни звука. И они вошли во двор.
Противопожарная пена, опав, превратилась в желтоватые лужи едкой, зловонной жидкости. Петя внимательно смотрел под ноги, в круг, образованный лучом карманного фонарика, чтобы не пропустить какой-нибудь улики.
– Надо зайти в дом, – прошептала Нюра.
Собственно говоря, от дома остался только бетонный каркас, все остальное рухнуло. Кое-где сохранились междуэтажные перекрытия и держащиеся на честном слове лестницы.
«Вряд ли мы здесь что-нибудь отыщем», – подумал Петя. Под ногами скрипели лишь обломки кирпича и куски искореженной арматуры.
Нюра взяла его за руку и повела по полуразрушенной лестнице на второй этаж.
– Там должен быть вделанный в стену сейф. Его найти не могли. А там должно быть много ценного.
– Как же ты собираешься открыть сейф?
Нюра помахала перед его носом ключом с двумя бородками.
– Когда с работы домой идти собиралась, со стола в кабинете хозяина прихватила. На всякий случай.
Пете не пришло в голову поинтересоваться, на какой такой «случай» она надеялась…
Каждую секунду рискуя провалиться вниз, они добрались на второй этаж дома. Нюра уверенно направилась между полуразрушенными переборками в дальний угол того, что еще недавно было комнатой.
– Это где-то здесь…
Нюра сдвинула в сторону обломок подоконника – с тихим скрипом отодвинулась обгоревшая панель, а за ней открылась стальная дверь сейфа. Нюра протянула Пете ключ:
– Открой-ка лучше ты.
Замок с трудом поддался, и дверца сейфа открылась. То, что увидел Петя, превзошло все его ожидания. Сейф был полон аккуратными, размером чуть меньше спичечной коробки золотыми слитками.
– Мать твою за ногу, ты глянь, Нюра, что…
Закончить фразу ему не удалось. Страшный удар обломком арматуры обрушился ему на голову. Петя упал и чудом удержался на краю бетонной плиты. Кровь застилала глаза, но он еще успел различить в лунном свете силуэт Нюры, которая высоко над головой подняла свою железяку для второго удара.
– Не Нюра я – Алла, – коротко выдохнула красавица и снесла Пете полчерепа…
Из Склифа Поляков вышел с кашей в голове. Что сейчас важнее всего? Безопасность Степана. А как насчет меня самого, пронеслось в голове. Последние несколько дней он постоянно менял гостиницы, причем пользуясь чужим паспортом. Но неподвижный Степан… Каким образом этот вопрос можно решить, как обеспечить его безопасность? Как он и решил, утвердился в этой мысли Вячеслав Георгиевич, путем отправки за границу. Но в таком состоянии? Он ведь еще долго будет теперь нездоров. И потом, нужна качественная, а значит, дорогая операция, где же ее делать, как не в Швейцарии. Но с сыном он ехать не мог. Или… Нет, нет, надо срочно выдергивать Димку из Крыма, и пусть вылетает с братом и присматривает за ним.
Но в лучшем случае он прилетит вечером, кроме того, надо утрясать проблему с визами и прочей мутотенью – ведь на это уйдет еще пара дней. Будет ли действительно Степан все это время в безопасности? Едва ли… Так, так, думай, думай. У Кривцова можно просить только мозги, а не силу, а у Терапевта – уже ничего нельзя: напуган мужик до смерти. Впутывать в это дело кого-то еще – себе дороже…
А что, если… От кого, собственно, исходит угроза? От Принца. Правильно, но от кого в данном случае исходила конкретная физическая угроза? От старика, черт побери. И здесь, и в Таллине! Так, спокойней. Значит, чтобы обеспечить безопасность хотя бы на некоторое время, надо избавиться от старика. Именно. Но Поляков даже не знал, как его зовут. Когда дед приходил как журналист, он, помнится, корочки никакой не показывал. Но это ему. А Маше?! Кроме того, в бюро пропусков должен быть зафиксирован этот визит. Хотя имя там, скорей всего, вымышленное. И все же надо позвонить в Таллин.
В кои– то веки Поляков проехал остановку на метро до «Тургеневской». Зашел в переговорный пункт на Мясницкой и набрал телефон своего таллинского офиса. Потом спохватился: этого делать нельзя. Позвонил Маше домой и, исказив голос, поговорил с автоответчиком, попросив ее глянуть на досуге в журнал охранников.
– Перезвоните через час, – неожиданно ответил живой Машин голос как ни в чем не бывало.
Под автоответчик косит, мелькнула у Полякова сумасшедшая мысль. Вот черт, наверно, меня там уже ищут.
Через час Машин автоответчик сказал ему еще несколько слов:
– Менжега Борис Трофимович, собкор «Московского комсомольца» в Прибалтике и Калининградской области. Это все.
Поляков достал из кармана смятый номер «МК» и позвонил в редакцию.
– Вы не подскажете, каким образом я мог бы связаться с Борисом Менжегой?
– Только на кладбище, – ответил ленивый женский голос. – Две недели назад он погиб на пароме «Рената».
Полякова как обожгло. Он зашатался и на какое-то мгновение потерял дар речи.
– Вы… ничего не путаете?
– Послушайте, у меня нет времени…
– Да-да, – торопливо сказал Вячеслав Георгиевич, – я понимаю, здесь шутки неуместны. Последний вопрос: как можно пообщаться с людьми, которые делают новости на вашей первой странице? Это меня впрямую касается – во вчерашней газете шла речь о моем сыне…
Еще через пять минут звонков по другим номерам, уговоров и разговоров Поляков выяснил, что информацию о Степане сообщил в газету санитар «скорой помощи», отвозившей его в институт Склифосовского.
Пришлось возвращаться обратно в Склиф. Еще полтора часа ушло на попытки выяснить, что это была за машина и смена, которая привезла искалеченного Степку. Машина должна была сейчас стоять в гараже, если не выехала на какой-нибудь экстренный вызов. Бумажник Полякова стремительно худел – нужно будет снова заехать в банк, снять несколько штук со счета. Кредитной карточкой пользоваться категорически нельзя.
В открытом гараже суетился народ: механики, водители забивали козла на большом столе. Вокруг них горланили и курили болельщики. Стояло восемь микроавтобусов, шесть – отечественных и два «мерседеса». Поляков, на которого никто тут не обращал внимания, заглянул в последние и тут же понял, что это глупость. Не станет старик так светиться.
Поляков аккуратно осматривал другие машины и в предпоследней увидел маленький скелетик под лобовым стеклом. Ну и что, такие сувениры в каждой третьей машине встречаются… Но передние сиденья действительно были в белых чехлах, как и предположил Степан. Дальше за занавесками ничего не было видно.
Поляков, оглянувшись на десяток мужчин, увлеченных игрой, аккуратно нажал на дверную ручку, сам не понимая, что делает. И остолбенел. В глубине машины спокойно спал старик-"корреспондент". По крайней мере, именно он являлся верхушкой того чудовищного айсберга, на который напоролся Поляков.
Вячеслав Георгиевич влез внутрь, тихонько закрыл дверь. И, ни секунды не сомневаясь в том, что делает, стал вытаскивать из брюк кожаный ремень.
Через пять минут машина «скорой помощи» вдруг завелась и уехала. На это тоже никто не обратил внимания. На то ведь и «скорая помощь», чтобы без конца гонять по городу, пытаясь поспеть на чужие несчастья. Но если бы кто-нибудь за ней проследил, то обнаружил бы, что машина бессмысленно петляла по городу, нигде не останавливаясь, а на светофорах включала сирену и мигалку. Через час такой оголтелой езды машина остановилась возле продуктового ларька, из нее вышел Поляков, купил бутылку минеральной воды и выпил ее всю. После этого поймал такси и уехал.
Что у этого Принца хорошего в доме, так это телевизор. Огромная тарелка на крыше и каналов несчитано. Все, правда, на английском, немецком, французском, но это не так важно. Кино – оно и есть кино. Я уже научился без слов понимать, о чем речь. Постоишь с месяц перед витриной, за которой по телику видики гоняют, и не тому научишься.
В комнате никого не было. Я взял пульт и плюхнулся на свою кровать. Есть тут пара канальчиков, которые неплохо было бы вычислить. Он их, зараза, через код пускает. Наверняка ведь порнушка. Только сигнал все время искаженный, не поймешь ни хрена. Ну ладно, покопаемся.
Я начал нажимать на все кнопки подряд в любых комбинациях. Методом, так сказать, тыка. Но все без толку. То появлялась бегущая строка, то слова какие-то, то вообще все исчезало, но розовые пятна так и не превращались в шикарных голых баб и мужиков. Правда, один раз звук появился, но не больше.
Ознакомительная версия.
