Все это время Лена тщательно анализировала каждое слово, каждый взгляд, каждый жест будущего мужа. Чтобы никто не мешал спокойно думать, она уходила на прогулку. Слонялась от одной заманчивой витрины к другой, рассеяно прикидывала, что из этой роскоши сможет себе позволить после свадьбы.
Думать о шмотках было приятно. Антон оказался человеком широким, буквально с первых шагов завалил гостью подарками. Несколько раз Лена, собираясь на прогулку, замечала, как писатель тянется к внутреннему карману пальто, где хранится бумажник. Понятно, хочет предложить ей денег на карманные расходы. Лена решила заранее: денег она не возьмет. До поры до времени, конечно. А вот когда они поженятся, она обязательно купит себе ту самую норковую шубку, отделанную соболем. Свадебный подарок состоятельного человека должен выглядеть солидно, Лена об этом позаботится. Еще она обязательно купит себе симпатичный бриллиантовый гарнитур: сережки, кольцо и изумительный кулон, сверкавший в витрине ювелирного магазина. И еще ей, конечно, понадобится хорошая машина. Лена мысленно перебирала дорогие марки. «Ауди»? Выглядит по-депутатски. «БМВ»? Пахнет криминалом. Пожалуй, остановимся на «вольво». Или на «саабе»? А может быть, на «лексусе»? За интимное общение с молодой красивой девушкой нужно платить.
Правда, просто общаться с Антоном Азаровым оказалось не только легко, но и интересно. В отличие от Валерика писатель был знаком с реальной жизнью, и Лене не приходилось скрывать снисходительную усмешку, слушая собеседника. Спорить с ним было интересно, слушать его — приятно. Еще приятнее было уходить в спальню, удобно устраиваться на широкой кровати, открывать ноутбук и заниматься делом. Впервые в жизни ей не мешало присутствие чужого человека за стеной. Иногда Лена даже забывала, что находится в гостях — так легко и свободно жилось ей в этом доме. Наверное, это знак свыше.
Антон что-то спросил, и Лена быстро повернула голову.
— Что, простите?
— Я говорю, хотите еще виски? — повторил Антон.
Лена посмотрела на пустые бокалы, стоявшие рядышком. Кто-то из остряков-сатириков сказал, что алкоголь — первый шаг к сближению. Пожалуй, она воздержится от дальнейших шагов.
— Спасибо, нет. — Она встала. — Антон, вы не обидитесь, если я пойду к себе в комнату?
Антон сделал вежливый жест, означавший «пожалуйста, пожалуйста»! Но Лена заметила, что его глаза стали печальными.
Она ушла в спальню, достала ноутбук и уставилась на экран, переливающийся яркими красками.
Пора, пора расставить красные флажки… Быстрое сближение с мужчиной к хорошему не приведет. Мама ей объяснила, как это бывает: пять минут счастья, а потом — прощай, дорогая! И что остается женщине? Годами в одиночку расхлебывать последствия минутной глупости! Нет-нет, Лена ничего подобного не сделает. Она будет держать дистанцию, пока писатель не созреет для предложения.
Как вести себя оставшиеся два дня? Они могут оказаться решающими в сражении за будущего мужа!
«Веди себя так, словно ничего особенного не произошло, — подсказала интуиция. — Писатель Азаров еще не созрел, или ты ничего не поняла. Наверняка он мучается из-за совершенной глупости. Не стоит лупить мужчину по самолюбию. Пускай он выскажется яснее».
Лена решила довериться интуиции. Свернулась в уютный клубочек и через несколько минут задремала.
Москва, октябрь — ноябрь 2007 года
Всем людям иногда снятся кошмары, но писатели стараются продать их подороже. Однако свой дежурный кошмар Антон не решился бы опубликовать ни за какие деньги. И даже не потому, что страшилка сильно напоминала сценку из старого советского фильма «Вий». Просто это было очень личное переживание.
Ему снилось, что он стоит в центре мелового круга. Со стен смотрели почерневшие лики святых, затянутые паутиной и плесенью. Алтарное возвышение покрылось пылью, над ним бесшумно чертили огромные летучие мыши. Заброшенная церковь выглядела страшно, но еще страшнее были две призрачные женские фигуры в белых платьях, кружившие рядом с меловой чертой. Иногда женщины останавливались, прижимались лицами к невидимому прозрачному щиту и делали Антону знаки, словно приглашали выйти за пределы заколдованного круга.
— Иди сюда, — звала Вера.
Антон отчетливо видел ее смертельно бледное лицо и гладко приглаженные седые волосы.
— Выйди к нам, не пожалеешь!
— Не пожалеешь! — эхом откликалась Лиза.
Ее тяжелые каштановые волосы рассыпались по плечам, синие губы кривились в коварной усмешке. Антон с ужасом заметил, что два верхних и нижних резца Лизы гораздо длиннее остальных. Он понимал, что выходить нельзя, но глаза Лизы становились темнее, взгляд глубже, глаза затягивали в себя, лишали воли. Антон собирался перешагнуть защитную черту и понимал, что это его последний шаг. Женщины устремлялись к нему с жадным голодным нетерпением, и… И в этот момент он всегда просыпался. На краю черты. Перед смертельным шагом.
Антон придержал рукой сердце, со страшной силой долбившее грудную клетку. Встал, отодвинул штору, чтобы в комнату попадал тусклый свет уличных фонарей, сел на широкий подоконник и задумался.
Первый раз этот сон приснился ему через полгода после смерти Веры. Антон решил, что он достаточно постился и пригласил в гости симпатичную девушку. То, что тогда произошло, Антон не мог вспомнить без стыда, потому что не произошло ничего. То есть физически он мог… и ничего не мог. Идиотская ситуация. Девушка обиделась и уехала. А ночью Антону приснились две ведьмы, сторожившие круг, в котором отныне заключена его жизнь. Круг защищал от смертельных объятий, но он же ограничивал жизненное пространство. Антон оставался жив до тех пор, пока не переступал заветную черту.
Кошмары сделали свое дело: Антон ограничил жизнь пределами квартиры. Ни с кем не встречался, никуда не ходил, не знакомился с женщинами. Он медленно погружался в трясину, в оцепенение души и не видел спасительной соломинки. Стоило Антону ощутить легкий интерес к жизни, как тут же являлись две голодные ведьмы и манили его за пределы защищенного пространства. Вот как сейчас.
Антон прижался лбом к холодному стеклу, испещренному мокрыми извилистыми дорожками. Дождь мелким бисером переливался в свете фонаря, пустая темная улица выглядела как продолжение кошмара. Сколько лет отпущено ему на такое жалкое существование? Десять?.. Двадцать?.. Даже думать об этом жутко.
— Что делать? — прошептал Антон.
Он накинул халат, пошел на кухню и включил чайник. Часы показывали половину третьего, но заснуть уже вряд ли удастся.
Лена проснулась, услышав осторожные шаги. Под дверь спальни легла полоска света, послышалась негромкая возня. Открылась и закрылась дверца посудного шкафчика, звякнули чашка с блюдцем. Антон организовывал внеплановое чаепитие. Может, поддержать компанию и выйти к хозяину, страдающему бессонницей?
«Ни в коем случае», — тут же ответил внутренний голос.
Лена послушалась. Лежала неподвижно и настороженно прислушивалась к едва слышным звукам, доносившимся из-за двери.
Антон просидел на кухне довольно долго. Потом он выключил свет и подошел к двери спальни. Лена сжалась в комок. Но Антон не переступил порог. Немного постоял и вернулся к себе в кабинет.
Утром они старательно делали вид, что ничего особенного не произошло, хотя прекрасно понимали, что лицемерят. Антон поторопился закончить завтрак и ушел работать, Лена уткнулась в ноутбук. Они сидели в соседних комнатах, разделенные стеной, смотрели в разноцветные экраны и ничего не видели.
День тянулся необыкновенно долго, словно резиновый. Перед тем как выйти на вечернюю прогулку, Лена постучала в кабинет:
— Антон, я пойду проветрю голову.
Антон распахнул дверь, и Лена увидела его небритую физиономию.
— Возьмите ключи. Я, наверное, тоже уйду.
Лена забрала запасную связку и ушла. Антон остался наедине со своими невеселыми мыслями.
Этой ночью он чуть было не совершил непоправимую глупость. Даже взялся за ручку двери спальни, но пересилил себя, хотя был уверен, что Лена не спит. Антон не планировал ничего «такого», просто хотел вытащить из души занозу и рассказать Ленке о своем кошмаре. Но она этого не знала, поэтому весь день смотрела мимо него. Прошедшая ночь отравила легкую дружескую атмосферу.
Ладно, пускай все остается как есть. Послезавтра Лена получит ключи и уйдет из его жизни. Господи, до чего тоскливо… Антон отогнал мрачные мысли и решительно занялся делом — собрал грязные вещи, чтобы отнести их в химчистку. Достал из гардероба Ленкино пальто с пятнами засохшей грязи, бросил его в общую кучу. Пальто упало на пол со странным металлическим стуком. Антон невольно сделал стойку. Такой звук могла бы издать тяжелая связка ключей.
