– Яр, – обратился он к другу. – Нам на практику через полчаса. Успеешь?
– Твоя задача – калечить, а моя – лечить, – громко и раздраженно ответил Лозерцев. – Так что не мешай мне выполнять мою.
Макс ухмыльнулся и покачал головой. Как и говорил папа, нелюдимый зажатый Ярослав быстро оттаивал, становясь похожим на отца не только внешне, но и характером. И таким он начинал нравиться Максу.
***
Ярослав прекрасно представлял, как живется магу с Даром. Много читал об этом раньше. Это ведь не привычная магия, которая подчиняется строгим законам, и не колдовство, которое опирается на желание и эмоции. Это вообще какая-то неведомая ерунда, которая может проявиться просто потому что день дождливый, а в другой раз хоть что делай – призвать способность не удается. Все слишком индивидуально, чтобы существовал реальный самоучитель по освоению дара. Дети учатся ладить с такими врожденными способностями годами. Некоторые даже в двадцать пять не могут похвастаться идеальным контролем.
В зависимости от силы дара, его освоение может пройти легко и незаметно, а может делать ребенка даже опасным для окружающих. Ярослав представлял, как тяжело было Максу научиться контролировать свои способности. Магия разума – это не телекинез, которым можно нечаянно задавить любимого котенка. Маленький ребенок с таким даром может сделать идиотом даже взрослого мага, если просто посильнее надавит на чужой разум. Вот уж это Ярослав знал хорошо – Белозерцевы до сих пор являются единственными колдомедиками, которым доверяют Воронцовы. Личная информация, разумеется, в семейной библиотеке не хранится – врачебная тайна действует и в мире магии – а вот общие сведения по работе с разумом этих магов стояли на полке отцовского кабинета.
Раньше Ярослав думал, что его желание лечить основано на его же детских комплексах. Он много читал и по психологии, так что основания для таких утверждений были. Во-первых, отцу очень нравилось, что его сын интересуется колдомедициной. А маленькому Ярославу нравилось радовать папу. Во-вторых, только уходя в кабинет отца, либо слоняясь по частной клинике Белозерцевых, Ярослав мог избежать своеобразной любви матери. Яркая и шумная, она не давала сыну и минуты покоя. Стыдно об этом говорить, но Ярослав категорически не понимал отца – почему он выбрал его мать? И почему продолжает ее любить даже спустя столько лет? Неужели он не устал от нее?
Но важно другое. Сегодня Ярослав понял, что его желание лечить – все же дар. Тот самый, целительский, который проявляется далеко не в каждом поколении Белозерцевых, но есть у его отца.
***
Этот день был неприятен с самого начала. Волков вскочил с постели в шесть утра, тут же начал радостно горланить что-то из магловского рока – про байкера, ангела и что-то еще. Ожидаемо, Ратмир тут же начал громко требовать тишины, так что доспать еще полчасика не получилось. Погода была по-прежнему ужасной, домашней работы – немерено, а разгадка проклятья все не желала находиться. В общем, это было вполне типичное утро в Колдовстворце, когда Ярослав мечтал об отдельной комнате. Волков поет, Ратмир орет, Макс ничего с этим безобразием не делает. Кто-то вчера доел последнюю колбасу, а домовые эльфы по-прежнему не могут аппарировать в общежития – их нужно вызывать аж с транспортной площадки. Грустно жуя хлеб с подтаявшим маслом, Ярослав размышлял о том, что первой жертве проклятья становится все хуже и она может не выжить, даже если проклятье снимут прямо сейчас.
После ужасного подъема и грустного завтрака пришлось тащиться на дуэль. Бронислава раздражала. Причем раздражала как-то целиком, без исключений. Эта ее искусственная внешность, этот высокий неприятный голос, эта манера движений… А еще – она сказала Васе то, что не следовало говорить. Только начало все налаживаться, только за обедом и ужином все снова начали весело болтать, без этого почти осязаемого напряжения… А еще Бронислава нарвалась на дуэль с Максом. Из-за этой дуэли неугомонный Богдан, который явно сидит на каком-то запрещенном энергетике, поднял всех даже раньше, чем на занятия. Ну и еще Ярослав подозревал, что не может Макс действительно быть слабым магом разума. Просто никак.
Но стоило Брониславе упасть на пол, как Лозерцев едва сдержался, чтобы не побежать к ней. Помочь. Снизить боль. Привести в порядок разум – он миллион раз читал, как лечить тех, кто пережил эксперименты Воронцовых. Ярославу пришлось сжать кулаки так сильно, что ногти впились в ладонь. Боль немного отрезвляла. Он говорил себе, что никакой он еще не колдомедик – лишь школьник-недоучка, что он никогда не работал с разумом – это ведь самый сложный раздел медицины, что разум восстановится сам – пусть эта Бронислава помучается месяц-полтора. Но когда дуэль была закончена, Ярослав побежал к девушке, которую никто и не пытался лечить. Да даже Тарасович не стал бы что-то делать. Зачем рисковать, если само пройдет? А вот Ярослав не смог удержаться. И впервые в жизни почувствовал свой дар. Ощутил, как магия полилась сама, без специальных слов и использования волшебной палочки, как знания стали опорой для его способностей, и все получилось словно само собой. Раз – и готово. Раньше он дольше простуду лечил, чем сейчас залечил микроповреждения мозга.
Встал, чуть пошатнулся, но Ратмир подал ему руку, а Эля протянула стакан с водой. Катя с Васей стояли чуть в стороне – первая привычно потерянная, вторая походила на взъерошенного воробья, словно готовилась с кем-то сражаться. Ярослав же сомневался, что теперь кто-нибудь рискнет хоть что-то сказать в сторону любого из первой группы. Вызов от Макса – и гарантированный проигрыш с раскрытием всех тайн.
– Ты не знал? – спросила Эля, участливо рассматривая Ярослава.
Тот покачал головой:
– Отец, кажется, догадывался. Но это в первый раз… именно так – в первый раз.
Никольская кивнула. Иногда дар может проявиться и поздно. Всякое бывает.
========== Глава 16. Аврорат ==========
Москва пугала и поражала. Город – смесь средневековья, мегаполиса и фильма про ведьм. Узкие косые улочки – все неровные, со множеством поворотов, здесь практически не было перекрестков в привычном смысле этого слова. Дома в несколько этажей: каменные, кирпичные, покрытые разноцветной штукатуркой, сросшиеся между собой, везде второй этаж нависает над первым. Некоторые дома и вовсе похожи на безумный конструктор – словно этажи надстраивались разными людьми в разное время, отчего чем выше – тем современнее вид. По мощенной булыжником мостовой шли маги. Разные возрасты, разные национальности, даже разные расы. В Москве находилось немало государственных служб, среди них – почти все иностранные посольства и департамент по работе с беженцами и переселенцами. Проще говоря, в Москве было немало иностранных граждан. Кто-то здесь работал, кто-то пытался получить гражданство – а условия были, по слухам, весьма суровы, а кто-то приехал за финансовой выгодой.
Внутри магического квартала стояли ограничения на аппарацию. Площадок, куда можно было переместиться, было немного, и все они находились далеко не в центре квартала. От городской библиотеки, куда тоже можно было перемещаться лишь особыми порталами, до аврората было идти минут десять. Но это если не в час пик. Было почти девять утра – начало рабочего дня во многих государственных службах. И большинство работников шли до места пешком. А улицы узкие. И над головой, кроме нависающего второго этажа, еще и маги на метлах. Они летят довольно низко, потому что в этом городе запрещено подниматься выше третьего этажа. Чтобы такие “летуны” не сталкивались в воздухе, по городу висели знаки. Прямо на фасадах домов. Движение по узким улочкам было односторонним для всех, кто хочет добираться до работы на метле.
Пока шли до нужного места, увидели много интересного. Посольство Саудовской Аравии располагалось в здании, похожем на мечеть. Филиал банка Гринготтс занимал высокое здание в греческом стиле – с колоннами и мраморными ступенями ко входу. При условии, что это строение стояло между двух необычных домов, смотрелось оно несколько комично. Справа – главное отделение русских мастеров-артефакторов по дереву. Семиэтажный терем с резными ставнями и анимированными деревянными фигурками у входа. Слева – жилой дом, первый этаж – каменный, второй – кирпичный, затем еще пять покрашены каждый в свой цвет. На первом, сквозь окна-витрины, можно заметить, как несколько молодых парней бодро бреют мужчин постарше. У входа – стойка для метел.
