Ознакомительная версия.
– Нет-нет, – помахала в ответ Труди, подразумевая, что в этом нет нужды. Она так и осталась до конца дня в своем кроличьем костюме и, по мнению Рейчел, выглядела до крайности нелепо. – Рейчел, я просто хотела показать, как ценю ту работу, которую ты берешь на себя. Ты тянешь всю эту канцелярию и позволяешь мне… быть собой, – пояснила она, приподняла кроличье ухо, заслонившее ей глаза, и пристально посмотрела на Рейчел. – У меня бывали секретари, которые считали мой подход к работе не совсем обычным.
«Да уж, я их понимаю», – подумала Рейчел.
– Ты все делаешь для детей, – произнесла она вслух. – Вот ради кого мы здесь.
– Приятных тебе пасхальных каникул, – пожелала Труди. – И хорошо провести время с твоим чудным внуком.
– Обязательно, – пообещала Рейчел. – А ты… уезжаешь куда-нибудь?
У Труди не было ни мужа, ни детей, ни каких-либо интересов помимо школы, о которых знала бы Рейчел. Ей никогда не звонили по личным вопросам. Трудно было представить, как она проведет пасхальные выходные.
– Просто побездельничаю, – ответила Труди. – Я много читаю. Обожаю детективы с хорошо запутанной интригой! Горжусь тем, что угадываю, кто убийца… Ох! – Ее лицо залила яркая краска смущения.
– А я предпочитаю исторические романы, – поспешно вставила Рейчел, избегая взгляда Труди, и притворилась, будто совершенно отвлеклась на то, чтобы подобрать сумку, плащ и пасхальную корзинку.
– А-а.
Труди никак не могла восстановить душевное равновесие. В ее глазах стояли слезы.
Бедняжке было всего пятьдесят, немногим больше, чем исполнилось бы сейчас Джейни. Экстравагантные седые кудри делали ее похожей на пожилого карапуза.
– Труди, все в порядке, – мягко заверила ее Рейчел. – Ты меня не расстроила. Все хорошо.
Зазвонил телефон.
– Алло! – сказала Тесс.
На том конце линии оказался Коннор. Ее тело мгновенно отозвалось на его голос, словно истекающая слюной собака Павлова.
– Чем занимаешься? – спросил он.
– Покупаю горячие пасхальные булочки.
После школы они с Лиамом пошли в магазин за сластями. В отличие от вчерашнего дня, мальчик как будто притих и помрачнел, даже не стал разговаривать о победе своей пасхальной шляпы. Мама вручила Тесс целый список необходимых покупок. Внезапно сообразив, что на следующий день магазины будут закрыты, она ударилась в панику из-за плачевного состояния своей кладовой.
– Обожаю пасхальные булочки, – сказал Коннор.
– Я тоже.
– Правда? У нас столько общего.
Тесс рассмеялась. Она заметила, что Лиам с любопытством смотрит на нее, и чуть отвернулась, чтобы ему не было видно ее раскрасневшегося лица.
– Ну, неважно, – заговорил Коннор снова. – Я, вообще-то, звоню без особого повода. Просто хотел сказать, что, на мой взгляд, прошлая ночь и впрямь… удалась. – Он закашлялся. – И это очень слабо сказано, если честно.
«О боже», – подумала Тесс и прижала ладонь к пылающей щеке.
– Я понимаю, что у тебя сейчас все непросто, – продолжал Коннор. – Честное слово, я ни на что… э-э… не рассчитываю. Я не собираюсь еще больше усложнять тебе жизнь. Но я просто хотел сказать, что был бы очень рад увидеться с тобой снова. В любое время.
– Мам? – окликнул ее Лиам, подергав за подол кардигана. – Это папа?
Тесс покачала головой.
– А кто это? – настаивал Лиам, глядя на нее огромными встревоженными глазами.
Тесс отняла трубку от уха и прижала палец к губам:
– Это заказчик.
Лиам тут же утратил интерес. Он привык к разговорам с заказчиками.
Тесс отступила на несколько шагов от толпы покупателей, дожидающихся своей очереди у булочной.
– Ничего страшного, – сказал Коннор. – Как я уже говорил, я ни на что, в общем-то, не…
– Ты не занят сегодня вечером? – перебила его Тесс.
– Боже, нет.
– Тогда я зайду, как только Лиам заснет, – пообещала она и поднесла телефон к самым губам, будто тайный агент. – И прихвачу горячие пасхальные булочки.
* * *
Рейчел уже шла к машине, когда увидела убийцу своей дочери.
Он разговаривал по мобильному телефону, покачивая в руке мотоциклетный шлем, который небрежно удерживал кончиками пальцев. Когда она подошла ближе, он внезапно запрокинул лицо к солнцу, как будто только что услышал неожиданно радостную новость. Вечерний свет вспыхнул на его темных очках. Он захлопнул телефон и убрал его в карман куртки, улыбаясь себе под нос.
Рейчел снова подумала о записи и вспомнила выражение лица, с которым он повернулся к Джейни. Она так ясно видела его перед собой. Лицо чудовища: коварное, злобное, жестокое.
А теперь – только посмотрите на него. Коннор Уитби крайне бодр и счастлив. А почему бы и нет, раз уж он вышел сухим из воды. Если полиция так ничего и не предпримет, а на то было похоже, он никогда не заплатит за содеянное.
Когда она приблизилась, Коннор заметил Рейчел и его улыбка мгновенно погасла, как будто кто-то щелкнул выключателем.
«Виновен, – подумала Рейчел. – Виновен. Виновен. Виновен».
* * *
– Это доставил для тебя ночной курьер, – сообщила Люси, пока вернувшаяся домой Тесс выгружала из сумки продукты. – Похоже, от твоего отца. Подумать только, ему удалось отправить что-то с курьером.
Заинтригованная, Тесс присела за кухонный стол рядом с матерью и распаковала небольшой сверток из пузырчатой пленки. Внутри обнаружилась плоская квадратная коробочка.
– Да неужели он прислал тебе что-то ювелирное? – удивилась мать, заглядывая ей через плечо.
– Нет, компас, – объявила Тесс. Это был красивый старомодный компас в деревянном корпусе. – Таким же мог пользоваться капитан Кук.
– Как оригинально, – фыркнула мать.
Достав компас, Тесс заметила маленькую записку на желтой самоклеящейся бумаге, прилепленную ко дну коробочки.
Дорогая Тесс, наверное, это глупый подарок для девочки. Я никогда толком не представлял, что тебе купить. Я попытался придумать, что могло бы помочь, когда чувствуешь себя потерянным. Помню, как сам чувствовал себя потерянным. Это было чертовски ужасно. Но у меня всегда была ты. Надеюсь, ты отыщешь свой путь.
С любовью, папа.У Тесс в груди что-то воспряло.
– Пожалуй, он довольно симпатичный, – заключила Люси, взяв компас и покрутив его в руках.
Тесс представила, как отец бродит по магазинам и ищет подходящий подарок для своей взрослой дочери. Представила выражение легкого ужаса, мелькающее на его загрубевшем, изборожденном морщинами лице всякий раз, когда кто-нибудь его спрашивает: «Могу ли я вам чем-то помочь?» Большинство продавцов наверняка сочли его грубияном – ворчливый, неприветливый старик, избегающий встречаться с ними взглядом.
«Почему вы с папой расстались?» – частенько спрашивала Тесс маму, а та беззаботно, с легким блеском в глазах отвечала: «Ну, милая, мы просто были слишком разными». Она имела в виду: твой отец отличался. Когда Тесс задала тот же вопрос отцу, он пожал плечами, кашлянул и сказал: «Об этом тебе придется спросить у мамы, солнышко».
А что, если отец тоже страдает социофобией?
До развода ее матери крайне досаждало то, что он не проявлял интереса к светской жизни. «Но мы же никогда никуда не выходим!» – разочарованно восклицала она, когда отец в очередной раз отказывался посетить какое-нибудь мероприятие.
«Тесс немного застенчива, – громким шепотом сообщала ее мать окружающим, прикрывая рот ладонью. – Боюсь, это ей досталось от отца». Тесс слышала в голосе матери веселое пренебрежение и со временем поверила, что застенчивость в любом виде неправильна и даже, по сути, порочна. Ты должна охотно бывать на вечеринках. Должна стремиться всегда быть с людьми.
Неудивительно, что она так стыдилась собственной застенчивости, как будто та была позорным физическим недостатком, который следовало скрывать любой ценой.
– Почему ты просто не выходила куда-нибудь сама? – Она посмотрела на мать.
– Что? – удивилась Люси, подняв взгляд от компаса. – Выходила куда?
– Неважно, – вздохнула Тесс и протянула руку. – Отдай мой компас. Он мне нравится.
* * *
Сесилия припарковала машину перед домом Рейчел Кроули и снова задумалась, зачем она так с собой поступает. Она могла бы завезти заказ Рейчел в школу после Пасхи. Гостям с вечеринки у Марлы никто не обещал доставку до выходных. Такое впечатление, что ее одновременно тянуло искать общества Рейчел и избегать ее любой ценой.
Возможно, Сесилию тянуло увидеться с ней, потому что одна только Рейчел на целом свете обладала правом и авторитетом, чтобы высказаться по поводу ее нынешней дилеммы. Хотя «дилемма» – это слишком мягкое слово. Слишком эгоистичное. Оно подразумевало, что чувства Сесилии имеют какое-то значение.
Она подхватила с пассажирского места полиэтиленовый пакет с посудой и открыла дверцу машины. Возможно, настоящей причиной, по которой она явилась сюда, было понимание, что у Рейчел есть все основания ее ненавидеть, а она не могла вынести даже мысли о том, что ее кто-то ненавидит.
Ознакомительная версия.
